|
|
|
|
№ 9-10 2000 |
|
|
Церковь и консолидация гражданского общества |
|
|
Протоиерей Борис Пивоваров Протоиерей Борис Пивоваров, кандидат богословия, Новосибирский институт истории, Сибирское отделение РАН В год всемирного празднования 2000-летия Рождества Христова, на пороге нового христианского тысячелетия, в нашем дорогом Отечестве на острие гражданской полемики все чаще оказываются вопросы, касающиеся взаимоотношений государства и Церкви, Церкви и гражданского общества. Можно говорить о нынешних общественно-церковных проблемах только в связи с большими переменами, происшедшими в государственно-церковных отношениях за последнее десятилетие XX в., в связи с нынешними острыми вопросами развития гражданского общества и сегодняшними проблемами государственного обустройства. Но при любом подходе весьма актуальной остается проблема консолидации граждан Российской Федерации, т.е. наш мир, наше согласие, наше единство. Какова же роль Церкви в консолидации гражданского общества? Прежде всего хотелось бы отметить уникальность нынешней общественно-религиозной ситуации в Российской Федерации. Дело не только в необычайно быстром умножении числа храмов, монастырей, епархий и духовных учебных заведений Русской Православной Церкви. Главное то, что, несмотря на прежнюю долголетнюю атеистическую позицию государства, у многих наших сограждан проявились отзывчивость к духовным ценностям, верность православным традициям, приверженность к церковной жизни. И все это не благодаря многочисленности или многоопытности духовенства, а благодаря поразительной преданности большинства наших соотечественников идеалам русской православной церковности, отечественной истории и культуры — идеалам, неразрывным с Православием. Сегодня все больше наших соотечественников сознают, «что можно быть культурным человеком и современным человеком, не отрицая духовную область; что не обязательно быть материалистом для того, чтобы быть человеком нашего времени»1. С оживлением церковной жизни за последние годы в Российской Федерации произошла существенная «переоценка лозунга отделения Церкви от государства»2. Революционно-партийный догмат об отделении Церкви от государства декларировался и сталинской, и брежневской конституциями. Хотя ясно, что в советский период отечественной истории Церковь была не столько отделена от государства, сколько гонима или придавлена государственным аппаратом. Лозунг об отделении Церкви от государства десятки лет служил идеологическим прикрытием борьбы с Церковью. Но с 1988 г. — после знаменательного празднования 1000-летия Крещения Руси — антирелигиозный догмат об отделении Церкви от государства постепенно стал утрачивать прежний мистический ореол незыблемой нормы государственно-церковных отношений. При этом Российская Федерация не перестала быть светским государством: священнослужители не заполонили Государственную Думу, Церковь не стала бюджетной организацией, в школах не введено обязательное преподавание религиозных дисциплин, неблагосклонные к Церкви средства массовой информации беспрепятственно учат народ, как понимать свободу совести. В 1997 г. в преамбуле нового федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» прозвучали слова об особой роли Православия в истории России и развитии ее духовности и культуры. Эта преамбула вызвала споры, потому что она, по мнению оппонентов, не соответствовала учению об отделении Церкви от государства. (Если бы она не соответствовала Конституции РФ, тогда бы ее отменил Конституционный суд.) Что же существенно изменилось в государственно-церковных отношениях и в общественно-церковной жизни в нашем Отечестве? Говоря светским языком, Церковь получила от государства свободу проповеди вне стен храма, свободу печати, свободу образовательной, благотворительной и иной общественно-полезной деятельности. Церковное сознание дополняет это утверждение: Господь даровал Церкви благодатную возможность возрождать и развивать церковную жизнь по всем направлениям и всеми каноническими средствами продолжать свою миссию в гражданском обществе. Естественно, что эта обретенная «каноническая свобода» не означает, что Церковь освобождает себя от морального служения народу и государству3. Напротив, именно теперь для Церкви открывается широкое поле общественного служения4. В чем еще особенность нынешней общественно-церковной ситуации? Мы часто слышим и употребляем слово «кризис», и кризис видим почти во всех сферах нашей жизни. Но кризис — это не только страшный момент или период времени. Кризис — это суд, это ожидание того, куда склонится чаша весов. Если больное гражданское общество сравнить с положением тяжелобольного человека, то кризис — это трепетное ожидание того, куда склонится гражданское общество — к исцелению и жизнеспособности или к дальнейшему ослаблению и разложению. Русская Православная Церковь в ХХ столетии испытала самые большие в истории христианства людские потери5. И тем не менее на пороге нового тысячелетия она является самой большой в мире национальной христианской организацией. Русская Православная Церковь в ХХ столетии во времена гонений потеряла своих святынь больше, чем все другие религиозные организации. Но ни одна христианская страна не знает и такого короткого периода возрождения и восстановления своих святынь. Примером тому и символом служит воссозданный храм Христа Спасителя. В XX в. мы многое потеряли, и это весьма прискорбно. Но, как написал в книге «Россия в обвале» А.И. Солженицын, если мы и еще многое потеряем, «то одно нетленное и останется у нас: православная вера и источаемое из нее высокое мирочувствие»6. В этом видится возрождение России. Что сближает сограждан? Какие факторы консолидируют гражданское общество? Существует целый ряд прискорбных консолидирующих факторов, например Отечественная война7, вражеская военная интервенция, страшные стихийные бедствия, глобальные катастрофы и разрушения. Все эти испытания сразу же отставляют на задний план многое из того, что раздирает гражданское общество, и в беде ради общего спасения объединяются усилия самых разных людей. Тогда проявляются лучшие и до времени как бы сокрытые силы народа: жертвенность, самоотверженность и безграничная любовь друг к другу. Церковь же призывает всех жить и относиться друг к другу по абсолютным, т.е. евангельским меркам всегда, а не только в час беды или в годы лихолетья. Церковь учит прощать ближнего не только у его гроба или самому дожидаться от других прощения во гробе, но и призывает прощать других сразу же, сейчас и без условий. Не прощать — значит вредить прежде всего самому себе, носить в себе самом яд непримиримости. В Библии мы не найдем ни одного места, где содержалось бы требование добиваться к себе справедливого (по нашей личной оценке) отношения. Вместо этого в Евангелии мы находим золотое христианское правило отношения к ближнему: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7, 12). Ближний — это тот, кто сейчас нуждается в конкретной помощи (вспомним притчу о милосердном самарянине: Лк. 10, 29–37). И всякую миротворческую деятельность Церковь учит начинать с самого себя: «Стяжи (то есть приобрети) дух мирный, и тысячи вокруг тебя спасутся», — говорил преподобный Серафим Саровский († 1833). Церковь не партия. Церковь, оставаясь Церковью, не может быть и никогда не станет партией. Партия — это часть, а Церковь призывает ко спасению всех и объединяет всех удивительным неформальным единством, равного которому нет на земле. При входе в храм у человека не спрашивают — принадлежит ли он или принадлежал ли к какой-нибудь партии. В храме, хотя бы на несколько минут отложив всякое житейское попечение (но не попечение о душе, о вечности, о ближнем, о России), люди самых разных политических симпатий и антипатий единодушно и единомысленно молятся Богу Отцу, называя себя Его детьми. При этом они просят: «остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» (Мф. 6, 12). В записках «О здравии» они пишут имена тех, кому они также желают спасения, даже если эти люди сегодня не стоят в храме, а находятся только на пути к храму. На праздник Крещения Господня православные граждане несут домой великую святыню — освященную воду — не только каждый для себя, но и для многих ближних своих. А на Пасху они дарят людям освященные яйца и куличи. Можно и дальше продолжать говорить о том, как Церковь объединяет нас — сограждан. Но думаю, что в этом нет необходимости, потому что каждый по личному духовному опыту знает об этом. Церковь — уникальное хранилище исторической и культурной памяти народа. Церковный календарь, наряду со священными библейскими воспоминаниями и великими церковными праздниками, запечатлел память о Куликовской, Полтавской и Бородинской битвах. Куликовская битва свершилась на праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Для православного сознания это не случайное совпадение. На Рождество Христово Церковь ежегодно вспоминает день победы над Наполеоном и его армиями. А 27 июня (10 июля по новому стилю) в церковных книгах мы находим указание, что в этот день совершилась победа над «свеями», т.е. шведами в Полтавской битве. Из гражданского календаря эти дни победы улетучились, а в церковном календаре память о них неизменно сохраняется. Хранят память о великих людях России церковное богослужение, иконы, святые останки — мощи, церковные книги8. Все это имеет важное значение для сохранения исторической памяти народа, а значит, и для консолидации гражданского общества. Церковь учит пасхальному взгляду на мир и на жизнь. Богословское содержание слова «Пасха» — спасение. Пасха Господня — это спасение-исход, если говорить о Ветхом Завете (Исх. 12,11). Пасха Нового Завета — это спасительное Воскресение Христово, которому предшествовала Пасха Крестная — Голгофа. «Пасха наша, Христос, заклан за нас», — учит апостол Павел (1 Кор. 5, 7). Христианская Пасха — это неразрывное единство Креста и Воскресения. Пасха — это радость, но радость, которая пришла через Крест: «Се бо прииде Крестом радость всему миру!» — поется в одном из пасхальных песнопений. Наша жизнь — тоже исход, тоже пасхальный путь испытания веры и жизни, надежды на избавление и спасение. Недаром знающие Священную Библейскую историю вспоминают, что целых сорок лет спасенный от рабства народ ходил, можно сказать кружил, по небольшому полуострову, пока в лице нового поколения не достиг цели своего исхода. А сколько во время этого сорокалетнего странствования было ропота на Бога и на Моисея: «Разве в Египте не было довольно пищи?!», «Разве для того, чтобы нам умереть в этой безводной пустыне, ты вывел нас из Египта?!». Быстро забывался чудесный источник, пробившийся из камня, и ежедневный чудесный Божий дар — манна, благодаря которой поддерживалась жизнь на этом пасхальном пути, уже не воспринимался с благодарностью. Ропот превозмогал радость духовной и физической свободы, а неверность Богу Спасителю застилала путь к благоденственной жизни. Весь этот пасхальный путь спасения отражается в Божественной литургии, которая для православных граждан является самым дорогим и важным консолидирующим фактором. «Литургия» в переводе с греческого — общее дело всех свободных граждан. На каждой литургии всегда совершаются молитвы о мире во всем мире, о Богом хранимой стране нашей, т.е. о Российской Федерации, о всех православных христианах (значит, и о наших соотечественниках, оказавшихся в странах СНГ), о пленных и вообще о всех людях. Потому что Христос Спаситель ради всех воплотился и ради всех пострадал на Кресте, всем через Воскресение открыл путь к вечной жизни. Он «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4). Что ослабляет консолидирующее действие Церкви? Можно было бы привести довольно большой перечень факторов, но среди них выделим три внутрицерковных разделения, прозелитическую деятельность заезжих в Российскую Федерацию нетрадиционных для России вероучителей и противоцерковную деятельность некоторых средств массовой информации. Ничто так не вредит церковной миссии в гражданском обществе, как недостаток внутрицерковного мира. Только при сохранении церковного единства Церковь останется залогом мира, согласия и единства в нашем Отечестве9. Касаясь нетрадиционных для России вероучений и движений, следует сказать, что всякая новая псевдорелигиозная организация — это новая трещина в гражданском обществе. Даже если проповедники этой организации клянутся, что их цель — объединить все человечество. Говоря о средствах массовой информации, можно отметить, что у некоторых из них сохраняется устойчивое негативное отношение к Церкви. Бог знает, чего в данном случае больше — вожделенной независимости или финансовой зависимости от контролирующих эти СМИ организаций и лиц. Но то, что к Церкви много претензий, — это хорошо, это свидетельствует о том, что Церковь — живой организм, что от Церкви чего-то ждут. Если колкие упреки в адрес Церкви не просто злоба при всяком упоминании о Православии и о роли Церкви в укреплении духовной жизни гражданского общества, то значит, эти СМИ полагают, что Церковь при сохранении своей специфики может предложить гражданскому обществу такие ценности, которых еще нет в нашем гражданском обществе, т.е. то, в чем наше секуляризованное общество действительно нуждается. Но, с другой стороны, не следует забывать, что, предлагая гражданскому обществу негативный материал о Церкви, антицерковно настроенный автор не просто по-своему выражает заботу о своих согражданах, но выражает и свое неверие в Церковь, в Божественный Промысл о нашей жизни. Приведу только один пример. 24 ноября 1994 г. в газете «Известия» была напечатана статья с хлестким заглавием: «Поддельная Россия не поможет духовному возрождению общества». Автор статьи О. Лацис, получивший уже после этого награду «Золотое перо» как выдающийся в стране журналист, яростно выступал против воссоздания храма Христа Спасителя. Один из его главных аргументов — то, что храм невозможно воссоздать. По его словам («говоря по чести»), и в десять раз уменьшенную копию разрушенного храма Христа Спасителя (которую лучше поставить на Поклонной горе!) за два года не поднять, и «при чем тут 850-летие Москвы?!» Но храм, слава Богу, возродился, и его внутренняя церковная красота восхищает дух тех, кто входит в него. Лацис же писал: «Ведь главную художественную ценность храма составляла не его архитектура, весьма посредственная, по мнению большинства специалистов, а внутренняя роспись, которую восстановить невозможно». Мы быстро забываем даже недавнее прошлое. Забываем эту статью Лациса, когда читаем его новые статьи. Забываем, что до 1957 г. станция метро Кропоткинская именовалась «Дом Советов», который по планам должен был стоять на месте разрушенного храма. Забыли, как Владимир Алексеевич Солоухин в «Письмах из русского музея» первым публично выразил скорбь о разрушенном великом храме и со скорбью писал, что в Будапеште построены сотни бассейнов, но соборы не рушили. Кому-то, может быть, все возрождаемые в России православные памятники кажутся поддельными, но для миллионов молящихся в них православных граждан они являются святыней. В заключение хотелось бы привести замечательную цитату из работы А.В. Карташева «Церковь и государство. Что было и что должно быть в России», опубликованной в апреле 1932 г., т.е. вскоре после разрушения храма Христа Спасителя10. «Из двух сторон, устанавливающих свои отношения друг к другу, наиболее неустойчивым и переменчивым является государство. Государства бывают различные: варварские, деспотические, чуждые, враждебные Церкви; или культурные, свободные, близкие, дружественные к ней; аристократические, монархические или — демократические, республиканские. Уже одно это обстоятельство создает разные системы, ибо у разных государств разные до контраста принципы отношения к Церкви. Лишь Церковь при этом имеет один неизменный принцип отношения ко всякому государству как явлению богоустановленному: по слову апостольских писаний и по завету Господа «воздавать кесарево кесарю». Посему Церковь принципиально антиреволюционна и может существовать при всех государственных режимах. Она, конечно, не безразлична к их качествам. Добрые режимы и все доброе в них, т.е. наиболее сообразное с евангельским идеалом Царства Божия, она благословляет, а дурные и дурное в них она осуждает. Дух и форма этого суда Церкви над земными порядками должны быть чужды духа политической, революционной борьбы. А когда кесарь требует воздаяния ему не только кесарева, но и Божия, т.е. когда государство требует от Церкви чего-нибудь противоречащего воле Божией, то Церковь имеет перед собой пример первых апостолов и мучеников, отказавшихся исполнять нечестивое веление и принявших мучение без политического сопротивления. Церковь борется со злом только исповеданием и терпением гонений»11. Революционеры хотели, чтобы Церковь была навсегда отделена от государства. Кавур, итальянский политический деятель XIX столетия, сказал знаменитую фразу: «Свободная Церковь в свободном государстве». Известный камчатский миссионер митрополит Нестор (Анисимов) (1884–1962) после пребывания в мордовских лагерях в 40–50-е гг. отметил: «Церковь отделена, но не удалена от государства». Все люди доброй воли хотят жить в мире и согласии. Примирение непримиримых (в «горячих точках» и в политических баталиях) по человеческим представлениям кажется невозможным. Но «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 27). Православная Церковь всегда молилась и будет молиться о мире во всем мире, об избавлении от междоусобных браней, и всячески будет содействовать консолидации гражданского общества.
|
|
|
© Борис Пивоваров, протоиерей, 2000 |
|
|
Приветственное выступление президента Российской академии наук Ю.С. Осипова Выступление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II А.П.
Тупикин Н.А.
Платэ Ответное
слово Святейшего Патриарха В.А.
Садовничий Митрополит
Минский и Слуцкий Филарет Митрополит
Воронежский и Липецкий Мефодий Протоиерей
Владислав Цыпин Н.В.
Синицына С.Л.
Фирсов А.В.
Щипков Г.А.
Михайлов Протоиерей
Борис Пивоваров R.
Minnerath Р.
Миннера Митрополит
Солнечногорский Сергий Н.Н.
Поташинская М.В.
Каргалова Б.К.
Кнорре Н.Ю.
Степанов Митрополит
Крутицкий и Коломенский Ювеналий Протоиерей
Валентин Асмус М.С.
Иванов Архимандрит
Платон (Игумнов) Р.А.
Лопаткин З.И.
Пейкова Ю.В.
Ушакова М.П.
Мчедлов Священник
Сергий Широков О.В.
Шаталов О.Ю.
Васильева Архимандрит
Макарий (Веретенников) С.Л.
Фирсов А.И.
Алексеев А.В.
Журавский Приветствия, |