|
|
|
|
№ 9-10 2000 |
|
|
Государство и Церковь в постсоветский период |
|
|
Г.А. Михайлов Генрих Александрович Михайлов, кандидат философских наук Прежде чем говорить об отношениях государства и Церкви в постсоветский период, позволю себе сделать небольшое отступление. Политика советского государства была направлена на то, чтобы превратить Русскую Православную Церковь в некий декоративный элемент общественной жизни, предназначенный в основном для демонстрации Западу мифической «свободы» совести. Вдумайтесь только в такие цифры. К концу 80-х гг. в Хабаровском крае, в Мурманской области действовало всего по два храма, в Амурской — три, в Новосибирской — четыре. В России, Белоруссии, Молдавии, на Украине, как и в других республиках, развивалась тенденция к постепенной замене Православия протестантскими церквами. Этот факт был настолько очевиден, что работники тогдашнего Совета по делам религий, опираясь на сообщения с мест, пытались бить тревогу. Сегодня можно сказать, что эти усилия были безрезультатными. Но существовала еще одна четко выраженная тенденция, которая способствовала выживанию Церкви в экстремальных и неблагоприятных для нее условиях. Суть ее в том, что Церковь сумела приспособиться к суровой для жизни религиозных организаций действительности. Епископат и большинство священников сохранили боевой дух, научились сопротивляться, нередко вступая в прямой конфликт с уполномоченными Совета по делам религий, иными должностными лицами. Мужество и силу священнослужителям придавал церковный народ, состоящий тогда в основном из пенсионеров, рабочих, колхозников, которым нечего было терять, и потому всегда готовых встать на защиту интересов Церкви, своих пастырей. Архивные материалы хранят немало тому свидетельств. Можно было бы привести как доказательство многие документы — докладные записки уполномоченных с жалобами на своеволие правящих архиереев, указания последних священникам действовать в интересах Церкви, игнорируя нажим и требования светских властей. Но ограничусь лишь двумя примерами. В архиве Совета по делам религий при Совете Министров СССР среди прочих информационных материалов хранятся, в частности, официальные письма уполномоченных Совета, датируемые серединой 80-х гг., под претенциозными названиями: «О противоправных (в других записках — противозаконных. — Г.М.) действиях митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия (Немцова)». Митрополит изображался злостным нарушителем законодательства о культах, которому не место на Воронежской и Липецкой кафедре. Суть же состояла в том, что управляющий епархией не желал быть поднадзорным архиереем, марионеткой в руках светских властей. Он хотел самостоятельно мыслить и действовать. Надо сказать, что благодаря личному мужеству, бесстрашию и дипломатии это во многом ему удавалось. Нелегко, скажем, было митрополиту отстоять здание кафедрального собора, который власти намеревались превратить в музей, но он не допустил глумления над главным храмом Воронежа. Общеизвестен факт мужественного стояния митрополита Таллинского и Эстонского Алексия (Ридигера) за Пюхтицкий монастырь в разгар хрущевских гонений на Церковь. Церковный народ, общественность менее осведомлены о другом смелом поступке нынешнего Патриарха Алексия — направлении им в начале перестроечного периода письма М.С. Горбачеву, в котором были высказаны решительные суждения о реформировании церковно-государственных отношений. Следствием этого неординарного поступка митрополита Алексия стало его освобождение от должности управляющего делами Московской Патриархии и председателя учебного комитета. Архиереи, представители духовенства в годы атеистического засилья не были молчаливыми созерцателями атеистического произвола и проявляли мужество в самых разных формах. Таким образом, Церковь, несомненно, ослабленная атеистическими гонениями, боролась за свое выживание, жила ожиданиями перемен и своими действиями в определенной степени приближала начало прогрессивного этапа в отношениях с государством. Юридическое оформление новые отношения государства и Церкви получили в законе РСФСР «О свободе вероисповеданий», принятом в 1990 г. Закон придал легитимный характер свободе совести, стимулировал активную деятельность всех без исключения религиозных организаций. В то же время закон полностью отстранил государство от контроля за характером религиозных процессов в стране. При бурном развитии во всем мире новых религиозных движений, зачастую создающих проблемы для безопасности общества и стабильности его важнейших институтов, полная открытость России для обмена духовными ценностями создала благоприятную обстановку для духовной агрессии. Попытки здравомыслящих работников государственного аппарата противостоять разрушительному воздействию закона «О свободе вероисповеданий» на религиозную обстановку не имели успеха. Так, созданная в 1992 г. Координационная комиссия по вероисповедным вопросам при Правительстве Российской Федерации оказалась мертворожденной и смогла провести лишь два заседания. Одна из причин ее скорой кончины — отсутствие в законе мер эффективного воздействия на процессы в сфере отношений государства и религиозных организаций. На первых порах закон с энтузиазмом восприняли представители всех религий. Он позволил и Русской Православной Церкви приступить к решению кардинальных вопросов ее бытия. Наиболее важные из них — возвращение храмов и монастырских комплексов, массовое открытие учебных заведений для подготовки кадров священно- и церковнослужителей, широкая издательская деятельность, развитие богословской мысли, возрождение социальной диаконии, миссионерства. Однако очень скоро в Православной Церкви, как и в других исторических конфессиях, стало зарождаться недовольство законом, особенно в части тех его статей, которые, предоставив равные стартовые возможности для всех религиозных организаций, объективно создали приоритетные условия для деятельности зарубежных религиозных организаций, обладающих значительным миссионерским потенциалом и рассматривающих Россию как полигон для духовного освоения. К 1993 г. потребность в кардинальном изменении законодательства о культах стала настоятельной необходимостью. Попытка вернуться к традиционному российскому государственно-церковному укладу, в котором приоритет отдавался историческим религиям, успехом не увенчалась. Намерения законодателей увязать принятие закона с развитием политических событий осенью 1993 г. потерпели провал. Почти все истекающее десятилетие ХХ в. Церкви пришлось действовать в рамках закона, игнорирующего специфику духовных традиций России, ориентированного на американизированный вариант отношений государства и религиозных организаций, исключающего малейшие ограничения для деятельности любых религиозных организаций. Несомненно, свобода совести и вероисповедания является важной и наиболее уязвимой частью прав человека. Но когда речь идет о деятельности религиозного объединения, свобода совести должна рассматриваться в совокупности всех остальных прав человека. Отношение к свободе совести как безусловному благу опирается на узкое понимание проблем, связанных лишь с религиозным фактором. Более широкое толкование предполагает, что конкретное религиозное учение может отрицать иные права человека, вплоть до права на жизнь, оно не обязательно направлено на достижение высоких гуманных идеалов и даже способно исходить из поклонения злу. Именно этот аспект понимания свободы совести был игнорирован в законе 1990 г. Нельзя назвать абсолютно благоприятными условия, в которых жила и действовала Русская Православная Церковь в 90-е гг. Тем не менее успехи ее в духовном возрождении России впечатляют, как бы ни старались их преуменьшить недоброжелатели Церкви. К началу 2000 г. Церкви возвращено почти 5 тысяч храмов. Никто не подсчитывал масштабы социального служения Церкви, но они весьма и весьма значительны. Для иллюстрации назову лишь два региона. Только Новосибирская епархия опекает 11 учреждений для престарелых, 34 больницы, реабилитационных центра и домов ветеранов, 19 интернатов и домов малютки, многие другие социально-медицинские учреждения. Один лишь Ново-Тихвинский монастырь в Екатеринбургской епархии ежедневно кормит более 1500 человек, более ста инвалидов и престарелых получают обеды на дом. Подобные факты, разумеется, характерны для деятельности любой епархии Русской Православной Церкви. Однако нельзя согласиться и с максималистами, нетерпеливо ожидающими от Церкви мгновенного чуда. Раздавленная и обескровленная за годы атеистического лихолетья, не всегда и не во всем получающая поддержку от государства и сегодня, Церковь не может в столь короткие сроки реанимировать самоё себя. Она делает ровно столько для духовного возрождения страны, сколько в состоянии сделать. Для нас важно то обстоятельство, что Русская Православная Церковь — одна из немногих религиозных организаций страны, занимающая активную патриотическую позицию, независимая от иностранного влияния, являющаяся чуть ли ни единственным неразрушенным символом единства трех славянских народов — белорусов, русских, украинцев. Не случайно ряд средств массовой информации подвергает Церковь постоянным атакам. Конечно, бытие нынешней Церкви не беспорочно. Ибо она в лице духовенства и верующих плоть от плоти мятущегося, запутавшегося в сомнениях и социальных ориентирах российского общества. Стало уже почти классическим выражение «Церковь отделена от государства, но не от общества». Эта формула взаимосвязи государства, общества и Церкви многогранна. Она предполагает, что Церковь неизбежно воспринимает не только положительные, но и отрицательные стороны той социально-политической и экономической системы, в условиях которой она осуществляет свою спасительную миссию. Так, распад огромной державы, центробежные процессы в современной России не могли не отразиться на жизни Церкви. Подверглись испытанию единство и целостность Церкви. Только мудрость священноначалия, уроки, извлеченные из непростой церковной истории, сдерживают развитие опасной раскольнической тенденции. Разумеется, ситуацию усугубляет и то обстоятельство, что тысячи неофитов переступили порог храма, многие из них решили связать свою судьбу с Церковью, пополнив ряды священнослужителей. И это отрадно. Будучи в большей своей части высокообразованными людьми, они способствуют формированию нового облика служителя Церкви Божией. В то же время некоторые из них принесли с собой мирские интересы и взгляды, не совместимые с христианскими канонами и традициями. Нередко отдельные представители этой специфической среды становятся легкой добычей раскольников или впадают в прелесть «младостарчества», начинают проявлять интерес к наживе, к предметам роскоши и т.д. Не обошла Церковь стороной и тяга некоторых представителей духовенства к инакомыслию, имеют место и попытки раскачать церковный «корабль». Не случайно Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на одном из последних ежегодных собраний духовенства Московской области с тревогой отмечал нарастание «негативных процессов в жизни нашего общества в целом и, в частности, в церковной среде». Определенный урон интересам Церкви наносит и политизация российского общества, достигшая критической точки. Известно, что любой режим стремится использовать религию в своих интересах. Слабый режим делает особую ставку на религию, которую исповедует большинство народа. Российские политики порой требуют от Церкви невозможного, ставят ее представителей в двусмысленное положение. Иногда и религиозные организации, представители духовенства стремятся использовать в своих интересах накал политических страстей. Особенно показательными в этом смысле были выборы в Государственную Думу, кампании по избранию глав краев и областей. Прямые обращения кандидатов, блоков, партий к священнослужителям за поддержкой неизбежно отвлекают их от прямых церковных обязанностей, формируют у наименее устойчивых из них комплекс самодовольства и самонадеянности, порой порождают скандальные ситуации. Разумеется, Церковь, имея миллионы последователей, должна отражать их политические, социальные, экономические интересы. Следовательно, она не может и не имеет права полностью абстрагироваться от общественно-политической жизни в стране. Но формы и методы участия Церкви в политической сфере должны носить специфический характер, исключающий возможность малейшей ее компрометации. Жизнь государства и жизнь Церкви неразрывно и порой причудливо связаны. У них во многом общие интересы и задачи, чрезвычайно важные для общества и российских народов. Между тем, судя по отдельным публикациям, в официальных кругах существует определенная озабоченность состоянием государственно-церковных отношений. Прежде всего, она связана с негативными проявлениями в религиозной жизни, с использованием религиозного фактора в политике, с ростом радикализма и экстремизма, особенно в исламской среде. Не прибавляют авторитета религиозным организациям и отдельные попытки подменить светские принципы жизни государства и общества, освященные конституцией, клерикальными. Не оправдал надежд и федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», действующий почти три года. Несмотря на всю остроту борьбы, которая сопровождала его принятие, он мало способствовал нормализации религиозной обстановки. Двусмысленность ряда принципиальных его статей, направленных, как предполагалось, на защиту интересов традиционных религий, позволила лишь укорениться сомнительным зарубежным организациям, усилить свое влияние на часть российских граждан. Закон в то же время не должен способствовать росту религиозного подполья, расширению базы религиозных организаций, зарубежных и отечественных, не желающих действовать в рамках российского законодательства. Характерно, что как со стороны государственных органов, так и со стороны Церкви отсутствует активное стремление внести поправки в действующий закон, скорректировав тем самым и государственно-церковные отношения. Назрела, наконец, необходимость создать научно обоснованную, базирующуюся на законодательной основе концепцию отношений государства и Церкви. Существуют и другие вопросы государственно-церковных отношений, нуждающиеся в практическом решении и носящие долгосрочный характер. Назову лишь некоторые из них: – достижение межнационального и межрелигиозного согласия является насущной задачей текущего момента. В качестве духовного лидера может быть только одна сила — Русская Православная Церковь; – по существу в «законсервированном» состоянии находится межконфессиональный диалог, особенно с мусульманами и старообрядцами. Оптимизировать его, при определенной поддержке заинтересованных государственных структур, могла бы также Русская Православная Церковь; – нуждаются в эффективной поддержке, как моральной, так и материальной, традиционно существующие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России; – необходимо активное противодействие попыткам политизировать религию, использовать ее в экстремистских целях. Церковь должна сама определиться в выборе путей, средств и методов отражения воли верующего народа; – назрела потребность приведения регионального законодательства о свободе совести в соответствие с Конституцией Российской Федерации и законом «О свободе совести и о религиозных объединениях»; – на защите принципов светского характера государства должны стоять как государственные органы, так и религиозные организации; – следует всемерно способствовать более адекватному отражению религиозной тематики в СМИ. Для этого желательна большая «открытость» религиозных организаций для общества, допустимая «прозрачность» их внецерковной деятельности; – в ближайшие годы можно ожидать усиления секулярных тенденций как реакции на расширение базы религиозного, прежде всего мусульманского и отчасти христианского, фундаментализма и экстремизма. Для нейтрализации наступления секуляризма нельзя исключать возможность диалога религиозных организаций, прежде всего Русской Православной Церкви, с умеренными течениями секуляризма. Большинство специалистов в области отношений государства и Церкви сходятся во мнении, что решению комплекса вышеназванных и ряда других проблем, выходящих за рамки чисто культовой практики, мог бы способствовать специализированный государственный орган, выполняющий посреднические функции. Эту позицию разделяют руководители субъектов Федерации, подавляющее большинство религиозных организаций. Сегодня по целому ряду обстоятельств это трудноразрешимый вопрос. Существует и альтернативное предложение — создать при правительстве России научно-аналитический центр для выработки рекомендаций по вопросам государственно-церковных отношений и оказания методической помощи субъектам Российской Федерации, а при необходимости и по их просьбам также и религиозным организациям. К сожалению, всех вышеназванных задач не в состоянии решить Комиссия по вопросам религиозных объединений при правительстве Российской Федерации и Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации. Их деятельность носит лишь рекомендательный характер, и они во многом дублируют друг друга. При отсутствии активного стремления у правительства, администрации президента Российской Федерации оптимизировать государственно-церковные отношения инициатива, видимо, должна принадлежать традиционным религиозным организациям, прежде всего Русской Православной Церкви. Застой в сфере взаимоотношений государства и Церкви так же опасен, как и радикальные, непродуманные шаги. |
|
|
© Михайлов Г.А., 2000 |
|
|
Приветственное выступление президента Российской академии наук Ю.С. Осипова Выступление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II А.П.
Тупикин Н.А.
Платэ Ответное
слово Святейшего Патриарха В.А.
Садовничий Митрополит
Минский и Слуцкий Филарет Митрополит
Воронежский и Липецкий Мефодий Протоиерей
Владислав Цыпин Н.В.
Синицына С.Л.
Фирсов А.В.
Щипков Г.А.
Михайлов Протоиерей
Борис Пивоваров R.
Minnerath Р.
Миннера Митрополит
Солнечногорский Сергий Н.Н.
Поташинская М.В.
Каргалова Б.К.
Кнорре Н.Ю.
Степанов Митрополит
Крутицкий и Коломенский Ювеналий Протоиерей
Валентин Асмус М.С.
Иванов Архимандрит
Платон (Игумнов) Р.А.
Лопаткин З.И.
Пейкова Ю.В.
Ушакова М.П.
Мчедлов Священник
Сергий Широков О.В.
Шаталов О.Ю.
Васильева Архимандрит
Макарий (Веретенников) С.Л.
Фирсов А.И.
Алексеев А.В.
Журавский Приветствия, |