|
Неумолимое время стирает с лица земли
многие творения рук человеческих. Еще
разрушительнее безвременье — пора
нравственного хаоса, рождающего
стихийную волну, которая уничтожает
все, что встречается у нее на пути.
Но время и безвременье не
властны над Церковью Христовой. «Я
создам Церковь Мою, и врата ада не
одолеют ее», — сказал Господь (Мф. 16, 18).
Не одолеют Церковь Божию никакие злые
силы, какое бы обличье они ни принимали,
потому что создал ее Христос, осенена
она Духом Святым и Духом Святым
сохраняется.
Вот первые мысли, которые
рождаются в раздумьях над книгой «Успенская
церковь слободы Монастырщенки.
Хроника полутора веков» (Воронеж, 1998).
Сразу надо оговориться:
название книги ориентирует читателя в
первую очередь на исторический
материал — на описание жизни
Успенской церкви того периода, когда
она окормляла приход воронежской
слободы Монастырщенки. Но уже ушло в
далекое прошлое вместе со слободой ее
название, огромные массивы жилых
кварталов пришли ей на смену, и одна из
городских магистралей пролегла рядом
с церковью. Заводы, предприятия, школы,
больницы, водохранилище. Город широко
шагнул на левобережье, и Успенская
церковь вошла в него как неотъемлемая
часть. Одним из духовных центров
Воронежа называют ее: она — главная
духовная школа епархии, где возрождена
имеющая более чем 250-летнюю историю
Воронежская семинария. Успенская
церковь слободы Монастырщенки стала
Свято-Успенским храмом города
Воронежа. В 1998 г. ей исполнилось 150 лет.
«Хроника полутора веков» повествует о
событиях, год за годом, шаг за шагом
совершавшихся в ее жизни.
Что-то очень большое, важное
и значительное — событийное — входит
в нашу жизнь по прочтении книги. Что-то,
затрагивающее не только ум, но и сердце,
и совесть нашу. Эту книгу нельзя
спокойно отложить в сторону. Мысли,
рождаемые ею, заставляют вновь и вновь
обращаться к ней, находить нужные
места, перечитывать страницы. Это и
неудивительно: мы знакомимся с прошлым
того, что является нашим вторым домом,
а для кого-то, может быть, и первым, и
даже более чем первым, — своим храмом.
Эта встреча подобна встрече с самым
дорогим человеком, которого мы долго
не видели и с трепетным волнением
ожидаем, а потом, встретив, вновь и
вновь обращаемся к нему с расспросами,
стараясь понять, каким он стал, в чем
изменился, что сохранил в себе от
прошлого времени. Таким же путем
сопоставления, только в обратном
порядке, мы идем, вчитываясь в строки
об Успенском храме. Мы хорошо знаем его
настоящее, а теперь открываем для себя
его прошлое и, обогащенные этими
знаниями, начинаем по-новому видеть и
понимать его, а вместе с ним — и себя. И
получаем огромный нравственный урок.
Читая об истории Успенской
церкви, мы видим ее теснейшее единение
с народом и самую активную позицию
народа в этом единении.
Церковь была поставлена на
добровольные пожертвования людей, «иждивением
прихожан», как сообщается в церковной
летописи (прихожанами были все жители
слободы). Спустя два года в трапезной
церкви было устроено «два придельных
иконостаса», опять-таки «иждивением
прихожан и старанием церковного
старосты государственного
крестьянина Иосифа Васильева Синицына».
Потом последовали роспись стен,
альфрейные работы, возобновление
иконостасов — тоже на средства людей «и
старанием бывшего церковного старосты
крестьянина Василия Петрова
Крамаровского». На «доброхотные
подаяния от прихожан» содержался
причт, «для жительства причта» были «построены
обществом подцерковные дома на
общественной земле». Прихожане
жертвовали на церковь все — и деньги, и
землю, и предметы ее внутреннего
убранства — иконы, подсвечники, киоты,
хоругви и др., священнические
облачения. Каждый год в церкви
производились усовершенствования «усердием»
и рачительным «старанием» крестьян
слободы, которых окормляла церковь.
Так велось всегда на Руси. И
в этом неуемном стремлении иметь свой
храм и благоукрашать его — выражение
воли народа, его желаний, потребности
его души, которой нужна эта пристань
небесная, этот ковчег духовный,
возносящий ее к Отцу Небесному. «Имже
образом желает елень на источники
водныя, сице желает душа моя к Тебе,
Боже» (Пс. 41, 2). Пусть не всегда осознаем
мы отчетливо это святое желание, но оно
есть в нас, оно живет где-то в самых
таинственных глубинах нашей души и
составляет суть нашу. Для русского
человека нет места на земле более
светлого, высокого, святого, чем
церковь. И он отдает ей свое сердце.
А если гонение? и разрушение
храмов? и попрание святынь? Что ж, можно
разрушить церковное здание, его стены,
внутреннее убранство, но Глава Церкви
— Христос остается с многострадальным
народом Своим, спасая души, укрепляя
каждого человека, помогая молиться и
надеяться на лучшие времена. И когда
они наступают, нет у верующих желания
сильнее, выше и горячее, чем
соединиться со своей церковью.
Пятьдесят лет, с 1939 по 1989 г.,
стоял в запустении Успенский храм —
полуразрушенное, захламленное здание
без колокольни и куполов, и соль,
сваленная в нем, разъедала его стены.
Но едва наступила «оттепель», как
первыми ласточками полетели в Москву
прихожане, члены церковного совета, «двадцатки»,
чтобы добиться разрешения вернуть
церковь народу. Нелегко пришлось им:
десять раз повторялись поездки в
Москву, прошли через многие скорби — и
там, и в родном Воронеже, но по милости
Божией, Господнему благословению,
трудами и заботами Митрополита
Воронежского и Липецкого Мефодия
получили право на пользование зданием.
Восстанавливали — единой волей и
единым сердцем, потому что не было на
свете другого места дороже этого. Не
откладывали главное дело надолго.
Откуда, удивлялись, берутся силы? и
умение? и неуемная энергия? — и чтобы
деревья вывозить с лесосеки, и
обтесывать бревна, и 60-килограммовые
мешки с солью вдвоем (старушкам!)
переносить из помещения на
электрокару, класть стены, штукатурить
и белить в холод и мороз, все вручную, и
разгружать кирпич и стройматериалы. И
три года, с утра до ночи, расписывать
внутренние стены храма. И еще далеко не
закончились строительные работы — они
только начались, а церковь земная и
Церковь Небесная уже соединялись в
первой Божественной литургии в первом
открывшемся в Воронеже храме. 27
сентября 1989 года, в праздник
Воздвижения Креста Господня.
А восстановительные работы
продолжались еще долго. Пять лет с
неослабевающим энтузиазмом трудились
люди. Сроднились духом настолько, что
образовали как бы единую семью,
трудящуюся над возведением своего
дома. И может быть, поэтому так полон
этот храм домашнего уюта — порядка,
чистоты и благочестивого поведения
прихожан. Как хорошо нам в этом
небесном единстве, когда «единеми усты
и единем сердцем» возносим мы молитвы
и песнопения ввысь, туда гореґ, к
Престолу Всевышнего и, переполненные
теплом, добром, светом, возвращаемся к
очагам своим. И не помышляем себе иной
жизни.
Книга открывает нам и другую
сторону взаимоотношений Церкви и
народа — ее помощь людям. «Носите
бремена друг друга», — говорит апостол
Павел (Гал. 6, 2). Жизнь Церкви и народа
Божиего течет в одном русле. Церковь не
отделяется от народа, не возвышается
над ним, не противопоставляет себя ему,
а, наоборот, сливается с ним, живет его
нуждами и старается облегчить его
участь, и не только тем, что возносит
Богу молитвы за людей и удовлетворяет
их духовные запросы, но и попечением в
земных делах прихожан — словом,
советом, разнообразного рода помощью.
Церковь, словно заботливая мать, денно
и нощно печется о чадах своих и в делах
своего попечения проявляет
неоскудевающую любовь к ним.
Священническое служение как раз и
направлено на выполнение этой
спасительной миссии.
Роль священника в жизни
прихожан огромна, безмерна. К нему,
нашему батюшке, нашему духовному
наставнику, главному лицу в нашей
духовной жизни, мы идем со своими
заботами и невзгодами, огорчениями и
радостями, но чаще с огорчениями, и от
него мы получаем утешение и поддержку,
помощь и такой совет, какого не даст
нам больше никто. Но эта помощь, равно
как и совершаемые богослужения, на
которых мы обычно бываем в храме в
воскресные и праздничные дни, — только
часть дел, творимых пастырем во имя
нашего благополучия и спасения нашей
души. И это только часть труда,
затрачиваемого им на выполнение
видимых нами дел. Все его служение
скрыто от нас в обычном течении дней, и
наше представление о нем подобно
отдельным бликам света на поверхности
моря: что высветят они? капли? но что
таит в себе глубина морская?
Мы располагаем помещенным в
книге уникальным материалом, чудом
сохранившимся в годы войны, —
собственноручными записями
приходских священников Успенского
храма, которые начиная с 1888 г. по указу
Воронежской духовной консистории вели
церковную летопись, своего рода отчет
о ежегодном служении. Вчитываясь в его
лаконичные строки, насыщенные фактами,
событиями, цифрами, статистическими
данными, мы получаем всеобъемлющую,
всестороннюю картину деятельности
приходского священника и видим, что
имели до сих пор о ней далеко не полное
представление.
Откроем летописную запись
за 1888 г. и прочитаем в той части ее, где
речь идет о приходе и прихожанах: «Приход
слободы Монастырщенки, — пишет
священник Павел Троицкий, — состоит из
русского племени, коих мужского пола 663
и женского 694, а обоего пола 1357 душ, в
числе коих есть 4 души женского пола
раскольников поповщинской секты,
которые православного духовенства не
чуждаются и вредных толков своих между
православными не распространяют». Чем
примечательна эта запись? Четким
представлением отца Павла о
конфесиональном, как сказали бы мы
сегодняшним языком, составе всех
жителей прихода и знанием того, что
сектанты «вредных толков своих между
православными не распространяют».
Читаем далее: «Занятие
прихожан — хлебопашество…
преимущественно парники и
огородничество… зелень они с избытком
продают на рынках города Воронежа, от
чего снискивают достаточное
содержание и живут достаточно <…> В
1888 году зима была не очень холодная,
снегу было очень много… Урожай хлеба
был обильный, но овощей было мало по
случаю вредных рос». А вот еще записи
подобного рода: «Урожай хлеба в этом
году был порядочный, сена также было
много, но уборка его плоха» (1894 г.); «…
Сильные дожди, шедшие во время уборки
хлеба, много попортили соломы» (1896 г.); «Конец
лета был сухим и отсутствие дождей
было гибельно для яровых хлебов, так
что крестьянам приходилось не косить,
а дергать просо руками» (1900 г.); «Озимь
по количеству копен на десятины
родилась удовлетворительно, но умолот
зерна был плохой» (1910 г.).
Заботы, заботы… Сколько
было исхожено дорог — полевых и
проселочных, как глубоко проникал взор
в дела крестьянские, сколько
наблюдений и раздумий предшествовало
этим скупым, но таким емким по
содержанию записям.
Священник — самый близкий
для прихожан человек, который сердцем
воспринимает все их удачи, беды и
радости. Какие горькие строки легли на
страницу летописи, когда все попытки
батюшки помочь бедствующему населению
Манастырщенки оказались тщетными. «В
истекшем году в слободе Монастырщенке,
— пишет приходской священник Тимофей
Тростянский в летописи за 1909 г., —
свирепствовала эпидемия скарлатины,
унесшая в могилу многих детей.
Эпидемия была так сильна, что
количество умерших мужского пола едва
не превысило количества родившихся.
При всем этом, несмотря на близость
города, население в медицинском
отношении остается совершенно
беспомощным: в слободе Монастырщенке
совершенно отсутствует медицинский
персонал. Заявление священника в
земскую управу об эпидемии скарлатины
и беспомощности населения не имело
никаких результатов».
Но деятельность Церкви не
ограничивается рассмотренного рода
помощью людям. Ее дело, а значит, и дело
пастыря состоит и в том, чтобы вводить
народ в курс таких событий в масштабах
страны, епархии, прихода, приобщение к
которым воспитывает религиозное
чувство прихожан и возвышает его. И
упоминаний о таких событиях мы находим
в книге немало.
В церковной летописи за 1896 г.
читаем: «В сем году совершилось
великое и радостное событие для
русского народа — священное
коронование государя императора
Николая II. Праздновалось это великое
событие и в нашем приходе, слободе
Монастырщенке. Во все три дня
праздника… совершалась служба в храме
и народ так был одушевлен и религиозно
настроен, что каждый день службы храм
был переполнен молящихся».
1911 г.: «… заслуживает
упоминания то религиозное
воодушевление, которое было вызвано
празднованием… пятидесятилетнего
юбилея открытия мощей святителя
Тихона Задонского <…> Другое, уже
всероссийское торжество — открытие
мощей святителя Иосафа Белгородского
— тоже не осталось без отклика…»
1912 г.: «26 августа, в день
памяти Бородинской битвы, отправлено
было торжественное богослужение… В
этот день все прихожане от мала до
велика отправились в город на
празднество».
1913 г.: «13 февраля по случаю
исполнившегося 300-летия
благополучного царствования Дома
Романовых была отслужена…
Божественная литургия, а по окончании
ее молебен на площади с целодневным
звоном».
1914 г.: «При местной церкви с
началом войны съорганизовалось
попечительство для помощи семьям
запасных, взятых на войну». «6 декабря…
город Воронеж осчастливили своим
посещением государь император Николай
Александрович с супругою… и
августейшими дочерьми <…> Все
жители слободы Монастырщенки
отправились в город, где приняли
участие в патриотических
манифестациях».
Кто были эти
самоотверженные труженики, вся жизнь
которых проходила в служении Богу и
людям? Летопись сохранила имена этих
священников:
Александр Матвеевич Зайцев
— с 1853 по август 1864 г. и с сентября 1865 по
1868 г.
Димитрий Сланский — с 1
августа 1864 по 24 сентября 1865 г.
Михаил Лихницкий — с 1868 по 1
августа того же года.
Александр Петрович Зайцев —
с 1 августа 1868 по 5 октября 1869 г.
Павел Троицкий — с 5 октября
1869 по ноябрь 1872 г. и с августа 1873 по май
1908 г.
Николай Скрябин — с ноября
1872 по 27 августа 1873 г.
Тимофей Тростянский — с мая
1908 г.
Текст летописи завершается
записью за 1914 г. Далее листы вырваны. В
1939 г. Успенский храм был закрыт.
«Прервалась связь времен…»
Нет, не прервалась она. После долгих
лет мерзости запустения, после
вынужденного длительного бездействия
храма, после осквернения и разрушения
его все опять стало на места свои. Но не
внешне только, не в том лишь выразилось
оно, что здание приняло прежний
благолепный вид. Только потому и стало
возможным чудо возрождения храма, что
прихожане были не одиноки в своем
высоком порыве, что осеняла их
Божественная благодать, что окормлял
их пастырь, что еще не были возведены
стены, а уже стало совершаться
богослужение.
«Мрачное здание с
разобранной крышей, снесенной до
основания колокольней, со сбитыми
куполами и крестами», «все окна…
заложены кирпичом. Холодно, пусто,
неуютно. Нужен был настоятель».
Первым настоятелем
Успенского храма по благословению
правящего архиерея — Митрополита
Воронежского и Липецкого Мефодия стал
в 1989 г., как говорится в разделе «Приложение.
Новая летопись», протоиерей Василий
Зализняк, на которого легла вся
тяжесть восстановительных работ и
пастырского служения в этих сложных
условиях. «Его можно было видеть везде:
при погрузке, за рулем машины и
трактора, восстановлением разбитых
машин: из 2-3 поломанных он собирал
хороший автомобиль. Отец Василий сам
пилил доски…». Он «решил все вопросы
по обеспечению стройматериалами». А
после трудов все окружали его, чтобы
задавать вопросы и слушать
наставления о спасении души, о
духовной жизни. При нем были выполнены
все основные работы по восстановлению
храма и началось строительство
духовного училища. После перевода отца
Василия в Покровский кафедральный
собор «потрудился над созданием
благолепного вида храма» настоятель
протоиерей Владимир Урываев. С 1996 г.
настоятелем Успенского храма является
ректор духовной семинарии кандидат
богословия протоиерей Василий Попов.
При отце Василии Попове были
закончены строительные работы,
пополнен иконами иконостас, верхний
ряд которого — своего рода
произведение искусства по композиции
и цветовой гамме, как и вообще
размещение икон в храме, которым
руководит он же, «сам художник и
иконописец, глубоко чувствующий
символику древней иконы», как
говорится в книге. Произошли изменения
в хоре: в нем больше нет профессионалов,
приглашенных извне, здесь только «свои»
— воспитанницы и воспитанники
семинарии. И это в высшей степени
благотворно сказалось на качестве
звучания, которое приобрело высокое
молитвенное наполнение. Нет в
богослужении ни поспешности, ни
равнодушия, ни излишней пышности, ни
суетности, ни формальной обрядности.
Здесь царит дух живой веры пастыря и
благоговения молящихся. Когда служит
отец Василий, когда говорит он
проповедь, кажется, что духовная сила
насыщает не только слова, но и все
пространство огромного зала,
заполненного слушателями, и
передается им. «Замечательный
проповедник, — сказано об отце Василие
в книге, — является вдохновляющим
примером для учащихся. Его яркие
проповеди привлекают в храм и молодых
людей, которые недавно обрели веру, и
тех, кто уже давно живет церковной
жизнью». Можно говорить об усвоении
Успенским храмом древней православной
традиции, сохраняемой в Троице-Сергиевой
Лавре и идущей от ее основателя,
великого святого земли Русской
преподобного Сергия Радонежского —
через поколения его учеников, через
воспитанников Московской духовной
академии, одним из которых является
отец Василий. Есть в храме и придел во
имя преподобного Сергия Радонежского,
и думается, что великий молитвенник
земли Русской своим незримым
присутствием и молитвой помогает
храму в этом святом деле.
Стоит, будто игрушечный,
среди серой громады зданий, сверкая
синевой своих куполов, сливаясь
голубизной с небом, Успенский храм,
частица небесного мира, оплот нашего
спасения. Первозданная красота степи
— простор и воля! — оазис цветов —
трогательные создания Божии,
совершенство форм, гармония красок и
запахов — окружают его, снимая с души
груз забот. А внутри — уже не земная, но
небесная красота.
|
