Обычно распространение христианства
на землях Южной России1 связывают с
принятием христианства
восточнославянскими племенами.
Однако христианизация южнорусских
земель началась в то же время, что и
земель, входивших в Римскую империю.
Так, в Северном Причерноморье
проповедовал апостол Андрей. Писатель
IV в. Евсевий сохранил для нас
отрывок из книги Оригена, жившего в
конце II – начале III в.: «Когда святые
апостолы и ученики Спасителя нашего
рассеялись по всей вселенной, то Фома,
как содержит Предание, получил в
жребий Парфию, Андрей — Скифию... Петр,
как известно, проповедовал в Понте и
Галатии... Это сказано слово в слово у
Оригена в третьей части его
толкований на Бытие»2. Живший в
конце VIII – начале IX в. Епифаний
проследил по местным преданиям и
памятникам путь апостола Андрея по
Черноморскому побережью. Судя по этим
данным, апостол Андрей прошел из
Абхазии на Таманский полуостров,
оттуда, переправившись через
Керченский пролив, он посетил Боспор (Керчь),
Феодосию и Херсонес (Севастополь).
Отсюда он возвратился морем в Синоп.
Следствием его пребывания в Северном
Причерноморье стало появление в этих
местах значительного числа христиан.
Так, нам известно, что сосланный в
конце I в. в Херсонес
священномученик Климент, папа Римский
(† 101), застал здесь более 2000
христиан3. Он, в свою очередь, с
учениками Фивой и Корнилием основал 75
храмов в городе и его окрестностях. В
310 г. в Херсонес были направлены для
христианского просвещения края
епископы Ефрем и Василий. После их
кончины здесь проповедовали епископы
Евгений, Елпидий, Агафодор и Еферий. В
325 г. для проповеди христианства в
Херсонес прибыл епископ Капитон. С
этого же времени известны Боспорская
и другие северопричерноморские
епархии.
Всякое свидетельство о деятельности
ранних христианских общин бесценно.
Ведь речь идет о младших
современниках Самого Господа нашего
Иисуса Христа. К тому же первые
христиане были гонимы и
немногочисленны, отчего документы и
предметы, связанные с их жизнью, очень
редки. Поэтому каждая новая находка
раннехристианских памятников
вызывает огромный интерес. Тем более
для нас важны такие свидетельства на
канонической территории Русской
Православной Церкви.
Из числа раннехристианских находок
Северного Причерноморья обращает на
себя внимание «известняковый рельеф в
виде креста с человеческой фигуркой,
напоминающий распятие»4. Он обнаружен
в 1980 г. при раскопках усадьбы № 9 у
Камышовой бухты в окрестностях
Херсонеса. Распятие было размещено на
небольшой, высотой менее полуметра
каменной стеле, которой резчик
пытался придать крестообразную форму.
В центре ее достаточно схематично
изображен распростерший руки Христос.
При самом беглом взгляде на эту
находку ясно, что резчик,
изготавливавший это распятие, не был
профессионалом. Это кажется странным,
поскольку в Херсонесе имелись опытные
мастера. Очевидно, гонения на христиан
или бедность заказчика помешали ему
обратиться к их услугам. Рельеф был
обнаружен в развалинах усадьбы I в.
Сверху над ними с восточной стороны
была сооружена круглая башня-коптильня,
время существования которой
определяется по найденной здесь
монете Феодосия II (408–450 гг.). Эти
временные вехи указывают на то, что
обнаруженный рельеф — древнейшее
изображение распятия на территории
Южной России.
К более позднему времени, к IV–V вв.,
относятся семь каменных скульптур и
рельефов, украшавших христианские
храмы Херсонеса. Это изображение
чудовища, пожирающего рыб5, рельеф «Жертвоприношение
Авраама», две статуи Доброго пастыря и
три статуи Давида. К убранству храмов
могут быть отнесены и многочисленные
мраморные плитки с изображениями
гранатового древа, рыбы, «альфы и
омеги», птицы. Известны христианские
изображения и в росписях склепов (№
1494, 2445, 1909 и склеп 1912 г.)6. На
распространение христианства
указывают и изменения в погребальном
обряде, и появление новых бытовых
предметов, связанных с христианскими
паломниками. Возможно, в это же время
были созданы первые дошедшие до нас
херсонесские базилики7.
Археологами были обнаружены также
свидетельства проживания христиан на
поселениях Боспорского царства (в
Восточном Крыму и на Таманском
полуострове). Эти находки, как и
древнейший христианский памятник из
окрестностей Херсонеса, обнаружены не
в городских центрах, представлявших
средоточие общественной жизни
региона, а на периферии — в удаленных
от столиц сельских усадьбах.
Как показывают результаты
археологических раскопок,
христианское население появилось на
Боспоре в конце II – начале III в.8 Так, в
датируемом этим временем погребении
№ 36 из некрополя античного поселения
у дер. Ново-Отрадное был найден
перстень с сердоликовой вставкой. На
нем вырезано изображение креста и
двух рыб, что не оставляет сомнения в
христианском происхождении данной
вещи9. У села Первомайское Анапского
района случайно было найдено
надгробие с изображением двух людей и
крестом над ними. Находка датируется IV
в.10 В окрестностях древнего города
Илурата найден склеп (№ 32), на стенах
которого высечены шесть изображений
креста. Они помещены на стенах внутри
склепа на высоте человеческого лица и
датируются концом III–IV в. В
некрополе этого города обнаружено
безынвентарное (возможно,
христианское) погребение из катакомбы
№ 12 и близ склепа № 22 найден осколок
амфоры с процарапанным на нем крестом.
На юго-западной окраине некрополя
Илурата открыт и фундамент округлой в
плане часовни. На полу в восточной
части сооружения высечен крест с
фигурами птицы и рыбы по сторонам от
него и, возможно, контурами человека у
его подножия11. К началу IV в. относится
и ряд греческих христианских надписей.
Так, 304-м г. датируется надгробие
Евтропия — древнейшее из
датированных христианских надгробий,
открытых археологами в некрополях
Боспорского царства12.
На территории боспорских городов
были найдены и отдельные бытовые
предметы III–V вв., украшенные
христианскими символами. Таковы
светильники с рельефным изображением
креста, обнаруженные в Танаисе и
Илурате. Эти светильники имеют
округлое тулово диаметром 6,5 см и
высотой 5 см. Длина рожка с отверстием
для фитилька 4,5 см. В центре
светильника расположено
воронкообразное углубление для
заливки масла, окруженное валиком. Над
рожком изображен крест, а справа и
слева от него на плечиках светильника
расположено по три параллельные
рельефные линии, очевидно,
символизирующие триединство Бога.
Светильники были сделаны из красной
глины и покрыты светло-серым ангобом.
На городище Илурата светильник был
извлечен из хозяйственной ямы в
помещении 3, входившем в небольшую
усадьбу у самой юго-западной стены
города13. Весь комплекс датируется III в.
В Танаисе же аналогичный светильник
был найден в слое конца IV – начала V в.14
Однако большая близость обоих
светильников позволяет считать их
одновременными. Скорее всего, они были
изготовлены именно в III в., поскольку
материалов конца IV – начала V в. в
Илурате нет, а в Танаисе в слой этого
времени светильник с изображением
креста мог попасть из более раннего
слоя.
Другой группой раннехристианских
вещей из городов Боспорского царства
являются небольшие лекифы. Эти сосуды
изготовлялись в Синопе и обладали
достаточно типичной формой. От
арибаллического лекифа их отличали
только вертикальный срез венчика,
сравнительно широкая шейка и плоское
дно вместо ножки. На лицевой стороне
изображен мужской лик, окруженный
нимбом. Сзади под ручкой вертикально
нанесена надпись ЕФW. По мнению В.Д.
Блаватского, это первое лицо
единственного числа Aoristus II, activi,
conjunctivi от глагола ejihmi. В данном случае
перевод звучит — «чтобы я предстал»,
что можно сопоставить с
заключительным прошением великой
ектении: «Сами сgбg и другъ друга и вgсь
животъ нашъ Христу Богу прgдадимъ».
Всего известно четыре таких сосуда,
происходящих из столицы Боспорского
царства Пантикапея15. Условия
обнаружения в 1957 г. одного из них (в
плитовой могиле № 25) позволяют
уточнить датировку этих лекифов.
Погребение, в котором был обнаружен
сосуд, оказалось впущено в слой III в. и
перекрыто плитовой могилой № 23, в
которой были обнаружены железный
перстень и золотая серьга в виде
цилиндрического стерженька с
округленными концами, сбоку которого
имеется петелька. В.Д. Блаватский
связывает разрушение города с
нашествием гуннов и относит следы
разорения к 375 г. Следовательно, по
мнению ученого, лекиф с изображением
святого датируется концом IV–V в. Но на
самом деле по материалам кладов следы
разрушений в античных городах
Восточного Крыма могут быть отнесены
к 329 г.16 Таким образом, лекифы этой
серии могли быть изготовлены и попали
в землю начиная со второй четверти IV в.
Ни эпиграфические особенности
надписи, ни стилистические
особенности рисунка не препятствуют
такой датировке сосуда. Погребение №
25 было, несомненно, погребением
христианина — костяк лежал в гробу
вытянуто на спине, головой на запад,
лицом вверх, руки вдоль туловища,
кисть правой руки на тазовых костях,
лицо, очевидно, было прикрыто какой-то
одеждой, так как в районе глазницы
обнаружена железная пряжка. Близки к
этому времени по общему характеру
формы христианские стеклянные сосуды
V–VI вв., также найденные в Керчи17.
Судя по всему, уже в IV в. число
христиан в южных районах России было
весьма значительно. Христиане жили
как в европейской, так и в азиатской
части Боспора и, по крайней мере, уже с
304 г. не боялись открыто исповедовать
свою веру. В правление боспорского
царя Рескупорида VI в его владениях уже
существовала Боспорская епархия. Ее
возглавлял епископ Домн, принявший
участие в I Никейском Соборе 325 г. От
V в. до нас дошли датированная 436/7 г.
христианская надгробная плита и
дипинти, содержащие молитву, на стенах
христианского склепа 491 г.18 В VI в.
надгробия с христианскими надписями в
Керчи и на Тамани обычны. С этого
времени обычным становится и
украшение столовой посуды и деталей
одежды христианскими символами19. К VI в.,
хотя и не бесспорно, относятся
базилики, открытые археологами в
Пантикапее (Керчи), Тиритаке и на холме
Тепсень (Планерское)20.
Но слово Божие проникало не только к
народам, жившим на побережье Черного
моря, но и в среду варваров, обитавших
на значительном удалении от него. Еще
епископ Портуенский Ипполит (ок. 222) и
Ориген (185–254) сообщали о крещении
Скифии апостолом Андреем. Независимо
от степени достоверности этого
предания, сообщение свидетельствует о
распространении христианской веры за
пределами Римской империи и зависимых
от нее государств по крайней мере с III
в. Не случайно блаженный Иероним
Стридонский († 420) писал: «Scythiae frigora
fervent calore fidei (Холода Скифии пылают
жаром веры)». Среди северных епархий,
находившихся в ведении
Константинопольского патриарха, две (Скифская
и Готская) названы по имени народов,
граничивших с империей. Готы впервые
познакомились с христианством в 260 г. С
323 г. оно получило среди них некоторое
распространение. В 325 г. уже
существовала Готская епархия,
находившаяся под омофором епископа
Феофила. В годы правления Констанция
(337–361) проповедники Авдий и Евтихий
крестили множество готов и даже
создали среди них мужские и женские
монастыри. При императоре Валенте
(365–378) Фессалоникский епископ Асхол в
365–368 гг. посетил
северопричерноморские земли. С 348 г.
среди готов проповедовал арианский
епископ Ульфила. Во время гонений на
христиан со стороны готских
правителей в 370–372 гг. верующие готы
явили много образцов мученичества за
веру. У готов был и перевод Библии на
готский язык, осуществленный Ульфилой.
За просвещением готов следил
архиепископ Цареградский Иоанн
Златоуст († 407), который отправил к
восточным готам епископа Унилу. После
переселения оставшихся готов в Крым
(488) там была основана Готская епархия.
Не случайно Тертуллиан в конце II –
начале III в. писал: «Ведь в кого
другого уверовали все племена, кроме
Христа, который уже пришел (?)... Парфяне,
Мидяне и обитающие Понт и Азию, и
различные галльские племена и
недоступные для римлян места Британии
покорились Христу, а также и страны
сарматов, даков, германцев, скифов и
сверх того многих племен, областей и
островов многих, нам неизвестных, так
что и перечислить их мы не в состоянии»21.
В 1963 г. Э.А. Сыманович отметил
массовое разрушение черняховских
могильников, содержащих погребения с
северной ориентировкой,
совершавшееся этнически родственными
племенами в близкое к созданию
погребальных памятников время. Он же
обратил внимание на синхронное этому
процессу появление могил с западной
ориентировкой. По этому поводу
исследователь высказал предположение,
что причины изменения погребального
обряда, и в частности переход к
западной ориентировке, связаны с
изменением религиозных представлений
в среде черняховского населения, что,
вероятно, произошло в связи с
принятием христианства некоторыми
племенами, связанными с провинциально-римскими
центрами. Хотя общий вывод Э.А.
Сымановича нуждается в
дополнительной аргументации, а
предположение о том, что разрушение
могил осуществлялось с магической
целью, представляется неточным,
принципиальная возможность
проявления в археологических
находках процесса христианизации
готов весьма вероятна22.
Известны свидетельства
распространения нового учения среди
варварских народов еще в начале
христианской эры и в пределах
Воронежской епархии. Так, в 1980 г. в
кабинет археологии Воронежского
государственного педагогического
института была прислана бронзовая
сюльгама (застежка для плаща),
найденная в Бобровском районе
Воронежской области. Ее форма
достаточно типична для таких застежек
и представляет собой округлую рамку
диаметром 6 сантиметров с
несомкнутыми концами, к которой был
прикреплен ныне утраченный язычок. На
каждом из ее концов находится по
круглому щитку, украшенному эмалевым
изображением креста с расширяющимися
концами и слегка вогнутыми боковыми
гранями перекладин. Судя по всему,
застежка использовалась длительное
время. Сама рамка слегка погнута.
Язычок отсутствует. В том месте, где он
крепился к рамке, она сломана и
приварена еще в древности. На
противоположной стороне рамки
сохранилась выбоинка от кончика
язычка. Слева от центрального щитка
видна затертость тканью, делающая в
этом месте рамку, треугольную в
сечении, овальной.
Сюльгама из Бобровского района
относится к группе так называемых «варварских
эмалей восточноевропейского типа».
Известно более 248 находок подобных
вещей на территории Восточной Европы23.
Их датировка долгое время была
спорной и колебалась от конца II до VI в.24
Однако в настоящее время со всею
убедительностью доказано
существование изделий с эмалями в III–IV вв.25
О том, что изображение креста на
сюльгаме из Бобровского района не
простой орнамент, а именно
христианский символ, свидетельствует
сам характер рисунка. Хотя
ромбические и треугольные орнаменты,
напоминающие крест, широко
распространены в декоративно-прикладном
искусстве разных эпох, в том числе и на
эмалях «варварского типа», на нашей
сюльгаме крест составлен не из
излюбленных варварами орнаментальных
треугольников, а из двух перекладин с
вогнутыми длинными гранями, что
говорит о восприятии изображения
именно как христианского символа.
Изображения креста встречаются и на
некоторых других сюльгамах этого типа,
но, поскольку они составлены из ромбов
и треугольников, трудно судить об их
смысловом значении.
Если вопрос о датировке «варварских
эмалей» и в том числе нашей сюльгамы
не вызывает особых сомнений, то
проблема их этнической
принадлежности остается
дискуссионной. Ученые относят их к
славянским или балтским древностям,
связывая «варварские эмали» с
различными археологическими
культурами: черняховской, киевской и
другими26. Но, как кажется, вопрос об
этнической принадлежности вещей с
эмалями варварского типа не может
иметь однозначного ответа. Вероятно,
не совсем верна сама его постановка.
Вещи, украшенные эмалями, встречаются
в памятниках киевской,
позднезарубинецкой, вельбарско-цецельской,
западнобалтской и позднедьяковской
культур. Скорее всего,
распространение эмалей связано не с
расселением какого-либо одного народа,
а с появлением определенной моды.
В настоящее время на территории
Среднего Подонья выявлен целый пласт
поселений III–V вв., с которыми можно
было бы связать эту находку: III
Чертовицкое и Подгоренское городища,
поселение Курино I на р.Воронеж и ряд
поселений по р. Семенок. С этой же
эпохой могут быть связаны находки
римских монет в пяти пунктах на
Верхнем Дону и два клада римских
динариев из г. Ельца. В Воронежской
области найдена и бронзовая лунница,
украшенная красной эмалью «варварского
типа». Она была обнаружена в кургане
вместе с «маленькой бронзовой фибулой
обычного римского типа»27. Появление «варварских
эмалей» на Дону может быть связано с
продвижением балто-славянских племен
на восток. Это движение нашло свое
отражение в появлении на Сейме и Донце
памятников киевской культуры
деснинского варианта и изменениях в
археологических комплексах второй
четверти I тысячелетия на Верхнем Дону
и в Поочье. Причем на Среднем Дону
памятники отличаются заметным
своеобразием по сравнению с
современными им находками из других
районов.
Однако постараемся ответить еще на
два вопроса: могло ли изображение
креста украшать хотя и престижную, но
все же бытовую вещь? И в какой степени
христианский символ имел смысл для
владельцев сюльгамы? Христианский
крест вполне мог оказаться на такой
детали одежды, которая не просто
украшала ее, но сразу же бросалась в
глаза. В IV–VI вв. было принято украшать
детали одежды изображениями креста и
других христианских символов (хризм,
голубей, павлинов, рыб)28. Следы ремонта
сюльгамы еще в древности говорят об
особом отношении к ней, отличающем ее
от обычных вещей. Это, скорее всего, и
связано с присутствием на данной
застежке изображения креста, который
мог почитаться древними владельцами
сюльгамы как значимый символ. Однако «варварские
эмали», как яркие репрезентативные
вещи, могли использоваться долгое
время вне зависимости от отношения к
украшающим их символам.
Хорошо известно, что широкое
распространение христианства среди
варварских народов Европы началось в
IV в. После I Вселенского Собора 325 г. к
ним бежали некоторые арианские
священники. Их проповедническая
деятельность усилилась при епископе
Ульфиле († 383). Однако появление
христианского символа на застежке для
плаща скорее следует связать с
проповеднической деятельностью
ортодоксальной церкви. Это
предположение представляется более
вероятным, поскольку ариане
достаточно скептически относились к
кресту, а вышедшая в IV в. из подполья
Православная Церковь получила
возможность для проповеди.
Таким образом, крест на застежке для
плаща представляет собой не случайный
орнамент и описываемая сюльгама из
Бобровского района на сегодняшний
день — древнейшая в Воронежской
области находка предмета с
раннехристианской символикой.
Следовательно, христиане жили в
Воронежском крае уже в IV в.
Эти находки подкрепляют сведения
письменных источников о
существовании среди других
епископских кафедр, находившихся в
ведении Константинопольского
патриарха и расположенных по берегам
Дуная и в Крыму Скифской, Херсонской,
Готской, Сурожской, Фулльской и
Боспорской епархий.
1 Под Южной Россией понимается
территория степной и лесостепной зон
Восточной Европы от Дуная и Карпат на
западе до Северного Кавказа и
Северного Прикаспия на востоке.
Употребляя это понятие, в него следует
вкладывать не политический, а
исторический смысл.
2 Цит. по: Карташев А.В. Очерки по
истории Русской Церкви. М., 1993. Т. 1. С. 42.
3 См.: Макарий (Булгаков), митр.
История Русской Церкви. М., 1994. Кн. 1.
С. 332.
4 Кругликова И.Т. Усадьба 9 у
Камышовой бухты // Археологические
открытия 1980 года. М., 1981. С. 267–269.
5 Это изображение может
иллюстрировать следующие строки
Библии: «И видел я выходящих из уст
дракона» (Откр. XVI, 13) ; «зверь четвертый,
страшный и ужасный и весьма сильный» (Дан.
VII, 7).
6 См.: Колесникова Л.Г.
Раннехристианская скульптура
Херсонеса // Херсонес Таврический:
Ремесло и культура. Киев, 1974. С. 55–64; см.
также: Ростовцев М.И. Античная
декоративная живопись на юге России.
СПб., 1914. С. 449, 465, 467, 470.
7 См.: Залесская В.Н. Утверждение
христианства в Херсонесе и на Боспоре
по данным вещественных памятников //
Церковная археология: Материалы
первой Всероссийской конференции в
Пскове 20–24 ноября 1995 года. СПб., 1995. Т. 1.
С. 50–53; см. также: Мещеряков В.Ф. О
времени появления христианства в
Херсонесе Таврическом // Актуальные
проблемы изучения истории религии и
атеизма Л., 1978; Беляев С.А. Базилики
Херсонеса (итоги, проблемы и задачи их
изучения) // Византийский временник.
1989. Вып. 50. С. 171–181.
8 См.: Новосадский Н.И. Боспорские
фиасы // Труды Секции археологии /
Институт археологии и
искусствоведения. М., 1928. III. С. 63 и сл.;
см. также: Васильев А.А. Готы в Крыму
// ИРАИМК. 1921. Т. I. С. 274; Кулаковский Ю.
Прошлое Тавриды. Киев, 1914. С. 56 и сл.
9 См.: Арсеньева Т.М. Некрополь
римского времени у дер. Ново-Отрадное
// СА. 1963. № 1. С. 195. Рис. 3.
10 См.: Салов А.И. Случайные находки у
хут. Красный Курган в 1971 и 1972 гг. //
Памятники античной археологии. КСИА. М.,
1985. Вып. 182. С. 56–58. Рис. 3.
11 См.: Кубланов М.М. Новые
погребальные сооружения Илурата //
Античный мир и его периферия. КСИА. 1979.
Вып. 159. С. 90–97. Рис 3.
12 См.: Шкорпил В.В. Три христианских
надгробия, найденные в Керчи в 1898 г. //
ЗООИД. 1900. Т. 22. Протоколы. С. 59; см. также:
Марти Ю.Ю. Описание Мелек-Чесменского
кургана и его памятников в связи с
историей Боспорского царства // ЗООИД.
1913. Т. 31; Приложение. С. 19, 50.
13 См.: Гайдукевич В.Ф. Боспорские
города. Уступчатые склепы.
Эллинистическая усадьба. Илурат. Л.,
1981. С. 118, 119. Рис. 32, 1.
14 См.: Арсеньева Т.М. Светильники
Танаиса. М., 1988. С. 32. Табл. XXIV, 5; XXV, 1.
15 См.: Гайдукевич В.Ф. Боспорское
царство. М.; Л., 1949. С. 143. Рис. 24; см. также:
Книпович Т.Н. Художественная керамика
в городах Северного Причерноморья //
Античные города Северного
Причерноморья. М.; Л., 1955. Т. I. С. 385. Рис.
23; Цехмистренко В.И. Два керченских
сосуда с акварельной росписью //
КСИИМК. 1957. Вып. 70. С. 147. Рис. 58;
Блаватский В.Д. Античная археология и
история. М., 1985. С. 25–30.
16 См.: Исанчурин Р.А., Исанчурин Е.Р.
Монетное дело боспорского царя
Радамсада // Нумизматика и эпиграфика
М., 1989. Т. XV. С. 92–94.
17 См.: Айналов Д.В. Три
древнехристианских сосуда из Керчи //
Записки Русского археологического
общества. Новая серия. 1891. V. С. 14. Табл.
III.
18 См.: Шкорпил В.В. Три христианских
надгробия, найденные в Керчи в 1898 г. //
ЗООИД. 1900. Т. 22. Протоколы. С. 59; см. также:
Кулаковский Ю. Керченская
христианская катакомба 491 // МАР. 1891.
Вып. 6.; Кулаковский Ю. Керченская
христианская катакомба, открытая в 1895
г. // МАР. 1896. № 19. С. 61 и сл. Табл. XIII;
Марти Ю.Ю. Описание Мелек-Чесменского
кургана… С. 19, 50; Виноградов Ю.Г.
Позднеантичный Боспор и ранняя
Византия // ВДИ. 1998. № 1; Диотроптов П.А.
Христианизация Боспора (III–VI вв.) //
Церковная археология… Т. 1. С. 41–43;
Крыкин С.М. Борисов Ю.Д. К проблеме
христианизации Боспора // Там же. Т. 1. С.
43–46; Залесская В.Н. Утверждение
христианства в Херсонесе и на Боспоре
по данным вещественных памятников //
Там же. Т. 1. С. 50–53.
19 См.: Арсеньева Т.М. Краснолаковая
керамика из Танаиса конца IV – начала V в. н.э.
// КСИА. Вып. 168.; см. также: Беляев С.А.
Краснолаковая керамика Херсонеса IV–VI вв.
// Античная история и культура
Средиземноморья и Причерноморья. Л.,
1969; Николаева Э.Я. Краснолаковая
керамика со штампами с Ильичевского
городища // КСИА. М., 1978. Вып. 156. С. 110-113;
Hayes J.W. Late Roman Pottery. London, 1972; Айбабин А.И.
Погребения второй половины V – первой
половины VI в. в Крыму // КСИА. М., 1979. Вып.
158. С. 22–34. Рис. 2. 8, 13; 5. 4, 7.
20 См.: Гайдукевич В.Ф. Памятники
раннего средневековья в Тиритаке // СА.
1940. Вып. 6. С. 190-204; см. также: Бабенчиков
В.П. Итоги исследования
средневекового поселения на холме
Тепсень // История и археология
средневекового Крыма. М., 1958. С. 101–110.
21 Латышев В.В. Скифия и Кавказ // ВДИ.
1949. № 3. С. 239.
22 См.: Сыманович Э.А. Магия и обряд
погребения в черняховскую эпоху // СА.
1963. № 1. С. 49–60.
23 См.: Корзухина Г.Ф. Предметы убора с
выемчатыми эмалями V – первой
половины VI в. н.э. в Среднем
Поднестровье // САИ. Вып. Е 1-43. 1978.
24 См.: Там же; см. также: Вернер И. К
происхождению и распространению
антов и склавинов // СА. 1972. № 4. С. 111;
Даниленко В.М. Пiзннозарубинецькi пам’ятки
киiвського типу // Археологiя. 1976. № 19. С.
65–66, 84–87.
25 См.: Гороховский Е.Л. Хронология
украшений с выемчатой эмалью Среднего
Поднепровья // Материалы по хронологии
археологических памятников Украины.
Киев, 1982. С. 125–140; см. также:
Гороховский Е.Л. О группе фибул с
выемчатой эмалью из Среднего
Поднепровья // Новые памятники древней
и средневековой художественной
культуры. Киев, 1982. С. 115–151;
Гороховский С.Л. Пiдковоподiбнi фiбули з
виiмчастою емаллю на Середньому Поднiпров’i
// Археологiя. 1981. № 24. С. 38.
26 См.: Рыбаков Б.А. Ремесло Древней
Руси. М., 1948. С. 49–70; см. также: Даниленко В.М.
Пiзннозарубинецькi пам’ятки киiвського
типу // Археологiя. 1976. № 19. С. 84–87;
Седов В.В. Славяне Верхнего
Поднепровья и Подвинья // МИА. 1970. № 163.
С. 51–52; Мачинский Д.А. К вопросу о
территории обитания славян в I–VI
веках // АСГЭ. 1976. Вып. 17. С. 97–98;
Третьяков П.Н. Финно-угры, балты и
славяне на Днепре и Волге. Л., 1966. С. 271.
27 Медведев А.П. О времени появления
славян на Дону // Археология и история
Юго-Востока Древней Руси. Воронеж, 1993.
С. 24–26.
28 См.: Айбабин А.И. Погребения второй
половины V – первой половины VI в. в
Крыму // Проблемы хронологии
памятников Евразии в эпоху раннего
средневековья. КСИА. 1979. Вып. 158. Рис. 2,
8,13; рис. 5, 3,4,7; см. также: Засецкая И.П.
Относительная хронология склепов
позднеантичного и
раннесредневекового боспорского
некрополя (конец IV – начало VII в.) //
АСГЭ. 1990. Вып. 30. Рис. 1, 58.
Список сокращений
АСГЭ — Археологический сборник
Государственного Эрмитажа
ВДИ — Вестник древней истории
ЗООИД — Записки Одесского общества
истории и древностей
ИРАИМК — Известия Российской
академии истории материальной
культуры
КСИА — Краткие сообщения Института
археологии
КСИИМК — Краткие сообщения
Института истории материальной
культуры
МАР — Материалы по археологии
России
МИА — Материалы и исследования по
археологии
СА — Советская археология
САИ — Свод археологических
источников
|
