Официальной датой присоединения
Сибири к России русская историография
ХVIII–ХIХ вв. считает 26 октября (по
церковному календарю) 1581 г., хотя его
процесс растянулся еще почти на
столетие. Именно в этот период было
присоединено к России Забайкалье. Для
казаков-землепроходцев оно
представляло интерес как место добычи
мехов, поисков и разработки золотых и
серебряных руд, а главное — как
территория для прокладки торговых
путей в Китай и другие восточные
страны.
Ко времени прихода русских Западное,
а также Восточное Забайкалье населяли
бурятские племена, консолидирующиеся
в единый этнический комплекс, и
различные группы тунгусов (эвенков),
среди которых в степях главенствующее
место занимали так называемые конные
эвенки, а на юге выделялась сильная
племенная группировка монголоязычных
табунутов, вошедшая в дальнейшем в
состав бурятского народа. Хоринские
буряты и табунуты проживали в
основном в Западном Забайкалье, где
занимались кочевым пастбищным
скотоводством. Их численность в 1640-х
гг. составляла около 60 000 человек1. По
мнению большинства исследователей,
буряты в рассматриваемое время
находились на стадии патриархально-феодальных
отношений2.
Присоединение к Российскому
государству Забайкалья началось во
второй половине 40-х гг. ХVII в. В 1646 г.
казачий атаман Василий Колесников
поставил в устье впадающей с севера в
оз. Байкал р. Верхняя Ангара острожек и
начал объясачивать местное
тунгусское население. В короткий срок
было собрано 4 сорока 35 соболей. Однако
из-за «хлебной скудости» В. Колесников
вынужден был отпустить 40 служилых и
гулящих (беглых, шатающихся, бездомных
и безыменных) людей из своего острога
в Енисейский острог. Ввиду этого в том
же году енисейский воевода Ф. Уваров
послал в помощь ему сына боярского
Ивана Похабова со служилыми и охочими
людьми, а главное — с 200 пудами ржаной
муки. 29 сентября 1647 г. В. Колесников сам
прибыл в Енисейский острог и привез с
собой 11 сороков 7 соболей ясака,
оцененных в 951 руб. Атаман доложил
воеводе, что посылал из Ангарского
острога трех служилых людей во главе с
Костькой Ивановым Москвитиным с
проводниками-тунгусами вниз по рекам
Баргузин и Селенга «в Мунгалскую
землю» для поиска новых ясачных людей
и сведений о серебряной руде. Этим
казакам первым из русских людей
удалось пересечь Западное Забайкалье
с севера на юг и достичь 29 июня 1647 г.
ставки монгольского князя Турухай-табуна,
кочевавшего с 20 тысячами своих
подданных между правыми притоками
Селенги — реками Чикой и Хилок. Князь
доброжелательно принял русских и их
подарки: шкуры бобра, выдры, рыси, пару
соболей и «сукна лазоревого вершок».
Турухай-табун передал со служилыми
людьми в дар царю золотой «усечек» и
серебряную чашку, а В. Колесникову —
серебряную тарелку. В знак своей
покорности русскому царю князь
предоставил казакам право сбора ясака
с 2 тысяч своих улусных людей,
которые внесли им 50 соболей3.
Осенью 1648 г. в 40 верстах от устья
впадающей в Байкал с востока р.
Баргузин енисейский сын боярский Иван
Галкин основал Баргузинский острог,
ставший одним из главных опорных
пунктов русских казаков. Отсюда
начали отправляться новые военные
экспедиции во все концы Забайкалья и
на Дальний Восток. В 1652 г. Яков Похабов
построил Баунтовский острог, в 1658 г.
воевода Пашков основал у оз. Телемба
одноименный острог, а несколькими
годами позже — Еравнинский острог у
Еравнинских озер. В 1665 г. на Селенге,
против устья р. Чикой, был заложен
Селенгинский острог, который целое
столетие служил административным
центром Забайкалья, а в 1666 г. в устье р.
Уда — Удинское зимовье, вскоре
ставшее острогом, а затем г.
Верхнеудинск (ныне г. Улан-Удэ —
столица Республики Бурятия). В 1689 г.
были построены Итанцинский, Ильинский
и Кабанский остроги. Внутри них
располагались основные казенные
здания: приказная и таможенные избы,
казенные амбары, воеводский двор,
церковь4, тюрьма. Селенгинские казаки
во главе с пятидесятником Г. Ловцовым
в 1666 г. писали, что они поставили в 1665 г.
«под Даурскою землю на рубежах для
пространения земли у Селенги реки
острог да четыре башни, и острог той
покрыли, и верхний и подошвенный бой
намостили, и около острога надолбы
поставили, и церкву о трех престолах
построили, да в остроге и за острогом 29
изб поставили»5. Таким образом, в
строящихся острогах или только что
выстроенных возводились церкви.
К сожалению, церковных архивов ХVII
столетия не сохранилось. Все они
начинаются с 1720-х или 1730-х гг. и позже.
Однако, по некоторым источникам,
первоначальная история части церквей
имеется. Так, из архивных материалов
нам известна фамилия первого
священника Баргузинской церкви —
Иоанна Воронкина. До сих пор недалеко
от пос. Баргузин имеется местность «Воронково».
Вначале сибирские христиане, как
русские, так и немногие крещеные
инородцы, со своим духовенством, со
своими церквами и монастырями, да и по
церковному управлению, зависели
непосредственно от Московского
патриарха: патриарх (а иногда и сам
государь, как видно из грамот того
времени) то тому, то другому архиерею,
например Ростовскому, Казанскому, а
чаще Вологодскому приказывал послать
одного или нескольких священников для
строившихся в Сибири городов и
острогов, а также отправить для
освящения той или иной построенной
сибирской церкви святого мира, дать на
освящение грамоту и пр. или делал то
или другое распоряжение сам6. Но такой
порядок при крайне отдаленном
церковном управлении и наплыв в
Сибирь части людей гулящих имели
последствием страшные беспорядки в
отправлении сибирским духовенством
своих обязанностей и крайнюю
распущенность нравов сибирских
христиан7. Узнав об этих печальных
явлениях в покоренной и населяемой
русскими стране и о том, что
христианство между сибирскими
народами почти совсем не
распространяется или если и
распространяется, то очень слабо, и
посоветовавшись с сыном своим царем
Михаилом Феодоровичем и со своим
Освященным Собором, патриарх Филарет
в сентябре 1620 г. учредил в Сибири
особую епархию с кафедрой в Тобольске.
Первым архиепископом Сибирским и
Тобольским стал Киприан (Старорусенников).
Вскоре по прибытии он призвал к себе
оставшихся в живых товарищей Ермака,
чтобы собрать от них сведения о походе
в Сибирь, и велел записать эти
сведения (они легли в основу
последующих сибирских летописей, но
до нас не дошли). Архиепископ Киприан
записал в синодик Тобольского собора
имена павших в битвах сподвижников
Ермака и приказал их поминать в
церквах ежегодно в «сборное
воскресенье», или воскресенье первой
недели Великого поста, когда
возглашалась память о первых
завоевателях Сибири (до изменения в 1869
г. Святейшим Синодом чина Торжества
Православия). В Черепановской
летописи имеется следующий отрывок с
именами завоевателей Сибири: «Помяни,
Господи, пострадавших Твоего ради
имене святого и кровь свою проливших
по благочестии, победивших в Сибири
безбожного царя Кучума, атаманов:
Ермолая, Иоанна, Никиты, Иакова, Матфея
и дружины их: Сергия, Иоанна 3, Андрея 3,
Тимофея 2, Иоахима, Григория, Алексия,
Никона, Михаила, Тита, Феодора 2, Иоанна
2, Артемия, Логина, Иакова, Саввы, Петра
2 и прочую их дружину, а имена ты,
Господи, веси».
Архиепископ Киприан епархией
управлял недолго: в 1624 г. он был
назначен митрополитом Сарским и
Подонским, а затем митрополитом
Новгородским и Великолуцким — с 1626 г.
по день своей смерти в 1634 г. После него
архиепископами Сибирской и
Тобольской епархии были Макарий (Кучин),
Нектарий (Теляшин), Герасим (Кремлев),
Симеон, Корнилий, архиепископ с 1664 г.
В 1668 г. была учреждена Сибирская и
Тобольская митрополия и архиепископ
Корнилий возведен в сан митрополита
царствующего града Тобольска и всея
Сибири. Новая митрополия была
четвертой — после Новгородской,
Казанской и Астраханской. Митрополиту
даны были саккос, белый клобук и
трикирии для осенения. В неделю ваий,
или Вербное воскресенье, праздник,
напоминающий о въезде Господа Иисуса
Христа в Иерусалим (в Москве в этот
день, по обычаю, на осле торжественно
восседал патриарх, а под уздцы вел
осла сам царь), он садился на осла,
которого вели первые воеводы города
Тобольска, но обряд этот был отменен в
1677 г. Митрополит Корнилий скончался в
Тобольске 23 декабря 1677 г., приняв схиму8.
С 1678 по 1692 г. митрополитом Сибирским
и Тобольским был Павел, проявлявший
особую заботу о возведении в
Восточной Сибири храмов Божиих.
Именно при нем в 1681 г. по повелению
царя Феодора Алексеевича и по
благословению патриарха Иоакима (Савелова)
церковный собор решил: «В дальние
города, на Лену в Дауры, посылать людей
духовных, архимандритов, игуменов или
священников, добрых и учительных, для
просвещения неверующих христианским
законам»9. В результате 22 февраля того
же, 1681 г. послана была из Москвы в
Тобольск первая в истории Сибири
полная миссия под начальством игумена
Темниковского Сретенского монастыря (Тамбовской
епархии) Феодосия, состоявшая из 12
человек братии, в числе которых были
иеромонах Макарий, иеродиакон Мисаил,
старцы Иона, Тихон, Феодосий, Филарет и
др. Митрополит Сибирский и Тобольский
Павел, встретив их, дал им инструкцию,
которой они должны были держаться при
святом деле проповеди евангельской: «Приехав
в Дауры, в Селенгинском и в иных
даурских городех и острожках
иноверцев всяких... к истинней
православной христианстей вере
призывати, поучая от Божественных
Писаний со всяким тщанием и
прилежанием, безленостно, и крестити
их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, и
приводити к тому святому и Божию делу
иноверцов, без тчеславия и гордости, с
благоучительным намерением, без
всякого озлобления... чтобы от каких
слов строптивых иноземцев чем не
отлучити, а святого дела не отвратити»10,
и «где приищут — построить монастырь
во имя Живоначальныя Троицы на
Селенге-реке, и в иных даурских
городах и острогах, призвать и
крестить в православную веру
иноземцев...»11 Игумен с братией
получили деньги, церковную утварь и
отправились в дальнюю нелегкую дорогу.
Троицкому Селенгинскому монастырю
предназначалась роль официального
религиозного центра в недавно
присоединенном к Российскому
государству крае. 11 мая 1681 г. на левом
берегу Селенги, между параллельно
идущими лесистыми хребтами гор, на
довольно ровном и возвышенном месте,
на берегу мельничной речки Пьяная (названной
так за извилистое ее течение)
миссионеры нашли старое монастырское
строение с Никольской церковью,
построенной нерчинскими служилыми
людьми еще в 1675 г. Здесь и решили они
обосноваться. На царское жалованье,
вывезенное из Москвы и дополненное в
Енисейске из сибирских доходов, они
заново обустроили Селенгинский
монастырь с главным храмом во имя
Святой Троицы. В том же, 1681 г. было
начато строительство первой церкви —
Троицкой, положившей начало монастырю.
«Первую соборную 1684-м Генваря 31,
вторую во имя Николая чудотворца 1685-м
годе Маия 9 числа Его Государевою
казною в совершенство построили и
многих неверных крестили»12. В
описании 1732 г. о Троицкой церкви
говорилось, что она «с трапезою с
западну и северну стороны, с папертью»
имеет «верх четырехгранный на
крестовых бочках об одной главе, крест
обит белым железом. А глава обита
лемехом чешуйчатым, а на той церкви с
северной стороны образ Господа
Саваофа. А к той церкви олтарь
прирубной пятистенной»13. Троицкий
храм для своего времени был
замечателен благодаря богатству
вкладов, сделанных для него царем
Феодором Алексеевичем и тобольским
воеводой и стольником Феодором
Головиным, который был в нем в августе
1687 г. во время проезда российского
посольства Головина в Селенгинск14.
Так, одна из риз, шитых золотом, парчой
и серебром, была подарена основателю
монастыря Феодосию супругой царя
Феодора Алексеевича, царицей Марфой
Матфеевной, при отправлении миссии в
Сибирь. «Царские врата были
орнаментированы искусной резьбой,
позолоченными и посеребренными
венцами. Помимо большого количества
икон и картин, писанных на досках и на
«холстах живописью», в церкви
находилось много утвари и атрибутов
богослужения. Некоторые из них
представляли собой образцы чеканного
и ювелирного искусства, весьма тонкой
работы ХVII–ХVIII вв. Например, на особой
подставке лежало Евангелие
праздничное на александрийской
бумаге. Обложки и защипы были из
кованого серебра с позолотой.
Несколько листов в середине этой
книги с парчой и цветными гравюрами
тоже были серебряными. Вес серебра
этого уникального издания составлял
один фунт 30 золотников (537 граммов)»15.
В том же, 1687 г. игумен Феодосий на
Байкале, на отведенных монастырю
землях, построил заимку и пустынь для
обитания монахов на Посольском мысу,
на том месте, где был убит 7 октября 1650
г. московский посол Ерофей Заблоцкий с
сыном и спутниками. (Впоследствии над
их могилами была поставлена каменная
часовня.) «Во 159 году октябрь в 7 день
сын боярский Ярофей Заблоцкой с сыном
своим Кирилом, да подъячей Василей
Чаплин, да казаки Васька Безносков,
Тренька Соснин, Офонька Сергеев,
Якунька Скороходов, да промышленой
человек Сергушка Михайлов, всего 8
человек, вышед из дощаника, и отошли
сажень со сто, росклали огонь, и у огня
грелись. А толмач Панфилко Семенов и
мугальский посол Седик да промышленых
людей 12 человек от Ярофея с товарыщи
остались у государевы казны в судне. И
того ж дни наехали на Ярофея с
товарыщи брацкие люди, а Тарукая-табуна
ясачные люди, безвестно человек со сто,
и Ярофея Заблоцкого, и сына ево Кирила,
и подъячего Василья Чаплина, и казаков
Ваську Безноскова с товарыщи, и
промышленого человека побили
досмерти и ограбили, и ружье, что с
ними было, поимали, и к Панфилку с
товарыщи к судну приступали, и из
луков на дощаник по них стреляли. И
толмач Панфилко от тех воров в
дощанике отсиделись, и государево
жалованье, что с ними послано к Цысану-кану
и зятю ево Турукаю-табуну, уберегли»16.
Для проживавших там иноков игуменом
Феодосием была поставлена деревянная
часовня во имя святителя Николая. В
грамоте митрополита Сибирского и
Тобольского Павла от 1687 г. игумену
Феодосию поручалось «ведать
церковные догматы и духовныя дела» в
числе прочих мест и в Николаевской
заимке. Таким образом, она уже имела
братство и мирян. Потом к часовне был
прирублен алтарь, и в 1700 г. первая
церковь на берегах оз. Байкал —
Посольская — была освящена по
благословенной грамоте митрополита
Игнатия (Римского-Корсакова)17. По этой
же грамоте была освящена церковь в
Пекине для русских, при разорении
Албазина захваченных в плен со
священником Максимом Леонтьевым,
которому митрополит Игнатий писал
утешение: «Да не смущается, ниже да
оскорбляется душа твоя и всех
плененых с тобою о вашем таковом
случае, понеже Божии воли кто
противиться может? А пленение ваше не
без пользы китайским жителям, яко
Христовы православныя веры свет им
вами открывается, и вам спасение
душевное и небесная мзда умножается»18.
Сей же святитель Игнатий произвел в 1700
г. в сан архимандрита настоятеля
Троицко-Селенгинского монастыря
Мисаила19 и благословил ему совершать
священнослужение с правом ношения
набедренника, палицы, а потом и митры.
Спасо-Преображенская соборная
церковь была построена позднее, «купчиною
Пекинского каравана» Григорием
Афанасьевичем Осколковым,
обустроившим весь монастырь, и по ней
впоследствии Посольский монастырь
начал именоваться Спасо-Преображенским.
Троицко-Селенгинский и Посольский
монастыри вначале пользовались
привилегиями правительства и
патриарха. Вскоре после основания им
отвели большие вотчины, заимки и
рыбные угодья. Кроме государственных
пожалований монастыри расширяли свои
владения за счет земель и имущества
частных лиц — вкладчиков. Поступные и
отводные письма дали им возможность
получить дворы, земельные участки,
мельницы, усадьбы некоторых жителей
Иркутска, Селенгинска, Кяхты,
Верхнеудинска и других мест.
Большая часть отведенных земель
предназначалась для новокрещеных
бурят. Так как первоначальное
освоение Забайкалья проводилось
русскими казачьими отрядами и «гулящими»
людьми, то по истечении времени, уходя
в отставку, многие «служилые и гулящие»
люди «женились на новокрещеных
прикладных и купленных девках и бабах»,
строили дома «и на те земли сели во
крестьянство»20. Были и случаи
похищения бурятских женщин или
бегства буряток в русские селения.
Монастырское духовенство не
препятствовало этому, понимая, как
важен «женский элемент» в деле
упрочения оседлости и
хозяйственности, и венчало женщин с их
похитителями21. Сам факт крещения
отрезал бурятской женщине путь назад.
В декабре 1757 г. хоринский бурят Хазуй
Банбараев жаловался правлению
пограничных дел на свою жену Мокуй: «неведомо
с какого случаю... ночью из юрты моей
бежала и увела одного коня, да с собою
и унесла женский тулуп овчиный, один
зипун половичатой новый, женское
седло» и пр. На четвертый день старый
муж нашел молодую беглянку в доме
монастырского крестьянина Хилоцкой
вотчины Ивана Лазарева. Сам
потерпевший, видимо, зная последствия
крещения, писал в челобитной: «И
просил оной Хазуй, чтоб оную женку и
держателя ее Ивана Лазарева сыскать, и
ежель та женка некрещена доныне, то о
том учинить по указам, а буде окрещена,
то уведенную ею лошадь и шкарб у ней
собрать и ему, Хазую, возвратить». В
конце концов, узнав от монастырского
священника, что ее крестили,
оскорбленный муж удовлетворился
возвращенным «шкарбом»22. Шел обоюдный
процесс как русификации бурятского
населения, так и бурятизации русского.
По данным переписных книг 1710 г.,
русское население в Забайкалье
составляло 6964 человек23, а бурятское
население в начале ХVIII в. — около 40 000
человек24.
Миссионерство принесло
существенную пользу государству, так
как под его просветительским влиянием
в ХVII–ХVIII вв. образовались целые
селения и приходы из новых христиан в
разных местах Забайкалья,
преимущественно в монастырских
владениях, к примеру, села Байкало-Кудара,
Тресково, Тимлюй, Подлопатки, Елань,
Карымск, Малый Куналей и много других.
И эти процессы смешения населения,
мало исследованные наукой, явственно
видны на лицах многих русских и бурят
за Байкалом, называемых здесь
карымами или гуранами25. Постепенное
заселение Забайкалья стрельцами,
казаками и другими группами русских
людей, с одной стороны, а с другой —
обращение части бурят и эвенков в
Православие умножали число приходов и
храмов. К моменту создания Иркутского
и Нерчинского викариатства при
Сибирской и Тобольской митрополии (1707
г.) на территории Бурятии
насчитывалось 14 церквей и 2 монастыря.
Это церкви: Баргузинская Спасо-Преображенская,
Верхнеудинская Богородице-Владимирская,
Верхнеудинская Спасская, Старо-Селенгинская
Покровская и Старо-Селенгинская
Спасская, Ильинкинская Богоявленская,
Кабанская Христорождественская,
Итанцинская Спасская, Хилокская
Богородице-Владимирская,
Колесниковская Богородице-Казанская,
Тресковская Михаило-Архангельская,
Кударинская Благовещенская,
Чикойская Петро-Павловская,
Тункинская Покровская и два монастыря
— Селенгинский Свято-Троицкий и
Посольский Спасо-Преображенский. Все
церкви и монастыри были деревянные.
Ко времени основания забайкальских
монастырей Сибирская и Тобольская
митрополия занимала площадь от Урала
до Тихого океана. Возможно ли было
митрополиту наблюдать надлежащим
образом за подчиненным ему
духовенством, замещать праздные при
церквах вакансии, «легкое ли также
дело обозревать ему, хотя бы то
изредка, такую епархию, в особенности
с целью обращения к вере находящихся
среди ее неверующих и вразумления
заблуждающих на счет веры и
вследствие заблуждений своих иногда
буйствующих?!»26. Высшее духовное
начальство понимало необходимость
умножить число епархий в Сибири. В 1682 г.
патриарх Иоаким намеревался дать
Тобольскому митрополиту 4 викарных
епископов — для Тюмени, Верхотурья,
Енисейска и Забайкалья, но не смог
этого сделать за неимением средств.
В 1702 г. Тобольскую кафедру возглавил
святитель Филофей (Лещинский, 1650–1727).
Именно Филофею, по словам владыки
Филарета27, по преимуществу
принадлежит имя просветителя Сибири.
Он окрестил до 40 000 «инородцев» и
построил до 37 церквей. Церкви в крае
устраивались на казенные деньги и
частью на пожертвованные самим
святителем Филофеем и бывшим тогда
губернатором князем Гагариным. Чтобы
утвердить христианское учение,
владыка брал у остяков детей для
обучения русской грамоте и Закону
Божию в школы миссионеров, а лучших из
учеников посылал в Тобольскую славяно-латинскую
школу. В 1705 г. он отправил на Камчатку
первую духовную миссию под
начальством архимандрита Мартиниана,
которого привез с собою из Киева,
около 1707 г. — первую духовную миссию в
Монголию. С 1711 г. на покое, в схиме с
именем Феодор.
В 1707 г. по настоянию святителя
Филофея при Сибирской и Тобольской
митрополии было открыто Иркутское и
Нерчинское викариатство. Викарным
епископом был хиротонисан Варлаам (Коссовский)28.
В 1708 г., 18 апреля, он освятил в Иркутске
Тихвинскую деревянную церковь,
заложенную за год до его прибытия, в 1710
г., перед отбытием в Москву, освятил за
Байкалом в Селенгинском Троицком
монастыре деревянную церковь во имя
Всех святых над западными вратами. С
его благословения, уже по отбытии,
была освящена в Иркутске первая
каменная церковь — Спасская.
Несомненная заслуга его служения в
Восточной Сибири в том, что он чрез
рукоположение снабдил ее
священниками.
После отъезда в 1710 г. преосвященного
Варлаама из Иркутска в Москву
христиане Восточной Сибири со своим
духовенством, со своими церквами и
монастырями снова вошли в состав
Сибирской и Тобольской митрополии.
После святителя Филофея на Тобольскую
кафедру пришел Иоанн (Максимович).
Ранее, с 1697 по 1711 г., он был
архиепископом Черниговским и
Новгород-Северским и в 1702 г. основал
первое в России училище духовных
высших наук. Управлял Сибирской и
Тобольской митрополией с 14 августа 1711 г.
по день своей смерти, 10 июня 1715 г. В его
управление была отправлена из
Тобольска первая духовная миссия в
Китай под началом архимандрита
Иллариона (Лежайского). Иркутской
пастве он послал список с чудотворной
Абалацкой иконы Божией Матери с
приложением своих силлабических
стихов:
Грядет от Абалака Пречистая Дева,
В чудотворной иконе ко всем милостива,
Приносит в град Иркутский
благословение.
Всем гражданам здравие, благ
умножение
Митрополит Тобольский Иоанн желает,
Молити Пречистую Деву не престает:
О! Всепетая Мати, сохрани град и люди,
Яко зеницу ока всех живущих блюди,
Даруй всему гражданству премногия
лета,
Сохраняй и покрывай от злаго навета,
Произведи и во благо всяко желание,
Даруй благополучно всем пребывание,
Сподоби многогрешен град их посетити,
Донеле сия будет, изволь их хранити
В благополучном и добром здравии,
Подаждь им жить в Небесном Царствии29.
Икона эта находилась в Иркутском
кафедральном (старом) соборе, в
приделе Всех святых, по левую сторону
от Царских врат.
Забайкалье в ХVIII – середине ХIХ
столетия видело и гостеприимно
встречало четырех святителей.
После кончины митрополита Иоанна
управление Сибирской и Тобольской
митрополией указом Петра I снова было
возложено на святителя Феодора (Филофея),
несмотря ни на преклонность его лет,
ни на схиму. В апреле-мае 1719 г.
святитель Феодор посетил Забайкалье:
Верхнеудинск, Селенгинск, Нерчинск. В
Верхнеудинске по просьбе прихожан
Спасской церкви рукоположил в
священника этой же церкви отца Иоанна
Никифорова. 26 апреля 1718 г. в Пекине
скончался архимандрит Илларион (Лежайский),
и митрополит Феодор писал из
Забайкалья 4 апреля 1719 г. сибирскому
губернатору князю М.П. Гагарину,
находившемуся тогда в Петербурге: «И
впредь есть надежда (на прославление
имени Божия среди китайцев), аще Ваше
Сиятельство примите по Бозе ревность
и с преосвященным Стефаном (Яворским)
посоветовав, доложите Его Царскому
Величеству и, избрав добраго и мудраго
человека, туда в Царство (Китайское)
пошлете не замедля. А еще хотя бы и
чином архиерейским, архиепископом
почтити и клиру с ним человек 15
послати; понеже то они китайцы
разумеют, что Его Царское Величество
для укрепления вечнаго мира таких
людей пришлет»30. Такая мысль
святителя нашла полное одобрение
Петра I, потому что он давно уже
задумал просветить Китай
Православием. С появлением
православного епископа в Пекине можно
было начать распространение и
утверждение православной веры в
поднебесном государстве через
посвящение в священнослужители и
достойных лиц из числа самих китайцев,
но это начало осуществляться лишь
через 160 с лишним лет — с 1882 г.
«На служение этому великому и
многотрудному делу — «проповеди
слова Божия и размножения
православныя христианския восточнаго
благочестия веры» в Китае был избран
соборный иеромонах Иннокентий (Кульчинский)
(или, как обыкновенно писали,
Кульчицкий). По сказанию иркутского
летописца Пежемского, он был вызван с
юга России в числе других «доброжительных»
монашествующих для пополнения только
что основанной тогда Невской Лавры.
Здесь он вскоре был назначен флотским
обер-иеромонахом. А так как по
морскому уставу, начертанному рукою
самого Петра, на обер-иеромонахе
лежала обязанность в течение недели
посетить каждый корабль, управлять
судовыми иеромонахами и разрешать их
недоумения, то по этому одному отец
Иннокентий не мог не быть хорошо
известным преобразователю России»31.
5 марта 1721 г. иеромонах Иннокентий в
присутствии Петра I и членов
Святейшего Синода был хиротонисан во
епископа Переяславль-Залесского. 19 апреля
1721 г. епископ Иннокентий со свитой (два
иеромонаха, два иеродиакона, пять
певчих, двое служителей и один повар)
выехал из Петербурга, через 11 с лишним
месяцев, 5 марта 1722 г. прибыл в Иркутск
и 7 марта переехал Байкал, «обосновавшись
в Селенгинском Троицком монастыре,
где стал ожидать решения китайских
властей о пропуске миссии в Пекин. Это
ожидание затянулось на пять лет,
поскольку китайские власти под
разными предлогами всячески
затягивали решение о пропуске миссии
в Китай»32. В эти годы архипастырь
проживал то в Селенгинском монастыре,
общаясь с архимандритом Мисаилом, то в
Старо-Селенгинске, где до середины ХIХ
в. сохранялись легенды о том, как он
искусно занимался иконописанием, то
на монастырской заимке на р. Хилок, где
проповедовал Православие среди бурят,
изучал их быт и нравы33.
В 1725 г. был отправлен в Китай на
переговоры чрезвычайный и
полномочный посланник министр Савва
Лукич Владиславич-Рагузинский по
поводу разрешения нескольких спорных
статей Нерчинского договора,
разграничения пограничных пунктов. В
ходе его беседы с китайскими
министрами выяснилось, что «богдыхан
такую превеликую особу никогда
принять не повелит: понеже у них
великой господин называется их папа
или кутухта. И что по ево (Саввы)
старанию... может быть, паки
архимандрит и священники в Пекин
приняты будут, а епископ никогда не
допустится»34. Таким образом, епископ
Иннокентий оказался как бы не у дел.
Это обстоятельство побудило
Святейший Синод вновь вернуться к
нереализованной идее образования
самостоятельной епархии с центром в
Иркутске.
15 января 1727 г. императрица Екатерина
I утвердила указ Святейшего Синода об
образовании Иркутской епархии и
назначении святителя Иннокентия (Кульчинского)
епископом Иркутским, Нерчинским и
Якутским. В Иркутск на служение он
прибыл из Забайкалья 26 августа 1727 г.
Тогда в епархии было: в Иркутске — 8
церквей и 2 монастыря; в Иркутском
уезде — 13 церквей, 1 монастырь и 1
пустынь; в Селенгинском дистрикте — 13
церквей и 2 монастыря; в Нерчинском
дистрикте — 7 церквей и 1 монастырь. В
них несли службу священнического,
монашеского и причетнического чина 286
человек, из них в Бурятии — 113.
Святитель Иннокентий служил на
кафедре недолго, он скончался 27 ноября
1731 г. В 1764 г. его мощи были обретены
нетленными. Указом Святейшего Синода
от 1 декабря 1804 г. было установлено
празднование памяти святителя
Иннокентия 26 ноября. 9 февраля 1805 г.
состоялось перенесение мощей
святителя из пещеры в соборную
церковь. В январе 1921 г. их вскрыли
воинствующие безбожники, выставили
для всеобщего обозрения, а затем
увезли из Иркутска. Долгое время мощи
находились в Ярославском историко-архитектурном
музее-заповеднике и лишь 2 сентября 1991
г. были возвращены в Иркутск. В
настоящее время они почивают в
Знаменском кафедральном соборе
города Иркутска.
К середине XVIII столетия
миссионерская деятельность
Православной Церкви в Бурятии стала
ослабевать. Этому способствовал, на
наш взгляд, ряд причин. Одна из них
исходила из центра, из Петербурга. По
словам Амвросия Юшкевича и Димитрия
Сеченова, «царствование Анны
Иоанновны (1730–1740) было самым тяжким
периодом для проповедничества. Взяв
всю власть в руки, немцы, по выражению
современников, «на благочестие и веру
наступили». Оскорбляя, унижая и
порицая «священство православное»,
немцы совсем подавили и ослабили
церковную проповедь и «всех так
устрашили, что уже и самые пастыри,
самые проповедники слова Божия
молчали и уст не могли о благочестии
отверзсти. В православном государстве
о вере своей уста отворять было опасно:
тотчас беды и гонения надейся»35. Тогда
«не правда Христова царствовала, а
правда под караулом сидела; и слово
Божие вязалося, и путь в Царствие
Небесное заключался; истинныя догматы,
ведущия в жизнь вечную, неслушалися, а
соблазны и блевания на Православную
Церковь в погибель многим всюду
прославлялися; пастырие молчали;
проповедники боялись»36.
Другие причины ослабления
православного проповедничества в
Забайкалье были местными — смерть 112-летнего
старца-миссионера архимандрита
Мисаила в 1742 г., одного из 12 членов
первой Даурской духовной миссии и
очевидца миссионерских трудов
святителя Иннокентия (Колчицкого), и
смерть первых энергичных
проповедников христианства, а также
секуляризация в 1764 г., когда монастыри
лишились своих вотчин и земель. Все
старания последующих лет усилить
миссионерство за неимением средств и
умения повести плодотворно святое
дело оставались тщетными.
Кроме того, у миссии появились
сильные оппоненты: в 1756 г. из
Могилевской и Черниговской губерний в
Забайкалье были сосланы старообрядцы,
которые расселились по всей его
территории.
Опасным оппонентом и конкурентом, не
без помощи царского правительства,
стал буддизм, а точнее, его
разновидность — ламаизм. Заключенные
с Китаем 20 августа 1727 г. Буринский
договор и 14 июня 1728 г. Кяхтинский
генеральный трактат, подписанный со
стороны России С.Л. Владиславичем-Рагузинским,
разрешали миссионерскую деятельность
монгольских и тибетских лам на
территории Забайкалья. Их было тогда
5–6 человек. В свою очередь, китайцы
гарантировали беспрепятственное
действие Русской православной миссии
в Пекине и разрешали присылать из
России для изучения местных наречий
шесть учеников. Позже, в 1734 г., русское
правительство «запретило
миссионерскую деятельность
Православной Церкви в Забайкалье,
опасаясь осложнения отношений с
Китаем»37. «Русские чиновники
информировали правительство о
прибытии сюда (в 1730-х гг. — А.Ж.) 50
тибетских и 100 монгольских лам. В 1740-х
гг. императрица Елизавета Петровна
утвердила штат в 150 лам. Они были
освобождены от всех податей и
повинностей... С этого времени
поднялся авторитет лам и хувараков, и
они стали пользоваться большими
привилегиями и льготами. Это привело к
росту числа хувараков и широкому
распространению ламаистской религии»38.
14 декабря 1766 г. императрица
Екатерина II учредила особый совет по
составлению нового положения о
различных вероисповеданиях,
допущенных в России. Депутатом от
буддистов в совет был включен главный
бандида хамбо-лама Заягин. После
представления Екатерине II он был
пожалован ежегодным пособием в 50
рублей и «соизволенным ему
разрешением свободного исповедования
своей религии»39. По просьбе
буддийского духовенства русское
правительство стало преследовать тех
бурят, которые исполняли шаманские
обряды.
Манифестом императора Павла
Петровича от 18 марта 1797 г. и указом
императора Александра Павловича от 22
июля 1822 г. (статьями, касающимися
управления инородцев Восточной
Сибири) вновь было подтверждено и
разрешено свободное исповедание и
активное распространение буддийской
религии.
Во времена императора Николая
Павловича «был специально послан в
Восточную Сибирь с целью составления
положения о буддистах действительный
статский советник и кавалер разных
орденов барон Шиллинг фон-Канштадт.
Его превосходительство прибыл и
проехал по всем здешним буддийским
дацанам и по каждой местности и
произвел ревизию. За буддийской
религией было признано право ее
распространения. Фон-Канштадт
составил относительно этого новое
положение из 281 статьи, где, в
частности, отмечалось, что
буддийскому населению Восточной
Сибири полагается иметь
многочисленное ламство»40. В
результате такой поддержки царского
правительства к 1741 г. в Восточной
Сибири было 11 дацанов и 150 лам, к 1846 г. —
34 дацана, 144 малых храма и 4546 лам, по
другим данным, 5545 лам.
Во время упадка деятельности
Забайкальской православной миссии в
1818 г. появилась Английская духовная
миссия, посланная Лондонским
миссионерским обществом для
проповедования христианства среди
бурят. Ее появление было связано с
учреждением в 1804 г. в Англии
Великобританского и Иностранного
Библейского общества, ставившего
своей целью размножение Библии и книг
Священного Писания на всех языках и
распространение их чтения во всем
мире. В декабре 1812 г. по образцу
британского возникло Санкт-Петербургское
Библейское общество (Москва тогда
была занята войсками Наполеона),
возглавляемое президентом князем А.Н.
Голицыным, министром духовных дел и
народного просвещения. Благодаря
благосклонности императора
Александра I, приказавшего Голицыну
обеспечить «особое покровительство»
иркутского гражданского губернатора
Н.И. Трескина посланцам Лондонского
миссионерского общества — пасторам
Корнелию Рамну и Эдуарду Сталибрасу
(1795–1884), они были встречены по
прибытии в Иркутск (в марте 1818 г.)
благожелательно. А в конце 1819 г. было
открыто Иркутское отделение Санкт-Петербургского
Библейского общества. Его директорами
стали епископ Михаил (Бурдуков) и
сибирский генерал-губернатор М.М. Сперанский41.
Рамн вскоре покинул Восточную Сибирь,
а Сталибрас в июне 1820 г. уехал за
Байкал для основания миссии в
Селенгинске. В конце января 1820 г. из
Лондона в Иркутск прибыли еще два
миссионера — Роберт Юилль (1786–1861) и
Вильям Сван (1791–1866). Они основали три
стана — один на левом берегу Селенги
напротив города Старо-Селенгинск и
два в ведомстве Хоринской Степной
думы — на р. Кодун и р. Она. Английские
миссионеры обладали солидной
ученостью, громадными материальными
средствами, обеспечивавшими им
широкие возможности. Так, у них были
большие дома, школы, типография. Они
собрали редкую по составу библиотеку
на европейских и восточных языках и
завели большую аптеку. Занялись
обучением грамоте и некоторым
ремеслам бурятских детей, врачеванием
местного населения. Усиленно изучали
монгольский, тибетский, маньчжурский
языки, наречия бурятского. Переводили
христианские книги на «монголо-бурятский
язык» и готовили к изданию эти
переводы для распространения их среди
бурят42. Но, несмотря на всю
образованность английских
миссионеров, успехи их были ничтожны.
За время с 1820 по 1841 г. они окрестили не
более трех бурят. Причины этого
явления видят в том, что миссионеры
старались не обращать бурят в
христианство, а поднять сначала и
расширить умственный их кругозор, но
своей деятельностью — учительством и
оказанием врачебной помощи — они
приучили бурят смотреть на них как на
учителей и врачей, а не как на
проповедников. Переведенная ими на
монгольский язык и розданная в
нескольких тысячах экземпляров
бурятам Библия мало послужила
миссионерским целям. Экземпляры ее
усердно отбирали у бурят ламы и
предавали их полному уничтожению.
С 1753 по 1771 г. епископом Иркутским,
Нерчинским и Яркутским был Софроний (Кристалевский)43.
27 мая 1770 г. им была освящена зимняя
церковь в честь Богоявления Господня (на
первом этаже) строившегося
Верхнеудинского Одигитриевского
собора. Это был первый в Бурятии
каменный храм. Его строительство
началось в 1741 г. и продолжалось более 40
лет. Церковь на втором его этаже, в
честь иконы Божией Матери «Одигитрия»,
была освящена 3 мая 1785 г. епископом
Михаилом (Миткевичем).
С Одигитриевским кафедральным
собором связано имя и святителя
Иннокентия (Вениаминова)44.
В «Иркутских епархиальных
ведомостях» находим такое сообщение:
«Высокопреосвященнейший Иннокентий,
Митрополит Московский и Коломенский,
следуя из Благовещенска, прибыл к нам 2
марта и, по русскому обыкновению,
встречен от граждан с хлебом и солью.
Остановился у А.А. Третьякова и вместе
со своею свитою, которая, впрочем,
очень невелика и вся состоит лишь из
двух лиц, в числе коих благовещенский
протоиерей Гавриил Вениаминов и один
воспитанник. Вечером 2 марта
Архипастырь посетил Верхнеудинский
Одигитриевский собор и здесь изволил
слушать всенощное бдение. 3 марта, в
том же соборе, высокий гость изволил
слушать Божественную литургию,
которую совершал чредный священник А.
Аргентов, причем поучение к народу
говорил священник М. Касаткин. 4 марта
митрополит выехал из Верхнеудинска по
тракту в Иркутск. Свящ. А. Арг.»45.
Ожидая переправы через Байкал,
святитель Иннокентий 13 дней прожил в
Посольском монастыре, общаясь с
епископом Вениамином (Благонравовым),
начальником Забайкальской духовной
миссии.
Все же говорить о полном бездействии
православной миссии в Бурятии было бы
неверно. Так, в 1821 г. преосвященный
архиепископ Михаил (Бурдуков)
предписал священнику Кульской церкви
Александру Ильину Бобровникову
заниматься проповедью Евангелия
между хоринскими бурятами; в
помощники ему откомандировали
крещеного бурята Михаила Сперанского,
которому за его труды впоследствии
высокопреосвященнейший Михаил
благословил носить священническую
рясу.
Всего в Бурятии в тот период было три
православных миссионера, исполнявших
к тому же и приходские обязанности,
поэтому говорить о большой
эффективности их деятельности не
приходится. Тем более, что, как уже
было сказано, число буддийских лам к
тому времени составляло около 5000.
Много сделал для подготовки
открытия второй Забайкальской
духовной миссии преосвященный Нил (Исакович)46.
Он был убежден, что проповедь
христианства среди бурят и эвенков
может быть успешною только тогда,
когда миссионер сроднится духовно с
ними, будет понимать их язык и сам
заговорит сердечно на этом языке,
проповедуя слово Божие, а главное,
будет гнаться не за количеством
обращенных, а за качеством души
обращенного христианина. Он приложил
немало сил для подготовки нового
положения о буддистах Восточной
Сибири, изданного 13 мая 1853 г., в котором
правительством было определено 285
штатных лам, а вместе с учащимися
хувараками — 320 лам. Остальных лам
предписывалось перевести в светское
состояние. Преосвященный Нил также
добивался уничтожения присяги при
вступлении в должность хамбо-ламы,
которою он обязывался русскому
правительству поддерживать и
распространять ламскую веру в России (присягу
отменили лишь в 1862 г.). Однако эти меры,
на наш взгляд, оказались запоздалыми.
К тому времени бурятское население
считало, что буддийская религия
исконна и традиционна для бурят, а
православная традиционна для русских,
в этом убеждении бурят активно
поддерживали ламы.
Назначение в 1862 г. начальником
Забайкальской духовной миссии
епископа Вениамина (Благонравова)
послужило началом нового этапа ее
деятельности. Энергичный епископ
Вениамин, впоследствии архиепископ
Иркутский, Нерчинский и Якутский,
оживил и восстановил дух
миссионерства, расширив круг влияния
миссии. Он постарался, чтобы круг этот
обнял в главных пунктах все бурятские
и эвенкийские ведомства и места, ими
населенные. Пригласил опытных
сотрудников на поприще апостольского
служения, шедших с любовью на дело
проповеди христианского учения. В
состав миссии вошло 11 миссионеров: 8
послушников и 3 причетника. Сверх того,
выполняли миссионерские обязанности 4
приходских священника. Было
обустроено 12 миссионерских станов:
Байкало-Кударинский в 1862 г.; Агинский
при Агинской Степной Думе в 1862 г.;
Селенгинский при Селенгинской
Степной Думе, вблизи Гусино-Озерского
дацана, в 1864 г.; Цаган-Усунский на
границе Монголии; Усть-Киранский;
Анинский при Хоринской Степной Думе в
1864 г.; Баунтовский в центре кочевий
эвенков в 1864 г.; Ононский и
Голоустенский на западном побережье
Байкала; Улюнский при Баргузинской
Степной Думе; Иргенский на озере
Иргень; Гужирский Троицкий при
Тункинской Степной Думе после 1864 г.
При резиденции преосвященного
Вениамина, в Посольском Спасо-Преображенском
монастыре, было открыто миссионерское
училище для подготовки способных
мальчиков-бурят к миссионерскому
служению; такая же подготовка велась и
в миссионерских станах. Всего в 12
станах обучалось в 1868 г. 23 мальчика, в
Посольском училище — 20, из которых
впоследствии вышли священно-церковнослужители
и учителя. При Посольском монастыре
существовала миссионерская
богадельня на 20 человек. В ней
помещались больные, престарелые и
убогие из новокрещеных с полным
содержанием.
К концу 1868 г. деятельность миссии
была под угрозой закрытия:
прекратилось финансирование со
стороны российского совета
миссионерского общества. Однако по
ходатайству Иркутского и Нерчинского
архиепископа преосвященного Парфения
(Попова) и генерал-губернатора
Восточной Сибири Михаила Семеновича
Карсакова министр государственных
имуществ наделил миссию 500 десятинами
земли и семью рыболовными казенно-оброчными
ловлями. Поэтому деятельность миссии
не прекратилась, но в то же время и не
могла расширяться и должна была
ограничиваться тем числом
миссионеров, какое оставалось к концу
1868 г.
Сподвижники преосвященного
Вениамина, малые числом, но сильные
духом, не унывали и работали на
трудном миссионерском поприще. Среди
них был кударинский миссионер
иеромонах Платон (в миру Данилов Петр).
Зная бурятский язык, он сумел
приобрести такое расположение к себе,
что не только крещеные буряты, но и
ламаисты обращались к нему за
советами, а часто и за пособием,
находясь в бедственном положении.
Выделялся своими трудами и заботами о
распространении христианства
тунгуйский миссионер иеромонах
Мелетий (в миру Якимов Михаил),
кандидат богословия, впоследствии
епископ Селенгинский, начальник
Забайкальской духовной миссии; позже
епископ Рязанский и Зарайский. Он
полагал, что главное внимание должно
быть обращено на выделение земли
новокрещеным и на введение
православно-русского быта в бурятскую
среду. И он добился выделения земель
вокруг своего стана и начал селить на
них крещеных бурят. В настоящее время
это русское село Новоспасовка в
Мухоршибирском районе.
Много способствовали трудам миссии
и другие сподвижники епископа
Вениамина (Добронравова) — отцы
Николай Благообразов, Феодор
Альбицкий, Петр Митропольский,
Алексей Малков, Иннокентий Шастин,
Паисий и Нектарий.
В те годы преосвященный Вениамин
писал: «Многие не испытавшие подвигов
миссионерского служения, воображают,
что не стоит труда обличить нелепость
ламаизма, убедить ламаитов к принятию
истинной веры Христовой, но ближайшее
ознакомление с направлением и
суевериями язычников, обитающих в
пределах Забайкальской области,
достаточно убедило, что христианство
нелегко прививается к ним. Слова
Христовы: «Никто не может прийти ко
Мне, если не привлечет его Отец,
пославший Меня» (Ин. 6, 44), — почти на
каждом шагу убеждают проповедников
веры Христовой, как слабы наши силы в
деле обращения ламаитов, если Сам
Господь не приведет их на путь правый
и не просветит их светом Своего
Божественного учения. Не всякий
примечает явления света Христова; кто
только свет мира сего видит, для того
темно зрение судеб Божиих,
проявляющихся в мире духовном. За
двести лет пред сим дальние сибирские
дауры были страною язычества, но Бог
повелел быть свету среди тьмы
неведения, и бысть свет Святой Троицы
— вера христианская сделалась
господствующею, грады и веси
украсились святыми храмами Божиими, а
в наши дни уже самыя пустыни
Забайкалья оглашаются учением
Христовым и инде уже радуются
посещению благодати и цветут яко крин»47.
В 1868 г. преосвященного Вениамина, по
желанию высокопреосвященного
Иннокентия, Митрополита Московского и
Коломенского, перевели епископом
Камчатским, Курильским и Алеутским.
Преемниками его были преосвященные:
Мартиниан (в миру Михаил Семенович
Муратовский), Мелетий (Михаил Косьмич
Якимов) (при нем в 1880 г. центр
управления Забайкальской миссии был
переведен в г. Читу), Макарий (Михаил
Федорович Дарский), Георгий (Георгий
Поликарпович Орлов), Мефодий (Маврикий
Львович Герасимов), Ефрем (Кузнецов). В
период между 1904–1909 гг. начальником
Забайкальской духовной миссии был
кандидат богословия священник
Епифаний Кузнецов. Трудами всех
упомянутых было достигнуто
увеличение числа миссионерских
станов (в начале ХХ в. их было 41), школ и
миссионеров (особенно из числа бурят).
Обучали будущих миссионеров в училище
при Посольском монастыре,
переведенном позднее в Читу, в
Иркутской духовной семинарии и
Нерчинском духовном училище. Кадры
высшего звена готовились в Казанской
духовной академии, где имелось
специальное монголо-бурятское
отделение. Кроме того, существовали
женские духовные заведения, где
обучались бурятки: Иркутское училище
девиц духовного ведомства, училище
при Иркутском Знаменском монастыре,
Читинская женская Богородицкая
община и Забайкальское епархиальное
женское училище.
Осуществлялись перевод на бурятский
язык и издание богословской
литературы с целью отправления службы
на бурятском языке и распространения
в улусах. К переводческо-издательской
работе широко привлекались буряты (не
только священнослужители), хорошо
владевшие русским, бурятским и
монгольским языками, освоившие
христианское вероучение. Первое
богослужение на бурятском языке
состоялось в августе 1852 г. при
освящении Гужирской Николаевской
церкви, настоятелем которой стал Н.Н.
Доржиев, а 11 апреля 1854 г. в Иркутском
кафедральном соборе прошло
богослужение сразу на трех языках:
священник Г. Шастин читал на бурятском,
священник Н. Копылов — на якутском, а
епископ Камчатский, Курильский и
Алеутский святитель Иннокентий — на
алеутском.
Почти двухсотлетний настойчивый
труд Забайкальской духовной миссии,
получавший определенную поддержку
властей и Святейшего Синода, принес
плоды. Была открыта Бурятская
Православная Церковь, под влиянием
которой в начале ХХ в. оказалось 12–15
тысяч бурят. Общее число крещеных
бурят составляло около 85 тысяч из 300
тысяч человек, проживавших в
Иркутской епархии48.
К сожалению, точное число и фамилии
всех бурят-миссионеров второй
половины ХIХ и начала ХХ в. установить
не удалось. Так, например, в 1886 г. в
Забайкальской миссии числились из
бурят 4 священника, 2 диакона, 5
псаломщиков, 1 учитель и 4 переводчика,
не считая церковных старост и
попечителей. По нашим данным, их
насчитывалось около 85 человек. Среди
них были: отец Алексей Норбоев —
благочинный III отдела и настоятель
Агинской миссионерской церкви; отец
Николай Нилов Доржиев — протоиерей и
переводчик, впоследствии
преподаватель монгольского языка в
Санкт-Петербургском университете;
отец Афанасий Александрович
Виноградов — кафедральный протоиерей,
редактор «Иркутских епархиальных
ведомостей», один из биографов
святителя Иннокентия (Вениаминова),
исследователь этнографии алеутов,
чукчей, колош и якутов; отец Роман
Цыренпилов — заведующий
Верхнеамурским маньчжурским станом;
отец Константин Стуков — протоиерей,
историк и краевед; отец Адриан Клюкин (его
жена — «первая забайкальская бурятка,
получившая в духовном училище
образование, она же и первая
учительница и воспитательница своих
единоплеменниц»49), отец Спиридон
Носырев, отцы Василий и Иннокентий
Тарбаевы, отец Николай Гармаев и др.
С увеличением численности населения
края (в 1851 г. русских уже было 183,1 тыс.
чел.50 росло и количество храмов. К 1863 г.
на территории Бурятии насчитывалось 42
церкви и 3 монастыря — Посольский
Спасо-Преображенский, Селенгинский
Свято-Троицкий и пустынь преподобного
Нила Столобенского. Прирост населения
шел как за счет увеличения
численности проживавших там народов,
так и за счет миграции переселенцев,
хотя и не такой большой, как в конце ХIХ
и начале ХХ в.
12 марта 1894 г. была создана
Забайкальская и Нерчинская епархия,
выделенная из состава Иркутской и
Нерчинской епархии (вскоре
переименованной в Иркутскую и
Верхоленскую), и стала десятой по
счету в Сибири.
Если в 1894 г. на территории этой новой
епархии было 200 церквей, то в 1909 г. — 376,
из них приходских 186, приписных 143,
домовых 3, тюремных 3, кладбищенских 8,
железнодорожных 2, церквей-школ 2,
монастырских школ 5. Большинство
церквей (около 300) были деревянные. В
них несли службу 23 протоиерея, 207
священников, 61 диакон, 244 псаломщика51.
К 1920 гг. насчитывалось 490 храмов и
молитвенных домов (в Бурятии — 194, в
Читинской области — 296), 4 монастыря (2
мужских и 2 женских), 3 мужских скита, 2
женских подворья. В станицах, деревнях
и миссионерских станах было возведено
302 часовни.
Большую роль играла Забайкальская
епархия в деле налаживания народного
образования в крае. Так, из 370 учебных
заведений Забайкальской области (в
нее входили Бурятия и Читинская
область) Церковь окормляла 3
епархиальных училища, 122 церковно-приходские
школы и 199 школ церковной грамоты (87 %
всех учебных заведений края).
Фактически существование
Забайкальской и Нерчинской епархии
прекратилось в 1921 г., после отъезда
правящего архиерея Мелетия (Заборовского)
в Харбин52. Формально Забайкальская и
Нерчинская епархия была упразднена в
1930 г.
Русская Православная Церковь,
внесшая в свое время наибольший вклад
в формирование российской культуры и
государственности, в наибольшей
степени пострадала от репрессий
большевистского режима, поскольку
была единственной крупной конфессией,
основные центры и материальные и
финансовые ресурсы которой
находились на территории России.
В Бурятии, как и во всей России, были
осквернены и поруганы храмы, многие
священнослужители репрессированы,
часть из них расстреляна. Одним из
первых мучеников Православной Церкви
Бурятии был епископ Селенгинский,
викарий Забайкальской епархии Ефрем (Кузнецов),
участник Собора Русской Православной
Церкви 1917–1918 гг., арестованный 2 июня
1918 г. ВЧК в Москве на квартире отца
Иоанна Восторгова и расстрелянный
вместе с ним 5 сентября того же года53.
После окончания Великой
Отечественной войны была вновь
разрешена деятельность Русской
Православной Церкви, но в
ограниченном числе приходов и под
строгим надзором административных
органов. 4 мая 1945 г. был открыт в г. Улан-Удэ
православный приход Свято-Вознесенской
церкви, а чуть позже в г. Кяхте —
приход Успенской церкви, который в 1962
г. закрыли. Они были единственными на
всю республику. В конце 1980-х гг. было
создано в Улан-Удэ православное
общество «Спасение», которое
совместно с Бурятским отделением
Всероссийского общества охраны
памятников истории и культуры
занялось реставрацией Свято-Троицкой
церкви и продажей церковной
литературы, выступало за принятие
нового законодательства о свободе
совести, за возрождение Православной
Церкви.
В 1990 г. был принят закон «О свободе
вероисповеданий», и в марте 1994 г., по
указу преосвященного Вадима (Лазебного),
епископа Иркутского и Читинского,
было образовано Бурятское благочиние
в административных рамках Республики
Бурятия, а в апреле 1994 г. решением
Священного Синода Русской
Православной Церкви создана
Читинская и Забайкальская епархия,
выделенная из состава Иркутской и
Читинской. Первым епископом Читинским
и Забайкальским был Палладий, затем, с
11 октября 1996 г. по 9 октября 1999 г., —
Иннокентий (Васильев), с резиденцией в
Чите.
На территории республики
насчитывается 42 православных прихода,
в которых служат 26 священников.
Благочинным является иерей Олег
Матвеев.
В последнее время в храмах Бурятии
стали мироточить иконы:
15 октября 1998 г. замироточила в
Ильинкинской Богоявленской церкви
храмовая икона пророков Давида и
Исайи, 30 октября 1999 г. в молельной
комнате Одигитриевского прихода в г.
Улан-Удэ — храмовая икона Божией
Матери «Одигитрия».
----------------------
1 См.: Долгих Б.О. Родовой и племенной
состав народов Сибири // Труды
Института этнографии. Новая серия. М.,
1960. Т. 55. С. 327–334; Ханхараев В.С.
Изменение численности и расселения
бурят в XVII–XVIII вв. Историко-демографическое
и историко-географическое
исследование: Автореф. дис... канд. ист.
наук. Улан-Удэ, 1997. С. 14.
2 См. например: История Бурят-Монгольской
АССР. Улан-Удэ, 1951. Т. 1. С. 109;
Александров В.А. Россия на
дальневосточных рубежах (вторая
половина ХVII в.). Хабаровск, 1984. С. 17.
3 См.: Материалы по истории русско-монгольских
отношений. 1636–1654 // Русско-монгольские
отношения. 1636–1654: Сборник документов /
Сост. М.И. Гольман, Г.И. Слесарчук. М., 1974.
С. 315–321.
4 В августе 1998 г. Православная
Церковь Бурятии отмечала 350-летие
основания первой церкви Забайкалья —
Баргузинской острожной Спасо-Преображенской.
5 Иркутские епархиальные ведомости (ИЕВ).
Иркутск, 1878. № 36. С. 400 и далее.
6 См.: Православное Обозрение. 1866. № 8.
С. 399.
7 См.: Костомаров Н.И. Русская история
в жизнеописаниях ее главнейших
деятелей. Калуга, 1995. Кн. 2. Вып. 4–5. С. 25.
8 См.: Щеглов И.В. Хронологический
перечень важнейших данных из истории
Сибири 1032–1882 гг. Сургут, 1993. С. 87.
9 Там же. С. 91.
10 История Российской духовной
миссии в Китае (ИРДМ): Сборник статей. М.,
1997. С. 42.
11 Шмулевич М.М. Троицко-Селенгинский
монастырь. Улан-Удэ, 1982. С. 5.
12 Токмаков И.Ф. Историко-статистическое
и археологическое описание Св.
Троицкаго Селенгинскаго мужскаго
монастыря Забайкальской области. М.,
1895. С. 18.
13 Национальный архив Республики
Бурятия (НАРБ). Улан-Удэ. Ф. 262, оп. 1, д. 149,
л. 5 об.
14 Федор Алексеевич Головин, (1650–1706),
граф, ближайший сподвижник Петра 1,
генерал-адмирал с 1699 г. и генерал-фельдмаршал
с 1700 г. Подписал Нерчинский договор 1689
г. о разграничении земель между
Россией и Китаем, участник Великого
посольства 1697/98 г., в 1699 г. возглавил
русскую внешнюю политику. Первый
кавалер ордена Андрея Первозванного.
15 НАРБ, ф. 262, оп. 1, д. 10, л. 2 об. — 4 об.
16 Материалы … С. 347-348.
17 Митрополит Игнатий (1692–1701). Принял
монашество в 1677 г. в Соловецком
монастыре.
18 ИРДМ. С. 55.
19 Игумен Феодосий был основателем
Троицко-Селенгинского монастыря; в 1692
г. отправился через Тобольск в Москву,
но по пути в 1693 г. скончался в
Архангельском монастыре г. Великий
Устюг. Мисаил (родился в 1630 г.), будучи
иеродиаконом, прибыл вместе с отцом
Феодосием; с 1693 г. стал наместником, а
затем и настоятелем монастыря. Еще в
сане иеродиакона был закащиком (благочинным)
Даурской (Забайкальской) десятины,
потом заведовал и Иркутской десятиной.
В 1714 г. митрополит Сибирский
Тобольский Иоанн (Максимович)
определил его и настоятелем
Иркутского Вознесенского монастыря.
Скончался в 1742 г.
20 НАРБ, ф. 262, оп. 1, д. 2, л. 111, 115.
21 См.: Гурулев М. Из прошлого
Забайкалья // Русская старина. 1901. Т. 106.
С. 215.
22 См.: НАРБ, ф. 262, оп. 1, д. 92, л. 73–75.
23 См.: Шмулевич. М.М. Очерки истории
Западного Забайкалья. XVIII – середина
XIX в. Новосибирск, 1985. С. 43.
24 См.: Ханхараев В.С. Изменение
численности и расселения бурят... С. 22.
25 См.: Мацокин П.Г. Метисы Забайкалья.
СПб., 1904. С. 5.
26 ИЕВ. 1868. № 46. С. 518.
27 См.: Филарет, архиеп. Черниговский.
История Русской Церкви. Чернигов, 1862.
Вып. 3, 4, 5.
28 Ранее он был в Киеве монахом
Межигорской обители, затем до 1702 г. —
наместником Пустынно-Николаевского
монастыря. Привезен в Тобольск
митрополитом Филофеем и рукоположен в
архимандрита. Посвящен в архиерея в 1707
г. в Москве. Но управление его было
коротко по причине тягот жизни. Прожил
в Иркутске лишь 2,5 года и без указа
уехал в Москву. С 1714 по конец 1720 г. он
епископ Тверской, с июня 1720 по 4 мая
1721 г. — митрополит Смоленский.
Скончался 4 мая 1721 г., тело покоилось в
Смоленском Троицком монастыре, от
входа на правой стороне главного
храма.
29 ИЕВ. 1863. № 9.
30 Там же. № 11.
31 ИРДМ. 1997. С. 86.
32 Наумова О.Е. Иркутская епархия. XVIII
– первая половина XIX в. Иркутск, 1996. С.
33.
33 В 1915 г. архимандрит Ефрем,
начальник Забайкальской духовной
миссии, побывал в селе Поселье
нынешнего Бичурского района, где
нашел старинный дом, в котором
проживал святитель.
34 ИРДМ. 1997. С. 102.
35 Православное обозрение. 1871. Январь.
С. 99.
36 Вертоград разумный. Рукописная
книга Иркутской духовной семинарии //
ИЕВ. 1871. № 13. С. 171.
37 Наумова О.Е. Иркутская епархия... С.
45.
38 Ломбоцэрэнов Д.-Ж. История
селенгинских монгол-бурят // Бурятские
летописи / Сост. Ш.Б. Чимитдоржиев, Ц.П.
Ванчикова (Пурбуева). Улан-Удэ, 1995. С. 112.
39 Юмсунов В. История происхождения
одиннадцати хоринских родов //
Бурятские летописи / Сост. Ш.Б.
Чимитдоржиев, Ц.П. Ванчикова (Пурбуева).
Улан-Удэ, 1995. С. 44.
40 Там же. С. 50.
41 Пежемский П.И., Кротов В.А.
Иркутская летопись // Труды ВСОРГО /
Предисл., доб. и примеч. И.И.
Серебренникова. Иркутск, 1911. № 5. С. 223.
42 «Несколько ранее, еще до открытия
Иркутского отделения, в 1817 г.
Библейское общество предприняло
попытку перевести Библию на монголо-бурятский
язык. Тогда … в Петербург вызвали
хоринских бурят Бадму Моршунаева и
Номту Унгаева в сопровождении
переводчика, иркутского губернского
секретаря В.М. Татаурова (Моршунаев и
Унгаев не знали русского языка,
Татауров переводил им). Над переводом
они работали до мая 1826 г. ... Им удалось
перевести на монголо-бурятский язык
весь Новый Завет, который затем
отпечатали в типографии Библейского
общества тиражом 2000 экз. Из них 600 экз.
Синод отправил хоринским бурятам, 150 —
селенгинским и 150 экз. — забайкальским
бурятам. Одновременно в августе 1827 г. в
Иркутск архиерею Михаилу (Бурдукову)
было отправлено 5 экз. для сличения
перевода со славянским текстом Нового
Завета. Архиепископ привлек к этой
работе Александра Бобровникова,
выходца из смешанной русско-бурятской
семьи, преподавателя монгольского
языка в семинарии и протоиерея
Иркутской Прокопиевской церкви;
Ксенофонта Шангина, выпускника
местной семинарии, священника
Иркутской Спасской церкви; иеромонаха
Израиля и иеродиакона Досифея из
Селенгинского Троицкого монастыря, а
также губернского переводчика А.В.
Игумнова. В 1829 г. сличение текстов и их
исправление было закончено и
исправленные экземпляры отправлены в
Петербург. Особенно успешно
потрудился А. Бобровников, который
исправил три книги Евангелия (от Марка,
от Матфея и от Иоанна)». (Наумова О.Е.
Иркутская епархия… С. 166–167).
43 Софроний — сын клирика, родился 25
декабря 1703 г. в местечке Березань
Переяславского уезда Полтавской
губернии. Обучался в Переяславской
духовной семинарии по-латыни. 23 апреля
1730 г. был пострижен в монашество в
Красногорском монастыре Полтавской
губернии и наречен Софронием, был там
же 13 лет настоятелем. В 1745 г. по указу
Святейшего Синода был востребован в
Москву, в Александро-Невский
монастырь, и за свое благочестие и
трудолюбие избран наместником этого
монастыря. По решению императрицы
Елизаветы Петровны архимандрит
Софроний 18 апреля 1753 г. в Санкт-Петербурге
был хиротонисан во епископа
Иркутского и Нерчинского. В Иркутск
прибыл 20 марта 1754 г. Скончался 30 марта
1771 г., погребен 9 октября в левом
приделе старого собора. О
прославлении святителя Софрония
принято Постановление Святейшего
Патриарха Тихона и Священного Синода
(10(23) апреля 1918 г.).
44 Святитель Иннокентий родился 26
августа 1797 г. в Ангинской слободе
Верхоленского уезда Иркутской
губернии в семье Евсевия Попова —
пономаря церкви во имя святого
пророка Илии. При крещении наречен
именем Иоанн. В 1808 г., 8 марта, поступил
в Иркутскую духовную семинарию и стал
именоваться Иван Попов-Ангинский для
отличия от других Поповых. Был
переименован ректором в Ивана
Вениаминова в память почившего 8 июля
1814 г. преосвященного Вениамина,
епископа Иркутского, Нерчинского и
Якутского. В 1818 г. окончил семинарию, 18
мая 1821 г. рукоположен в священника. 7
мая 1823 г. выехал к новому месту
назначения — в Русскую Америку, на
остров Уналашка Алеутского
архипелага. В 1839 г. произведен в сан
протоиерея. 29 ноября 1840 г. пострижен
в монашество. Имя Иоанн сменил по
собственному желанию на имя
Иннокентий в честь святителя
Иннокентия, первого епископа
Иркутского. 30 ноября 1840 г. удостоен
сана архимандрита. 13 декабря 1840 г.
святитель Иннокентий наречен во
епископа Камчатского, Курильского и
Алеутского. 5 января 1868 г. назначен
митрополитом Московским и
Коломенским. Скончался 31 марта 1879 г.,
5 апреля тело святителя Иннокентия
упокоилось в Троице-Сергиевой Лавре, в
храме святителя Филарета Милостивого.
В 1938–1940 гг. был совершен акт
вандализма: снесена церковь, в
подклети которой покоились останки
митрополитов Филарета и Иннокентия. 6
октября 1977 г. определением
Священного Синода Русской
Православной Церкви святитель
Иннокентий причислен к лику святых: «Приснопамятного
митрополита Иннокентия, святителя
Московского, апостола Америки и
Сибири, признать в лике святых,
благодатию Божиею прославленных» (Святитель
Иннокентий, митрополит Московский.
Иркутские страницы // Тальцы. Иркутск,
1999. № 1. С. 5).
45 ИЕВ. 1868. № 11. С. 145–146.
46 Нил (Исакович) родился в 1793 г.; его
отец происходил из казаков
Черниговской губернии, мать была
крещеной буряткой. Учился в Иркутской
духовной семинарии. В марте 1817 г.
женился на крещеной бурятке. В
совершенстве владел монгольским и
бурятским языками. Сделал много
переводов христианских книг на
монгольский язык. Впоследствии был
преподавателем монгольского языка в
Иркутской духовной семинарии.
Скончался в 1832 г. в сане протоиерея.
Составитель первой монгольской
грамматики на русском языке,
опубликованной в Санкт-Петербурге в
1835 г. Епископ Иркутский и Нерчинский с
23 апреля 1838 г., архиепископ с 1840 по 24
декабря 1853 г. Один из образованнейших
сибирских иерархов, ему принадлежит
сочинение «Буддизм, рассматриваемый в
отношении к последователям его,
обитающим в Сибири» и другие
материалы, касающиеся Сибири,
напечатанные в «Епархиальных
ведомостях» и других различных
изданиях. Неоднократно посещал
Забайкалье, основал в Тункинской
долине Ниловскую пустынь во имя
преподобного Нила Столобенского.
Являлся крестным отцом бывшего ламы
Кыренского дацана, а впоследствии
миссионера, протоиерея Николая Нилова
Доржиева. Изучив бурятский язык,
владыка Нил при помощи Н.Н. Доржиева
перевел на бурятский язык литургию,
вечерню, утреню, все песнопения
обихода, Часослов, воскресную службу,
а позднее, уже в Ярославле, 145
воскресных Евангелий, 97 апостольских
чтений (Добронравин К. Очерки истории
Русской Церкви от начала христианства
в России до настоящего времени. СПб.,
1863. С. 230). Скончался, будучи
архиепископом Ярославским и
Ростовским, в 1874 г.
47 ИЕВ. 1863. № 17. С. 235.
48 См.: Михайлова В.Т. Православие в
духовной культуре бурят (1861–1917 гг.):
Автореф. дис... канд. ист. наук. Улан-Удэ,
1997. С. 19.
49 ИЕВ. 1878. № 7. С. 87–88.
50 См.: Республика Бурятия: Краткий
энциклопедический справочник. Улан-Удэ,
1998. С. 191.
51 См.: Полный православный
богословский энциклопедический
словарь. Т. 1. Репринтное издание. С. 895.
52 С 1920 по 1931 г. на Харбинской кафедре
Русской Зарубежной Церкви был Мефодий
(Герасимов), с 1931 по 6 апреля 1946 г. —
Мелетий (Заборовский) (см.: Акты
Святейшего Патриарха Тихона и
позднейшие документы о преемстве
высшей церковной власти. 1917–1943 / Сост.
М.Е. Губонин. М., 1994. С. 980).
53 См.: Акты Святейшего Патриарха
Тихона и позднейшие документы о
преемстве высшей церковной власти.
1917–1943 / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 862;
Миссионерское обозрение. Белгород, 1999.
№ 1 (39). С. 21.
|
