|
О.В. Кириченко
С.И. Смирнов в своей известной монографии "Древнерусский духовник" отмечал, что на вторую половину XVII в. пришелся момент кризиса древнерусского духовничества. Институт духовничества в старой его форме покаяльной семьи перестал достаточно эффективно выполнять свое прямое назначение духовного окормления всей паствы. Свободой в выборе духовника, что было основой прежней покаяльной семьи, стали злоупотреблять те, кто искал свободы от духовной жизни, и находилось немало пастырей которые потакали им в этом. "Потаковничеством", как пишет С.И. Смирнов, болели многие духовные семьи1. К тому же в условиях раскола Церковь и правительство не могли, из-за свободы в выборе духовника, контролировать причастность к расколу скрытых раскольников. Указ Сената и Синода 1722 г. обязал всех исповедоваться только по месту жительства, после чего приходской священник стал обязательным духовником для всех жителей округи (сорока или другой церковно-административной единицы), и вместо покаяльной семьи вырос приход.
Рассмотрим те формы духовничества, которые начали складываться после указанных перемен.
Кризис духовничества коснулся одновременно и мира и монастырей. Он состоял прежде всего в том, что мир перестал "отделять", по выражению святителя Игнатия Брянчанинова, достойных людей в монастыри. В монастырях, в массе своей, перестал поддерживаться строгий порядок духовной жизни. О всегдашних духовных идеалах перестали живо помнить и в обществе.
Общество удалось всколыхнуть, когда были напечатаны и разошлись несколькими изданиями Четьи-Минеи святителя Димитрия Ростовского. Всегдашний для православного идеал святости, богоугодного жития вновь засиял со страниц Житий святых. И уже к середине века в монастырь пошел новый контингент искателей безмолвной жизни. Многие из тех, которые прошли школу пустынножительства в Брянских и Рославльских лесах, а потом стали настоятелями монастырей строгой жизни, духоносными старцами, указывают на Четьи-Минеи, как на книги разбудившие их2. Вокруг пустынножителей-подвижников уже к середине ХVШ в. (а Г.М. Пясецкий считал, что еще ранее3) начинают создаваться духовные семьи из местных помещиков. Некоторые дворяне в поисках духовника-старца обращались к известным архиереям-подвижникам (святителям Митрофану Воронежскому, Димитрию Ростовскому, Иоасафу Белгородскому, Иоанну Тобольскому, Иннокентию Иркутскому, Тихону Задонскому и др.).
И монашествующие и миряне нуждались в духовной литературе, в которой бы излагалась совокупность православного вероучения с точки зрения Священного Писания и святоотеческой мысли. И такие сочинения народ получил из рук прежде всего святителей Димитрия Ростовского и Тихона Задонского. У святителя Димитрия -это творения "Духовный алфавит", и "Келейный летописец", как отмечают святитель Игнатий Брянчанинов и преподобный Амвросий Оптинский4. В 60-80-е гг. рукописно распространяются творения святителя Тихона, а с 1784 г. они начинают издаваться большими тиражами и с переизданиями5. Все это в совокупности, включая личную проповедь этих святителей и проповеднические и книжные труды других известных архиереев, примеры аскетических подвигов их, и послужило причиной того, что в монастыри опять пошли достойные кандидаты. Святитель Игнатий Брянчанинов писал об этом поколении так: "Вступило в монастыри много девственников, много лиц, не знавших вкуса в вине, не принимавших никакого участия в мирских увеселениях, не читавших никаких светских книг, образованных обильным чтением Священного Писания и писаний Отеческих, стяжавших навык неопустительному посещению Церкви Божией..."6 .
Встреча монастыря с миром произошла еще и потому, что и монастырь подготовился к ней. Возрождающиеся традиции высокого духовничества, которые мы видим в деятельности великих архиереев ХVIII столетия, а также опыт духовничества пустынножителей были поддержаны и развиты в ином ключе трудами преподобного Паисия Величковского и его школы. В русский монастырь вернулись учение исихастов об умном молитвенном делании и традиция старческого послушания.
Говорить о новом возникновении покаяльных семей в ХVIII-ХIХ вв. надо с осторожностью. Уместнее будет сказать о подступах мирян и старцев в эти два века к образованию духовных семей в том смысле, в котором нам привычно говорить об этом сейчас, и в том, который существовал до ХVIII в. Причин этого, на наш взгляд, две. Первая состоит в том, что приходские священники тогда еще не включились в практику высокого духовничества, старческого окормления паствы. И вторая - в эти два века социальные перегородки, да и просто личностные, имущественные мешали созданию единой в духе старчества и послушания духовной семьи.
Пока же отметим принципиальную важность того, что происходило зарождение духовных семей двух типов: первый мы выводим из практики великих святителей ХVIII в., второй - из традиции школы преподобного Паисия Величковского, ярче всего реализованной в Оптиной пустыни. Семьи первого типа имели прообразом общину Господа Иисуса Христа в годы Его проповеди, семьи второго типа - общину Иоанна Предтечи. В семье первого типа акцент делался на приобщении духовных детей к тому, что Истина уже перед ними - Исцеляющий, Оживляющий, Спасающий Бог, в семье второго типа - на пути, на подготовке духовных детей к встрече скоро грядущего Мессии, на аскетике, покаянии.
Община Господа была не похожа на тщательно подбираемый церковный хор, она напоминала скорее госпиталь, в котором людей сблизило горе, несчастье, радость исцеления, и главное близость к Исцелителю от вечных мук и смерти. Характерная ее особенность - массовый и народный характер.
В общине Иоанна Предтечи существовали близкие мессианские ожидания, основанные на Священном Писании, пророчествах и личном откровении. Члены общины безусловно повиновались воле пророка, как духовника, готовящего духовных детей к приходу Мессии. В общине поддерживался полумонашеский образ жизни: большое внимание уделялось нелицемерному отношению к слову Божиему.
Таким образом, монастыри в ХVIII-ХIХ вв. начали возвращать в жизнь практику высокого духовничества для мирян.
Но следует сказать и о духовничестве в приходской общине. Оно также за ХVIII-XIX вв. претерпело определенную эволюцию. Внешне это было связано с ростом возможностей для белого духовенства получать серьезное духовное образование, быть материально менее зависимым от произвола прихожан и епархиальных властей. Внутренне же шел другой важный процесс. Лучшие из белого духовенства сами начинали окормляться у монастырских старцев, перенимать их бесценный опыт (чему в немалой степени помогала и православная духовная периодика). Такие пастыри развернули со второй половины XIX в. в своих приходах активную духовно-просветительскую и благотворительную деятельность7, к которой в первую очередь были привлечены их духовные чада. Но скоро выяснился один существенный недостаток этой деятельности. Об этом писал в 1914 г. епископ Тверской Серафим (Чичагов) в послании "О возрождении приходской жизни", отмечая, что многие из современных священников в центр приходской жизни ставят социальное служение в ущерб молитвенно-евхаристическому8.
До революции появились приходские общины, руководимые старцами. Самые известные примеры: община святого праведного Иоанна Кронштадтского, община отца Алексея Мечева на Маросейке. Но все же это были редкие случаи.
Если же в целом оценивать историю духовничества в ХVIII - XIX вв., то перед нами предстанет картина постепенного собирания "малого стада" - групп глубоко верующих православных христиан, и тем отделение их от "мира". Ранее они были рассыпаны в миру, духовно скрепляя его, являясь "солью" для него. Новой задачей для "малого стада" было уже не столько распространение веры, ее интеграция в рамках всего общества, сколько хранение объединенными силами духовных общин во всех сферах общественной и личной жизни.
Революция 1917 г. вызвала небывалую активизацию творческих сил Православной Церкви, и прежде всего в приходах. Агрессивный натиск безбожия, атеизма, невежества встретил массовый отпор со стороны пастырей. Духовное преображение позволило родиться защитнику веры, исповеднику веры как явлению массовому.
И тогда, вокруг таких пастырей начинают активно расти настоящие духовные общины. При этом священники ищут старческого окормления для себя.
Само собой выходит, что эти пастыри в своем духовничестве следуют за одним из двух типов указанной выше традиции духовного окормления. Тот тип духовничества, который имел прообразом общину Господа Иисуса Христа, избирали священники, "громко" исповедовавшие перед лицом безбожников свою веру, активно участвовавшие в диспутах, крестных ходах, произносившие яркие проповеди, помогавшие нуждающимся чем могли. Они открывались агрессивному миру и словно говорили: "Вот я - христианин, я - Христов". "Иоанновскому" типу следовали те священники, которые стремились сохранить внутри общины истинную веру и нормы православной жизни.
Заметно, что подобное разделение существовало и среди архиереев. Скажем, в лице священномученика Андронника, архиепископа Пермского, мы видим пастыря, уже идущего за Христом и к тому же призывающего паству: "Вы, отцы духовные, - обращается он в воззвании к пастырям и пастве зимой 1917 г., - заклинаю вас вашей иерейской клятвой пред Богом - встаньте истинными, добрыми и ревностными руководителями своих духовных пасомых христиан. Собирайте их, учите, воодушевляйте на правое дело стояния за веру и отчизну родимую"9. Не менее твердую, но другую позицию занимали такие архиереи-священномученики, как митрополит Вениамин (Казанский), епископ Кинешемский Василий (Преображенский). Владыка Вениамин (Казанский), в предсмертном письме под-черкивал: "Теперь время суда... Нужно заключиться в пределы своей малой приходской церкви и быть в духовном единении с благодатным епископом"10. Епископ Василий с целью духовного укрепления паствы, благословил духовным чадам на местах в пяти районах своей епархии открыть церковные кружки. Их было около десяти. Время от времени владыка посещал их во время объезда епархии. В кружках читались жития святых, пелись уставные церковные песнопения, духовные стихи. В непринужденной обстановке владыка отвечал на вопросы людей, во множестве собиравшихся к его приезду11.
В этом смысле крайне важными оказались постановления Поместного собора 1917-1918 гг. об установлении единоначалия в Церкви и обращение о привлечении мирян к проповедничеству и организации благовестнических братств12. Руководствуясь решением собора, многие архиереи благословляли духовных чад организовывать братства, сестричества, кружки по изучению Евангелия и святоотеческой литературы. Послереволюционные братства ставили своей целью отстаивание, где только можно интересов Церкви и христианства. Члены братств занимались благотворительностью, проповедничеством в храмах, поддержанием порядка на территории храма13. Яркой формой деятельности было и участие в диспутах о вере. Волна диспутов прокатилась по всей советской России14. Сестричества создавались в основном для помощи храму в обиходных делах. Кроме того, сестры под руководством духовного отца изучали церковное пение и духовную литературу15.
Духовные общины своей твердой позицией в отношении всех больных современных вопросов веры и Церкви заставляли в целом и народ прислушиваться к этому голосу. В этом смысле они помогли народу организоваться и отстоять самый тяжелый натиск обновленчества. Современник событий духовный писатель М.А. Новоселов так говорил об этом: "Святыню истинной Церкви против живоцерковного нечестия отстаивал главным образом народ-миряне и иноки, гораздо менее - пастыри". Также отвергнув введение нового стиля в богослужебную практику, народ и здесь явил себя "хранителем веры"16.
В целом основой жизни приходов, возглавляемых духовно активными пастырями, становится евхаристическое единение. Современники 20-х годов говорят о молитвенном подъеме на службах, благолепии их, прекрасном хоровом пении, практике частой исповеди и причастии. У почитаемых духовных отцов отмечали прежде всего такие черты, как дар христианской любви, утешения, молитвенный дар, прозорливость, стойкость в вере. Этот дух москвичи находили в общине отца Алексея Мечева в церкви святителя Николая в Кленниках, в общине отца Александра Зверева17, в храме святителя Николая в Звонарях, в общине отца Ильи Четвертухина в храме святителя Николая в Толмачах, в Свято-Даниловом монастыре, в Чудовом монастыре, в храме Воскресения Словущего, что в Кадашах18, и т.д. Духовные общины в этих приходах были большие. Но был и малый круг духовных детей. У отца Алексея Мечева это были те, кто составлял общину храма. "Им он, казалось, особо отдавал свои силы, время, заботы, даже не отеческие, а скорее материнские по своей теплоте и сердечности. Батюшка старался, чтобы "эти немногие получили хорошее духовное воспитание"19.
30-е гг. - время повсеместного закрытия и разрушения церквей, массовых репрессий, когда почти все духовно сильные общины были уничтожены. Духовные дети не оставляли своего духовника и после ареста, кто-то ехал к нему поближе к месту заточения или ссылки, пересылали посылки, письма, - словом, продолжал поддерживаться порядок существования духовной семьи. Самые простые взаимные теплые слова утешения, благословения оказывались важным средством поддержания силы духа. Рефреном в письмах звучат просьбы: "Бдите и молитесь!"20. Молитва стала самым действенным средством хранения веры и Церкви.
В начале 40-х гг., когда осада с Церкви была отчасти снята, главным обстоятельством для возрождения духовничества было открытие монастырей. Второе - возвращение из лагерей и ссылок части священников. И третье - массовый народный поток богомольцев - паломников в открывшиеся монастыри и пустыни. Начинается новый этап в жизни Церкви. И он связан с возращением "лагерного" духовенства. Возвращались из ссылок и лагерей священники, прошедшие поистине горнило печи вавилонской и накопившие, как показывают их жизнеописания преизбыточные запасы духовных даров - христианской любви, терпения, духовной мудрости, рассудительности, дар высокой молитвы и нередко обладавшие прозорливостью21. В основном, судя по жизнеописаниям, это были духовники - устроители духовных семей по типу общины Господа Иисуса Христа. Меньше было священников "иоанновского" типа.
Были открыты Троице-Сергиева, Почаевская, Киево-Печерская Лавры, Глинская пустынь, возвращен Псково-Печерский монастырь. И духовничество для мирян здесь было во образ духовничества в общине Господа Иисуса Христа. С этого времени и начинается отсчет вновь рожденных традиционных для средневековой Руси покаяльных семей вокруг духоносных монастырских старцев, хоть и не в тех масштабах.
В указанные обители народ ехал с самыми разными духовными нуждами, за исцелениями, на отчитку, за молитвами, благословениями. И часть богомольцев становилась духовными детьми. В духовные семьи вливались и горожане, и из деревень народ нередко шел большими группами22.
Почитаемые монастырские старцы этого периода были: в Почаевской Лавре - иеросхимонах Амфилохий (Иосиф), в Киево-Печерской Лавре до закрытия (1963 г.) - преподобный Кукша (Величко), потом он был переведен в Одесский Успенский монастырь23, в Рижской Спасо-Преображенской пустыни - архимандрит Таврион (Батозский, † 1978), там же схиархимандрит Косма (Смирнов, † 1968).
С 1942 по 1961 гг. была открыта Глинская пустынь. Как следует из воспоминаний духовных детей глинских старцев, они искали в обители послушания в Боге, овладения наукой жизни по воле Божией, искренней глубокой исповеди "как перед лицом Божиим", искали возможности пожить в атмосфере подлинной веры и человеколюбия. Здесь поражал забытый уже трепет перед святыней, благоговейная молитва, искреннее уважение к человеку24. Духовник мирян схиархимандрит Серафим (Романцов) вел обширную переписку. В письмах давались ответы на вопросы и посылались отрывки из трудов святителя Игнатия Брянчанинова, святителя Феофана Затворника, святого праведного Иоанна Кронштадтского. У некоторых из богомольцев было послушание переписывать эти отрывки специально как заготовки для писем25.
Крупным духовным центром был Псково-Печерский монастырь. Это был единственный монастырь, который не закрывался и в котором не прерывалась старческая эстафета. Схиигумен Савва (Савченко, † 1980), один из известных духовников ее, был переведен сюда в середине 50-х из Троице-Сергиевой Лавры, благословленный там старчествовать схиигуменом Алексием. Он не испытал ужасов лагеря, но свято хранил в себе, пока был мирянином, образ христианина в самые тяжелые годы гонений: молился, посещал храм, читал Священное Писание, труды святых отцов, Псалтирь по умершим, много помогал нуждающимся, жил под руководством афонского старца26.
Схиигумен Савва имел большую духовную семью. В основном в нее входили люди, которые в надежде на помощь, на выздоровление по молитвам отца Саввы, "почувствовали Бога" (как сказала одна из духовных чад), и уже не могли отойти от Него.
Приезжали, как правило, в обитель один-два раза в год для утешения души, на особую исповедь, молитву, благословение. Общались со старцем, в основном на исповедях, где главным было, как пишут сами богомольцы, "выкорчевывание страстей". Духовные чада обязательно проводили в монастыре свои отпуска, молясь, исповедуясь и помогая обители. Здесь задавался тонус жизни: выстраивалось христианское отношение к семье, работе, близким, сослуживцам, к радости, горю. Здесь духовные дети обретали силу (через память о старце, его молитвы) оставаться христианами везде, не стыдиться признавать себя верующими. И в случае нужды обращаться с молитвой к духовному отцу.
Отец Савва объединял своих чад и во внешнем мире - послушанием читать "Неусыпаемую Псалтирь"27. Старец просил духовных детей из разных городов помогать друг другу, поддерживать связь. Писем он не писал, но составлял для мирян назидательные сочинения28. Духовные дети тоже вели постоянные записи поучений, происшествий. Сплоченные общины духовных чад старца Саввы и ныне существуют, например, в г. Михайлове Рязанской области, в гг.Павловом Посаде, Майкопе.
Обширной была духовная семья и другого печерского старца, Сампсона (Сиверса). Также в центре ее стояли молитва, преображение человека, покаяние, исповедь, причащение и послушание воле старца29. Особое внимание старец уделял молитве. До тридцати писем в день приходилось ему писать в разные города. И во многих письмах шел разговор о молитве. Он, когда встречался с чадом, сразу же спрашивал: "Как твоя молитва?" - т.е., в переводе на светский язык "как твое здоровье".
Этот тип духовничества (во образ общины Господа) получил распространение и в приходах. Из числа приходских духовников были известны архимандрит Серафим (Тяпочкин, † 1982); схиархимандрит Григорий (Давыдов, † 1987), протоиерей Василий Борин, († 1994), иеросхимонах Серафим (Вырицкий), схиархимандрит Гедеон (Абрамов, † 1992) и ряд других подвижников.
Община архимандрита Серафима (Тяпочкина) существовала с 1961 по 1982 г. при храме села Ракитное Белгородской области.
Приходскому духовнику тяжелее было, из-за особого давления властей, поддерживать такую целостность духовной семьи, какая имелась в монастыре. Контур духовной семьи здесь более размыт. Не было и столь тесного общения духовных детей между собой за пределами прихода. Но община также состояла из исцеленных, утешенных, возвращенных к жизни. Они возвращались сюда не только из чувства благодарности, но и из желания снова и снова видеть и слышать старца Серафима.
"Иоанновский" тип духовничества продолжал существовать и в послевоенное время. Такой была община схиархимандрита Севастиана (Фомина) Карагандинского.
Контуры карагандинской общины четки и определенны. Вот как она складывалась. Через несколько лет после освобождения старца из лагеря (1939) к нему стали по его благословению съезжаться духовные чада со всей России: из центральной ее части, с Украины, из Сибири, дальних окраин Севера, Средней Азии. В Михайловке, где жил батюшка, они покупали дома, сами или с помощью духовного отца, и "скоро, как пишут очевидцы - "батюшкиных" стало очень много и они все прибавлялись. Другая часть духовных чад составилась из местных ссыльнопоселенцев, живших до того в Караганде, но по благословению отца Севастиана перебравшихся в поселок Мелькомбинат. Костяк приходской церковной общины составляли монашествующие. Среди общего числа чад много было людей с покалеченными судьбами, "с тяжелыми характерами, капризные, мнительные, агрессивные, замкнутые". И тем не менее все единогласны в том, что "в целом это была крепкая христианская община".30.
Итак, вся жизнь общины складывалась вокруг церкви, где служил батюшка. И хотя люди работали на производстве, учились, но смысл и работы и учебы находили здесь. Батюшка терпеливо прививал каждому дух евангельской любви, уча отсекать свой эгоизм, страсти, дурные привычки, своеволие. Во главу угла духовного воспитания в общине ставилось послушание старцу - его советам, просьбам, требованиям. Обладая даром прозорливости, старец в точности знал, что духовно полезно каждому из его чад, он старался делать все, чтобы они не только следовали его советам, но и шли по пути искания воли Божией. А путь этот, как определял батюшка, проходит через покаяние. Наука о покаянии лежала в основе всей его духовнической деятельности.
Общин, подобных по типу общине старца Севастиана, после войны было немного. Но в годы послевоенной церковной оттепели силами духоносных монастырских и приходских старцев вышеуказанных обителей стало подготавливаться молодое поколение пастырей, твердых в вере, образованных и готовых защищать веру, Церковь и паству. И они прошли свое горнило испытаний, когда началось время "хрущевских" гонений на Церковь, - едва ли не более тяжелые, чем 20-30-е гг. Физическое насилие сменилось тотальным моральным натиском: шельмованием в прессе, натравливанием общества (часто школьников и студентов) на Церковь, постоянными мелочными запретами и угрозами, - словом медленным удушением. "Иоанновский" тип духовника на приходах, выращенный лагерными священниками послевоенного времени, становится в 60-е гг. и далее массовым явлением.
Рассмотренный материал позволяет сделать вывод о том, что духовничество в тех формах, которых оно промыслительно начало складываться с XVIII в., оказалось жизнеспособным в условиях самых тяжких гонений советского времени.
1 Cвобода в выборе духовника у мирян существовала до середины XVII в. Большинство из них имело духовников на стороне, а не у себя на приходе. Поначалу было запрещено монастырям принимать мирян в духовные чада (Смирнов С. Древнерусский духовник. М., Репринт. М., 1913. С.34, 182).
2 Кириченко О.В. Традиции православной религиозности у русских дворян XVIII столетия. Канд. дис. (Рукопись). М., 1997. С. 101-102.
3 Пясецкий Г.М. Преосвященный Тихон - первый епископ Севский и Брянский, викарий Московсой епархии и его время (1764-1768) // Орловские епархиальные ведомости. №26-52. С.1157.
4 Собрание писем преподобного Амвросия, старца Оптинского, в 3-х частях, к монашествующим и мирянам. Изд. Свято-Введенской Оптиной пустыни, 1997 Репринт. Сергиев Посад, 1908. С.102; Марк (Лозинский), игум. Духовная жизнь мирянина и монаха по творениям и письмам епископа Игнатия (Брянчанинова). М., 1998. С.36-38.
5 Кириченко О.В., 1997, Указ. соч. С.113-114.
6 Игнатий Брянчанинов, свт. Аскетические опыты. М., 1993. Т.1. С.483.
7 "К 1879 г. в России насчитывалось не менее 17260 благотворительных братств и объединений, действовавших при храмах. Эти организации обязаны своим существованием главным образом инициативе приходского духовенства" (Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. М., 1996. С.378).
8 Житие священномученика митрополита Серафима (Чичагова). СПб., 1997. С.36.
9 См.: Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн. 2. С.100..
10 См.: Владислав Цыпин, прот. История Русской Церкви 1917-1997. М., 1997, указ соч. С.90.
11 Дамаскин (Орловский), иеромонах. Указ. соч. С.100.
12 Владислав Цыпин, прот. Указ соч. С.37.
13 Кирилл Зайцев, прот. Время святителя Тихона. М., 1996. С.78.
14 См. Подробно о диспутах в Самарской области: Самуилова С.С., Самуилова Н.С. Отцовский крест. СПб., 1996. Т.2. С.127-155.
15 Их страданиями очистится Русь. М., 1996. С.178-193; Владислав Цыпин, прот., Указ. Соч. С.202.
16 Новоселов М.А. Письма к друзьям. М., 1994. С.159-160.
17 Подобедова О.И. "Избавить вас от тяжкого греха..." //Благовест. с.60-63.
18 Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Митрополит Мануил (Лемешевский). Спб., 1993. С.163-179; Их страданиями очистится Русь. М., 1996. С.178-193.
19 Жизнеописание Московского старца о. Алексея Мечева. / Сост.монахиня Иулиания. М., Храм св.Митрофания Воронежского. Б.г. С.121.
20 Иувеналий Рязанский, свщм. Письма из лагеря. М., 1995. С.55.
21 Вот лишь отдельные штрихи к портрету такого батюшки в страшных условиях заключения. О протоиерее Владимире Шамонине вспоминает архимандрит Псково-Печерского монастыря Никита (Чесноков): "Отец Владимир был среди нас самый особенный, все обращали на него внимание. Обыкновенные люди любовались его выразительным ярким лицом, глубокими глазами с длинными ресницами, свей его благородной фигурой и величественным видом, несмотря на безобразную одежду и обувь. Испорченные натуры как-то терялись перед ним, робели, стеснялись; но их тянуло к нему - послушать, посмотреть на него. Сумрачные и замкнутые преступники раскрывались перед батюшкой. Его сострадательные порицания в мягкой форме ("Нехорошо-нехорошо... Ая-яй! Нельзя же так!") вызывали слезы раскаяния, просьбы молитв... Всегда ждали от батюшки какой-то радости" (Петербургский батюшка. Жизнь, служение, творчество протоиерея Владимира Шамонина. М., Отчий дом 1996. С.27-28).
22 Полевой материал этнографической экспедиции по Рязанской области Михайловского района (1996 г.); опрос в Москве паломников в Псково-Печерский монастырь (1998 г.).
23 Схиигумен Кукша (Величко). Жизнеописание и акафист. М., 1995.
24 С любовью о Господе ваш Д.О.С. Жизнеописание старца схиигумена Саввы. М., 1998. С.31-34.
25 Глинская мозаика. Воспоминания паломников о Глинской пустыни (1942-1961). М., 1997. С.106-107.
26 Там же. С.90.
27 "Было составлено расписание, кто (какой город, в какой час по московскому времени и какую кафизму будет читать. Список начинался с сухумских чад, а через несколько недель в расписание включались другие чада из разных городов и селений" (Жизнеописание старца схиигумена Саввы. М., 1998. С.77).
28 Такие как "Краткое объяснение важнейших правил и обычаев православной христианской веры", "О главных христианских добродетелях и гордости", "Уставные особенности благочестивой традиции чтения "Неусыпаемой Псалтири" (для духовных чад)"; "Духовно-нравственные поучения" и др.
29 Жизнеописание старца иеросхимонаха Сампсона. В 3-х т. М., 1995. Т.1. С.140.
30 Карагандинский старец преподобный Севастиан. М., 1998. С.49,223.
|
