|
С.А. Иникова
Появление в России сект духоборцев и
молокан (духовных христиан) можно
отнести приблизительно к рубежу XVII - XVIII
вв. В основу молоканского и
духоборческого учений были положены
идеи западного протестантизма, а
социальной базой сект стало свободное
крестьянство. Поскольку в их учениях
некоторые идеи подрывали устои
государства (непризнание божественного
происхождения верховной власти и земных
законов, отказ от насилия вплоть до
отказа от защиты Отечества, идея
избранности), они всегда были гонимы, и в
царское время, и в советское. В начале XIX
в. духоборцы и небольшая часть молокан
компактно проживали в Таврии (Мелитопольский
уезд), изолированно от русского народа.
Большая же часть молокан продолжала
жить в южнорусских и центральных
губерниях среди православного
населения. В 1841-1845 гг. духоборцы были
выселены в административном порядке из
Таврии в Закавказье, где поселились в
Тифлисской и Елизаветпольской
губерниях. С конца 30-х гг. XIX в. cтали
высылать в Закавказье и наиболее
активных молоканских проповедников, а в
40-е гг. началось добровольное массовое
переселение туда молокан из Тамбовской,
Самарской, Оренбургской и других
губерний России. Они основывали в
Закавказье поселения, главным образом
на территории современного
Азербайджана и Армении, хотя много
молокан продолжало оставаться во
внутренних губерниях России.
Поскольку в XVIII и XIX вв. слово "православные"
воспринималось как синоним слова "русские",
духоборцы и молокане, разорвавшие с
Православной Церковью, осознавали себя
не русскими, а особыми народами Божиими.
Конфессиональные особенности этих сект
наложили сильный отпечаток на их
культуру, которая, несмотря на русскую
основу, приобрела существенные отличия
от культуры их этноса. Осознание своих
культурных и религиозных особенностей,
богоизбранности, общего исторического
прошлого и позитивная
этноконфессиональная идентичность (высокая,
если не сказать, завышенная оценка "своего
народа") в сочетании с негативным
восприятием религии русского народа и
соседей-кавказцев - все это являлось
сущностью того механизма, благодаря
которому они консолидировались и смогли
на протяжении длительного времени
существовать и сохранять свою
уникальную культуру.
Этот механизм начал давать сбои на
рубеже XIX и XX вв. А в первые десятилетия
советской власти, которая провозгласила
атеизм государственной идеологией и
использовала в борьбе с религией все
имевшиеся в ее распоряжении средства,
процесс его разрушения пошел
значительно быстрее. С падением
религиозности и разрушением культурной
обособленности постепенно утрачивалась
основа для консолидации. К середине 80-х
гг. представителей общин кавказских
духоборцев и молокан, и верующих, и уже
далеких от религии, объединяло
самосознание, в основе которого лежала
не столько религиозная, сколько
культурно-историческая идея.
Объединяющими факторами служили также
общность территории и иноэтничное
окружение.
Все духоборцы и молокане, прошедшие
советскую школу, знали, что по
национальности они русские, тем не менее
они гордились причастностью к своим
группам. Эта в целом позитивная
этноконфессиональная идентичность все
же создавала некоторую
дистанцированность от русского народа.
Вместе с тем она давала надежду на то,
что в условиях либерализации
политического режима возможно
возрождение этих сект.
Тогда, в конце 80-х гг., лидерам
духоборческого и молоканского движений
казалось, что достаточно не на бумаге, а
на деле дать людям свободу совести,
прекратить мелочный контроль со стороны
государства, и у них хватит собственных
сил и желания возродить свои конфессии,
привлечь тех, кто, считая себя
молоканами или духоборцами по
происхождению, отошел от религии и не
принимал никакого участия в духовной
жизни общин.
Этот подъем в среде духоборцев и молокан
совпал с развитием националистических
движений в Закавказье. Антирусская
истерия, начавшаяся в средствах
массовой информации республик,
стимулировала у кавказских молокан и
особенно у духоборцев быстрый рост
этнического самосознания.
Начало 90-х гг. ознаменовалось массовыми
переселениями молокан и духоборцев на
"историческую родину", в Россию.
Вместе с тем лидеры духоборцев и молокан
понимали, что рассеивание переселенцев
по стране среди русского населения
приведет к их быстрой ассимиляции,
утрате наследия предков и еще большему
ослаблению конфессий в целом, так как
наиболее крепкие общины были как раз в
Закавказье. Массовое переселение
духоборцев и молокан из Закавказья в
Россию ускорило процесс
институализации этих сект, создание
местных и центральных представительных
и руководящих органов, которые должны
были представлять их интересы на всех
государственных уровнях.
Сейчас, почти десять лет спустя, хорошо
видны те проблемы, которые надо было
решить духоборцам и молоканам, и то, в
какой степени это удалось им сделать.
Для того чтобы возродить религиозные
группы, надо было остановить
катастрофическое падение их
численности и омолодить состав, поднять
уровень конфессионального самосознания
и религиозности, создать центральные
органы и выдвинуть лидеров, которые
могли бы выработать программу и пути ее
реализации. Эти задачи стояли перед
духоборцами и молоканами в начале 90-х гг.
Уменьшение числа верующих в молоканских
и духоборческих общинах началось давно
и шло в нарастающем темпе. Для многих
общин этот процесс заканчивался
самоликвидацией. К началу 90-х гг. в
большинстве молоканских общин даже в
сельской местности насчитывалось 15-60
человек, но было немало и таких общин,
которые состояли всего из нескольких
верующих. Этот же процесс шел и среди
духоборцев. В самой многолюдной и
крепкой духоборческой общине с.
Гореловка в Грузии на моления
собиралось по 20 человек и только в
праздники их число увеличивалось до 50.
Это было связано с атеистическим
воспитанием населения, развитием
средств массовой информации и
стандартизацией культуры, оттоком
молодежи в города и, конечно, с политикой
государства в отношении религиозных
объединений, особенно сект. В результате
была нарушена преемственность
поколений. Численное сокращение
религиозных общин и их старение вело к
тому, что регенерация духоборческой и
молоканской культур не могла
происходить в полном объеме и на прежнем
уровне. Их культура утрачивала свою
специфику.
Многие молоканские общины из-за
малочисленности прекращали
регистрироваться и теряли свой
юридический статус, хотя он и немного
значил в те годы. Регистрацию обычно
рассматривали как возможность
сохранить за общиной молитвенный дом.
Собрания нелегально существовавших
общин проходили в частных домах, но
официально их уже как бы не было.
Духоборцы никогда не регистрировали
свои религиозные объединения. Такое
положение с регистрацией вполне
удовлетворяло и местные власти, так как
не портило картину религиозной ситуации
в их районе, и самих сектантов, так как им
не надо было ни перед кем отчитываться,
да и деятельность их сводилась лишь к
молитвенным собраниям и поддержанию в
порядке культовых мест. Никакой
общественной, а тем более миссионерской
деятельностью они не занимались, так как
это было невозможно.
В целях создания руководящих органов в
течение 90-х гг. был проведен ряд съездов.
Съезд духовных христиан состоялся в
Москве в июне 1991 г. На съезд приехали
представители более 60 общин, из них
более 40 стали членами созданного Союза
общин духовных христиан-молокан СССР.
Союз общин духовных христиан-молокан (ДХМ)
был открыт для всех течений молоканства,
но вошли в него только постоянные
молокане. Съезд принял устав; в старшие
пресвитеры был рукоположен инициатор и
главный организатор съезда И. Г.
Александров.
Через две недели после молоканского
состоялся всесоюзный съезд духоборцев.
Он проходил в Целинском районе
Ростовской области. Одним из главных
организаторов созыва съезда был Ю. П.
Крыжановский - человек, как оказалось,
далекий от какой-либо веры,
преследовавший личные корыстные
интересы. В свидетельстве о регистрации
самозванный лидер определил
вероисповедную принадлежность
духоборцев следующим образом: "Православная
христианская этническая группа
раскольников". На съезде были
обсуждены вопросы современных методов
повышения продуктивности земли и
развития малых предприятий по
переработке сельхозпродукции, а также
организационные вопросы. Никаких сугубо
духоборческих, а тем более духовных
проблем не поднималось. Был избран Совет
духоборцев СССР (15 человек) для
руководства между съездами и исполком
для организации переселения и связи с
государственными структурами. Чтобы
отмежеваться от Ю.П. Крыжановского,
летом 1992 г. в с. Архангельское Чернского
района Тульской области, куда в 1989-1991 гг.
переселилась часть кавказских
духоборцев, был созван второй,
чрезвычайный съезд. Он был более
многолюдным и представительным, чем
первый. На нем были приняты устав и
решение о перерегистрации
духоборческой организации под новым
названием: Объединение духоборцев
России. В уставе было оговорено, что в
Объединение могут входить
духоборческие общины из СНГ.
Центральные органы молоканского и
духоборческого объединений сразу
взялись за решение переселенческого
вопроса. Созданный молоканами Комитет
содействия переселенцам занялся
поиском земель, чтобы на новых местах
можно было селиться большими группами и
сохранить молоканскую культуру. Союз
общин ДХМ добился выделения для
переселенцев земель в Чернском районе
Тульской области.
Вопросами переселения духоборцев
занимался Совет Объединения духоборцев
России, который выступал как
юридическое лицо от имени переселенцев.
Деятельность центральных органов и
реализация программ по возрождению
молоканства и духоборчества были
невозможны без материальных средств. В
проекте устава будущего Союза общин ДХМ
говорилось, что средства Союза будут
складываться из членских взносов и
добровольных пожертвований. Но уже на
стадии его обсуждения были серьезные
нарекания с мест, что это устав не
духовных, а "плотских христиан-молокан".
В устав, принятый на съезде, пункт об
обязательных членских взносах включен
не был, но остались положения об
экономической деятельности Союза общин
ДХМ (внешнеэкономическая деятельность,
производство и реализация
сельхозпродукции, открытие магазинов и
лавочек).
Вопрос об обязательных сборах не
утратил своей актуальности и до сего дня.
На страницах журнала "Слово веры" в
последние годы развернулась широкая
полемика по этому вопросу. Для
молоканских пресвитеров и активистов
движения оказалось важнее остаться вне
каких-либо подозрений в корысти и
избежать возможных упреков в том, что
они служат ради легкой добычи хлеба
насущного, чем создать экономическую
базу для дальнейшей работы Союза общин
ДХМ.
Духоборцы и молокане в силу своих
религиозных установок не знали, что
такое десятина в пользу их церкви,
оплата труда пресвитера. Допускались
только добровольные пожертвования.
Материальное, земное вторгалось в
духовную жизнь сект, но одни не хотели
считаться с требованиями времени, а
другие не знали, как совместить то и
другое. Это противоречие между
традицией и назревшей необходимостью
так и не удалось преодолеть.
Острый недостаток средств значительно
затруднил и продолжает затруднять
организационную работу. Американские и
австралийские молокане и канадские
духоборцы периодически помогают своим
российским единоверцам, но эти субсидии
не решают проблему и не идут ни в какое
сравнение с солидными вливаниями,
которые делают зарубежные
адвентистская или баптистская церкви
своим единоверцам.
После первых съездов в общинах
чувствовался подъем. В начале 90-х гг.
Совет Союза ДХМ помогал общинам
добиваться возвращения молитвенных
домов, распределял по общинам
литературу и гуманитарную помощь.
Активную деятельность проводил Совет
Объединения духоборцев России, который
собирался на заседания три раза в год на
территории общин, проживающих в
Ростовской и Тульской областях, на
Северном Кавказе, в Грузии. Однако
объединительная миссия этих
организаций не принесла ожидаемых
результатов. Мигрирующие из Закавказья
духоборцы и молокане, несмотря на
заявления о желании поселиться в России
компактными группами и сохранить свою
культуру, в большинстве своем
разъехались по стране. Непреодолимым
препятствием на пути к единству
оказались борьба за лидерство внутри
сект и недоверие к выбранным лидерам.
Осенью 1991 г. И.Г. Александров отказался
от должности старшего пресвитера и
занял должность председателя Совета
Союза общин ДХМ. В 1993 г., в сентябре, было
проведено два съезда: один в с.Кочубеевское
Ставропольского края сторонниками
старшего пресвитера Т. В. Щетинкина,
другой - в Москве сторонниками И. Г.
Александрова. В 1994 г. И.Г. Александров был
окончательно отстранен от руководства
Союзом общин ДХМ. Хотя
перерегистрированный 6 декабря 1994 г.
Союз общин ДХМ, теперь уже России,
продолжал существовать, восстановить
прежнее единство не удалось. Съезд,
проходивший в августе 1997 г., был созван
не Советом Союза общин ДХМ, а лидерами
тамбовских молокан в Тамбове и
проигнорирован рядом общин, тяготевших
к объединению вокруг Т.В. Щетинкина и
создаваемого им молоканского центра в с.
Кочубеевское. В сентябре, 1977 г. Т.В.
Щетинкин от имени Совета Союза общин ДХМ
тоже собрал представителей некоторых
общин на "домообновление" (освящение
молитвенного дома), которое должно было
по мысли устроителей вылиться в съезд.
Летом 1998 г. опять состоялись два
самостоятельных, не связанных друг с
другом съезда: молодежи в с. Слободка
Тульской области, куда переселились
закавказские молокане, и детский съезд в
с. Кочубеевское.
Процесс распада Союза общин ДХМ хорошо
виден на примере издания молоканских
журналов. С 1990 по 1994 г. в Москве под
редакцией И. Г. Александрова выходил
общемолоканский журнал "Духовный
христианин", с 1991 г. - журнал "Весть",
издававшийся более четырех лет, тоже в
Москве. Оба они были органами Союза
общин ДХМ. В 1994 г. в Москве был основан
журнал "Слово веры", который был
задуман как центральный и независимый
от Союза общин ДХМ, имевший целью только
проповедь Евангелия. В 1997 г. журнал с
одноименным названием без согласования
с редакцией "Слова веры" начала
издавать община с. Кочубеевское. После
этого московский журнал "Слово веры"
с девятого номера был переименован и
стал называться "Добрый
домостроитель благодати". В 1997 г. в пос.
Слободка Чернского района Тульской
области пресвитер молоканской
переселенческой общины В. В. Тикунов
основал литературно-исторический
молоканский журнал "Млечный путь",
а летом 1998 г. там вышел первый номер
информационного листка "Добрая весть".
Процесс децентрализации шел и среди
духоборцев. Совет Объединения
духоборцев России постепенно
превратился в организацию,
представляющую интересы духоборцев,
проживающих в Ростовской и Тульской
областях. Среди духоборцев Грузии
появился свой лидер, и они, занятые
проблемой выживания, отстранились от
сотрудничества с Советом Объединения.
Большая часть духоборцев с.Гореловка в
настоящее время переселяется в Россию, в
Брянскую область, но переговоры с
государственными ведомствами ведутся
ими минуя Совет духоборцев. Иными
словами, созданные в начале 90-х гг.
центральные руководящие органы этих
конфессиональных групп оказались
невостребованными, их инициатива часто
не только не находила поддержки на
местах, но воспринималась как личное
желание руководителей узурпировать
власть.
Несмотря на призывы возродить
духоборчество и молоканство,
раздававшиеся в начале 90-х гг., никаких
позитивных изменений в жизни общин за
эти годы не произошло.
Религиозные общины духоборцев,
сохраняющиеся еще в Грузии (с. Гореловка),
в Ростовской области (Целинский район) и
Тульской (с.Архангельское), крайне
малочисленны. Кроме Гореловки, где
несколько старушек собирается еще
каждое воскресенье, в остальных местах
пожилые женщины иногда разучивают
духоборческие псалмы, чтобы поддержать
традицию и исполнить необходимые обряды
при похоронах, но молитвенных собраний
нет или они бывают редко. Эти отдельные
общины не регистрируются, так как не
видят в этом смысла.
Среди молокан тоже не наблюдается
стремления узаконить свою деятельность,
хотя некоторые, недавно возникшие
общины, особенно переселенческие,
юридически оформлены. Продолжают
регистрироваться в основном те общины,
которые делали это еще в годы советской
власти, и мотивировка остается прежней:
сохранить за собой или получить
молитвенный дом или хотя бы квартиру.
Отсутствие потребности в регистрации у
местных общин можно объяснить, как и
прежде, отсутствием какой-либо
деятельности, кроме проведения
традиционных молитвенных собраний.
Никаких радикальных изменений в
возрастном составе молоканских и
духоборческих духовных общин за 90-е гг.
не произошло. Опыта специальной работы с
детьми и молодежью ни у молокан, ни у
духоборцев нет. Молокане раньше, чем
духоборцы, стали проявлять беспокойство
по поводу отсутствия у них молодого
пополнения. Однако в настоящее время во
многих местах компактного проживания
молокан детей и молодежи в общине нет.
Некоторые общины не имеют помещения или
человека, который проводил бы занятия в
воскресной школе. В настоящее время у
молокан насчитывается всего два-три
воскресные школы. В некоторых общинах
верующие по праздникам приводят с собой
внуков, которым старцы толкуют
Священное Писание. Проблеме привлечения
к духовной жизни детей и молодежи был
посвящен Тамбовский съезд 1997г. В
обращении съезда ко всем молоканам
говорилось: "Наконец-то мы осознали,
что без молодежного движения не будет
будущности. Наконец-то мы осознали свою
ответственность за наших детей". На
съезде работала молодежная группа,
которая предложила свою программу
действий: организация журнала, семинары
для молодежи, создание летнего лагеря и
выработка новой формы проведения
собраний, в которых бы участвовала
молодежь. В некоторых выступлениях
пресвитеров говорилось, что если в
ближайшее время ничего не будет сделано,
молоканство выродится. В августе 1998 г. в
с. Слободка Тульской области состоялся
слет молоканской молодежи, целью
которого было знакомство и духовное
общение. Даст ли он какие-либо
результаты, покажет будущее, но мы
склонны выразить большое сомнение по
этому поводу.
Проблема молодежи в духоборческих
общинах стоит еще острее, чем в
молоканских, в силу значительно меньшей
религиозности духоборцев и их
малочисленности. Уже несколько
десятилетий духоборческие моления не
посещают даже люди среднего возраста.
Вопрос о молодежи рассматривался в 1996 г.
на расширенном заседании Совета
Объединения духоборцев России. Реализуя
его решения, духоборцы с. Архангельское
организовали у себя на базе
общеобразовательной школы воскресную.
Одна из преподавательниц взялась читать
для учащихся старших классов цикл
лекций по истории и вероучению секты.
Ребята учат псалмы и стихи, но по сути
дела они изучают культурное наследие
предков. Вся работа духоборцев с
молодежью имеет культуроведческий
характер. Для приобщения к традиционной
культуре потомки духоборцев, живущие в
Ростове, собираются в краеведческом
музее, где есть духоборческая
экспозиция, поют псалмы и стихи. Однажды
на Троицу в старинных костюмах их группа
с пением под аплодисменты прохожих
прошла по улицам города. Но без веры, без
возобновления культовой практики
подобная работа неизбежно превратится в
создание фольклорных ансамблей.
Проблема увеличения численности этих
сект и их омоложения путем привлечения
новых членов не из духоборческой и
молоканской среды даже не обсуждается,
так как такой подход противоречит
исторически сложившейся традиции, в
соответствии с которой стать духоборцем
или молоканином можно только по
рождению. Привлекать со стороны, как
признался один из лидеров тамбовских
молокан, еще и "смелости и твердости
духа не хватает", так как новичка
нечем увлечь, и те, кто приходит, сразу
охладевают, им становится тягостно,
неинтересно и скучно ("Слово веры",
1994, № 1). Действительно, неоднократно
приходилось слышать высказывания, что
проповеди молоканских пресвитеров
совершенно не отвечают духовным
запросам людей нынешнего времени.
Большинство пресвитеров - преклонного
возраста, малограмотные, а для верующих,
особенно из городских общин и тем более
молодых, недостаточно только отличного
знания Библии, чем всегда отличались
молоканские пресвитеры. Что касается
духоборцев, то вопрос о миссионерской
деятельности никогда не вставал в их
среде. Создается впечатление, что,
несмотря на уверения и призывы, даже у
представителей старшего поколения нет
серьезного желания что-то делать в этом
направлении.
Большинство рядовых духоборцев и
молокан и их руководителей, с которыми
мне пришлось беседовать, не осознают
свои специфические групповые
молоканские и духоборческие интересы,
которые они должны декларировать и
отстаивать перед государством и
обществом. Если исходить из учения этих
сект и их исторического опыта, то самым
важным религиозным требованием,
отражающим уровень их религиозности и
конфессионального самосознания,
является требование освобождения от
воинской повинности. В последние годы
представителей этих сект, учение
которых запрещает участие в насилии,
приглашали в общественные и
государственные организации,
занимающиеся изучением вопроса об
альтернативной службе по религиозным
убеждениям. Они посещали эти заседания,
но никакой инициативы не проявляли.
Совет Объединения духоборцев России
отказался поднимать этот вопрос.
Достаточно сказать, что Совет
духоборцев возглавляет полковник в
отставке.
Изменения, происшедшие в 90-е гг. в
самосознании духоборцев и молокан,
хорошо видны также на примере отношения
к Православной Церкви. Среди их потомков,
уехавших в города, и раньше встречались
крещенные в Православие. Обычно это дети
от браков с православными или женщины,
вышедшие замуж за православных и
живущие в семье мужа. Но в 90-е гг.
некоторые молокане из городов
Закавказья крестились у православных
священников для того, чтобы подчеркнуть
свое этническое (русское) происхождение.
Прежняя религиозная неприязнь, не
сильная, но все-таки ощутимая, когда
разговор касался Православной Церкви, в
настоящее время значительно ослабела.
Отношение верующих этих конфессий к
Православной Церкви можно назвать лишь
настороженным. Трудно представить,
чтобы десять лет назад духоборцы или
молокане изъявляли желание чем-то
помочь ей. Но сейчас есть и такие случаи:
например, община духоборцев с. Гореловка
в Грузии неоднократно помогала
продуктами Святоольгинскому монастырю
или посылала продукты в Русскую
Православную Церковь в Тбилиси для
раздачи прихожанам. Свои действия
руководители общины мотивировали тем,
что они, прежде всего, русские и хотят
помочь своим, оказавшимся в тяжелом
экономическом положении.
Проблемы, которые стояли перед
духоборцами и молоканами в конце 80-х гг.,
остались нерешенными. Более того,
сегодня можно говорить о том, что
механизм, позволявший таким общностям
долгое время сохранять единство и
функционировать, сломан. Вместо
возрождения конфессионального
самосознания в 90-е гг. продолжался
процесс его затухания. Большая часть
постоянных молокан и большинство
духоборцев (признающих себя таковыми)
идентифицируют себя не по общности
религии, а по общности исторического
прошлого и культуры, которая, в свою
очередь, в значительной степени
утратила религиозную основу. Но если у
молокан религиозные вопросы
поднимаются на съездах и на страницах
журналов, а должность старшего
пресвитера занимает человек, известный
своей религиозностью и знанием
молоканских догматов, то у духоборцев
религиозные вопросы давно не
обсуждаются, а созданный ими Совет
Объединения духоборцев - организация
сугубо светская. Духоборческие общины
скорее напоминают землячества, чем
религиозную секту.
Переселения, вызванные распадом СССР и
национальными конфликтами, нанесли
рассматриваемым этноконфессиональным
группам тяжелый удар. Распылившись по
стране среди русского населения,
кавказские духоборцы и молокане, до
недавнего времени являющиеся
хранителями наследия предков,
постепенно будут ассимилированы
русскими: духоборцы - раньше, молокане
позже, и вряд ли что-либо сможет
затормозить этот процесс.
|
