|
Л.А. Щенникова
Обращение
Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II к читателям исследования Л.А. Щенниковой о Владимирской иконе Божией Матери
"Пресвятая Богородице, спаси нас!" Эта краткая молитва содержит в себе великую надежду, которую православные люди возлагали и возлагают на Матерь Божию.
На Святой Руси прославлено чудотворениями множество икон Царицы Небесной; каждая из них стала утешением страждущих, взысканием погибших, споручницей грешных, радостью скорбящим, утолением печалей, избавляя от телесных недугов и душевной скорби всех припадающих к Ней с горячей молитвой, укрепляя верующих на духовные подвиги.
Владимирская икона Божией Матери - древнейший из чудотворных образов Пречистой Девы Марии, явленных на Руси. Подобно духовно и природно богатому, но столько же богатому и страданиями нашему Отечеству, эта великая святыня, украшенная в прошлом драгоценным убором, жемчугом и каменьями, подвергалась ограблениям, пребывала в горящем храме, страдала вместе с народом избранного Ею удела - православной Руси. Но глубочайшее почитание Владимирской иконы Божией Матери, укрепленное этими страданиями, стало воистину той живой водой, которая взрастила неувядаемый цвет - бесчисленные списки образа Владычицы, дорогого каждому чаду Церкви Христовой. Собранные воедино в этом серьезном и обширном труде сведения о Владимирской иконе Божией Матери являют собой исключительной силы свидетельство глубокой веры православных людей в заступничество Пресвятой Богородицы пред Господом нашим Иисусом Христом.
Да будет это издание тем благоговейным даром, который наше поколение русских православных людей, следуя примеру своих благочестивых предков, положит к стопам Царицы Небесной.
Алексий IIВступительное слово директора Государственного историко-культурного музея-заповедника "Московский Кремль" И.А. РодимцевойОбращаясь к Владимирской иконе Богородицы, мы вспоминаем самые важные даты и события, намечающие вехи исторического пути от Киева к Владимиру на Клязьме и маленькому городку на Москве-реке, которому предназначено было стать знаменитой столицей великой России. Их сопоставление обнаруживает неразрывную связь времен и поколений и показывает удивительный феномен: становление, развитие и расцвет духовной культуры и отечественной государственности происходили при неизменном участии главной российской святыни.
Народная любовь к этому древнему Богородичному образу в течение столетий выражалась в том, что с него делались бесчисленные копии-списки, которые ставились в богато украшенные городские соборы и в строгие монастырские храмы, в бедные сельские церкви и уютные домашние молельни. В России, вероятно, не было и нет такого храма, где не почиталась бы Владимирская икона Божией Матери, воспроизводящая древний чудотворный оригинал.
Книга о Владимирской чудотворной иконе адресована всем, кому дороги Россия и ее древние национальные святыни, кому интересны русская история, духовная культура и искусство. Она предназначена не только для специалистов - отечественных и иностранных, но и для самых широких слоев читающей публики. Мы надеемся, что эта книга доставит благодатную пищу пытливому уму и душевную радость отзывчивому сердцу.1. "Россия в ее иконе"Так назвал князь Е.Н. Трубецкой публичную лекцию, прочитанную им в год революционного смятения и опубликованную в последнем номере журнала "Русская мысль" (январь - февраль 1918 г.). Этими емкими, наполненными философским смыслом словами очень точно определена духовная основа исторической жизни русского народа - от первых десятилетий новопросвещенной в конце Х в. Киевской Руси до России стремительно приближающегося XXI столетия. Действительно, судьба нашего Отечества, его древних городов, выдающихся исторических личностей и русского народа в целом неотделима от судьбы его прославленных святынь и многочисленных местночтимых икон.
В восточнохристианской культуре икона является средоточием ее духовного смысла, самым ярким выражением миросозерцания народа, носителя этой культуры. В Греции, Сербии, Болгарии и других православных странах в течение веков были созданы тысячи икон, многие из которых почитались как чудотворные. Монастыри Святой Горы Афон, Синая и Патмоса, большие и малые обители и храмы на всем Православном Востоке до сих пор хранят богатейшие собрания икон, славятся чудотворными образами. Но именно Древняя Русь стала страной святых икон по преимуществу.
Святая икона Русской земли в сознании ее народа - это прежде всего икона Пресвятой Богородицы, главной Заступницы и Молитвенницы за род человеческий пред ликом Всевышнего. Протоиерей Александр Киселев, написавший за рубежом книгу "Чудотворные иконы Божией Матери в русской истории", выражая представление многих поколений русских людей, назвал Россию "Богородичной страной". В популярных работах о чтимых в начале XX в. иконах приведено несколько сот наименований Богородичных образов. Прославленные иконы Богоматери были в каждом русском храме. С течением веков появлялись новые святыни, слава древних икон переходила к вновь явленным. Названия образов нередко менялись. Одна и та же икона в разные эпохи могла почитаться под разными именами. Поэтому не может быть точно определено число чудотворных и особо чтимых икон. Для Православной Церкви всегда было очевидным отсутствие границы между "чудотворной" и "нечудотворной" иконами. Чудотворением могла прославиться любая икона, ибо "проявляя чудеса, становясь чудотворной, икона из места прикровенного присутствия Божественной силы становится местом ее явления. Этим... и отличается икона чудотворная от нечудотворной" (Киселев, 1976, с. 9).
На Руси более всего ценились и особо почитались образы, созданные по канонам православного иконописания, образцами которых были иконы, привозимые из Византии, а также исполненные в том же высоком стиле древние русские произведения. Их называли "греческими" и "корсунскими". Чтимые на протяжении веков (пусть даже с большими перерывами и под разными именами) греческие и корсунские иконы в своем большинстве являются выдающимися творениями, в которых духовное содержание нерасторжимо слито с воплощающей его художественной формой. Чудодейственная сила образов, созданных избранниками Божиими - святыми иконописцами, созерцавшими внутренним взором мир небесный, в значительной степени обусловлена духовной энергией, молитвенным подвигом их создателей. Такие иконы собирались по всей Руси и ставились в главные храмы страны - соборы Московского Кремля.
В письменных источниках упоминается множество икон Богоматери, привезенных в Московский Кремль в XIV-XVII вв. из русских городов и стран восточнохристианского мира, которые в разные периоды русской истории почитались как чудотворные (Щенникова, 1996). Совершенно особое, исключительное место занимает в их ряду Владимирская икона Божией Матери - творение греческого гения, первосвятыня Русской земли. Она открывает историю русских чудотворных икон, оставаясь среди них величайшим Богородичным образом. Зафиксированная в письменных источниках XII-XVII вв. история ее прославления по своему значению и насыщенности событиями уникальна не только для Руси, но и для всего византийского мира. Владимирская икона является единственным древним чудотворным образом, дошедшим до наших дней и сохранившим не только свое первоначальное наименование, но и славу первой святыни, о почитании которой подробно рассказывается в десятках сказаний и летописных повестей. Глубочайшее внутреннее содержание иконы, выраженное самыми совершенными художественными средствами, позволяет отнести ее к тем творениям, которые называют боговдохновенными, неруко-творными, являющими "духовный свет от святого лика... образ Божий и Самого Бога" (Флоренский, 1995, с. 67).
Небесный образ Матери Девы, любящей и скорбящей, состраждущей грешному миру и несущей ему в жертву Бога Сына, производил неизгладимое впечатление на всех, кто когда-либо обращался к ней перед этой иконой с молитвой о помощи или просто созерцал святой лик, кто предстоял пред взором Ее дивных очей, видящих горнее в дольнем и молящих Господа о всем человеческом роде. Эта икона является одним из самых поразительных воплощений догмата иконописания и иконопочитания. Именно ее мысленно созерцал о. Павел Флоренский, когда писал ставшие знаменательными слова о сущности православного образа: "Вот, я смотрю на икону и говорю в себе: "Се - Сама Она" - не изображение Ее, а Она Сама, чрез посредство, при помощи иконописного искусства созерцаемая. Как чрез окно, вижу я Богоматерь, Самую Богоматерь и Ей Самой молюсь, лицом к лицу, но никак не изображению. Да в моем сознании и нет никакого изображения: есть доска с красками, и есть Сама Матерь Господа. Окно есть окно, и доска иконы - доска, краски, олифа. А за окном созерцается Сама Божия Матерь; а за окном - видеRние Пречистой. Иконописец показал Ее, да; но не создал: он отверз завесу, а Та, Кто за завесой, - предстоит объективною реальностью не только мне, но равно - и ему, им обретается, ему является, но не сочиняется им, хотя бы и в порыве самого высокого вдохновения" (Флоренский, 1995, с. 67-68). В рассуждениях о. Павла раскрывается тайна чудотворных образов. "При молитвенном цветении высоких подвижников, - писал он, - иконы неоднократно бывали не только окном, сквозь которое виделись изображенные на них лица, но и дверью, которою эти лица входили в чувственный мир. Именно с икон чаще всегда сходили святые, когда являлись молящимся.
Но в меньшей, хотя по существу и родственной этим случаям, степени подобные явления испытывались многими, и далеко не подвижниками: я разумею то острое, пронзающее душу чувство реальности духовного мира, которое, как удар, как ожог, внезапно поражает едва ли не всякого, впервые увидевшего некоторые священнейшие произведения иконописного искусства. <...> Как светлое, проливающее свет видеRние открывается икона <...> Оно сознается превышающим все его окружающее, пребывающее в ином, своем пространстве и в вечности. Перед ним утихает горение страстей и суета мира, оно сознается превыше-мирным, качественно превосходящим мир и из своей области действующим тут, среди нас. Несомненно оно есть, это произведение кисти; но непостижимо, чтобы было оно, и собственным глазам не веришь, когда они свидетельствуют об этой всепреодолевающей победной красоте. Таково действие Троицы Рублева, таково ни с чем не сравнимое впечатление от Владимирской Божией Матери. Но эти и другие иконописные уники, единым ударом поражающие зрение самое нечуткое, не должны, тем не менее, рассматриваться совсем обособленно от прочих. Сохраняя в основе иконописные формы икон высшего порядка, - скажем так пока предварительно, - все иконы таят в себе возможность этого духовного откровения, хотя и под покровом более или менее малопроницаемым. Но приходит час, когда духовное состояние созерцающего икону дает ему силу почувствовать ее духовную суть и чрез ее покров, искажающий ее формы, и икона оживает и делает свое дело - свидетельство о горнем мире" (Флоренский, 1995, с. 70-71).
На Владимирской иконе видели живую Матерь Божию и державные русские правители XII-XVII вв., и простолюдины, и блестяще образованные интеллигенты XX столетия. Известного историка искусства Н.Н. Пунина Владимирская икона поразила "сверхчеловеческим прозрением" запечатленного на ней образа Богоматери, смотрящей в самую душу предстоящего Ей человека, в его сущность (Михайловский, 1989, с. 159). Замечательные слова сказал о ней и наш современник, исследователь русской культуры М.М. Дунаев: "Богородица смотрит на вас, проникая в вас до самого дна души. Она видит вас и одновременно весь мир, со всеми его грехами и скорбями, муками, взлетами и падениями. Она духовно сострадает миру, скорбит его скорбями. Если вы пришли к ней с личным горем, вы прочтете в Ее взгляде и скорбь за вас, за вас лично, тихую скорбь, утишающую вашу боль. Но вы увидите в сострадательной любви Богородицы и прозрение Ее в скорби всего мира, и ваше горе не может не показаться вам малым рядом с этими скорбями всех людей, всего человечества. Но вы увидите и Ее личную человеческую скорбь, скорбь Матери, провидящей земную судьбу Божественного Сына, Которого Она держит на руках Своих. Что наша боль и наши страдания рядом с крестною мукой Самого Бога? Глядя на икону, вы видите Ту, Которая смиренно принесла жертву ради спасения мира. И ради нашего спасения. И мир снизойдет в душу того, кто способен к духовному восприятию Божественной любви" (Дунаев, 1995, с. 11).
Обратим и мы свои взоры к святыне, вчитываясь в летописные повести и сказания, оставленные ушедшими поколениями нам - для просвещения ума и научения сердца.2. Владимирская чудотворная икона в русской историиВ 1147 г. в летописи появилось первое упоминание о Москве: ростовский князь Георгий Владимирович (1090(?)-1157), более известный под именем Юрия Долгорукого, сын Владимира Всеволодовича Мономаха (1053-1125), приглашал к себе "в Москов" черниговского князя Святослава Ольговича (Ипат. лет., 1843, с. 29). Москва была тогда небольшим удельным городом в Ростово-Суздальском княжестве.
Юрий Долгорукий, с малолетства княживший в Северо-Восточной Руси и построивший здесь такие города, как Переяславль Залесский и Юрьев-Польской, всю свою жизнь стремился на юг - к киевскому наследию. В 1155 г. он, наконец, стал великим киевским князем. Близлежащий городок Вышгород Юрий отдал своему старшему сыну Андрею, которому, по мысли отца, также предстояло сесть на великий Киевский стол. Однако Андрей Юрьевич (ок. 1112-1174) имел свои собственные планы. С 1151 г. он княжил в Суздальской Руси и с этими северными землями связывал надежды на будущее великое княжение. Андрей решил уйти из Киевской Руси и здесь, в Залесской земле, основать свое собственное великое княжество.Путеводительница Андрея Боголюбского - Заступница владимирцевАндрей Юрьевич покинул Киевскую Русь, взяв с собою дивную греческую икону Богоматери. И с этого дня история иконы, жизнь князя Андрея и судьба Владимиро-Суздальского княжества оказались неразрывно связаны. Первое упоминание о ставшей вскоре знаменитой Владимирской иконе Богородицы появилось в летописной статье 1155 г., рассказывающей о князе Андрее. Оно предельно лаконично, но содержит самые важные, с точки зрения летописца, сведения: "Того же лета иде Андреи от отца своего Суждалю, и принесе ида икону Святую Богородицю, юже принесоша в едином корабли с Пирогощею из Царяграда; и вкова в ню боле триидесять гривен золота, кроме сребра и каменья драгаго и женчюга, и украсив ю постави и в церкви своеи Володимери" (Ипат. лет., 1843, с. 78; Лавр. лет., 1846, с. 148; Радз. лет., 1989, с. 128).
Неизвестно, когда эти иконы были привезены на Русь. Вероятно, их принес в дар киевскому князю Мстиславу митрополит Михаил, грек по происхождению, прибывший в Киев в 1130 г. (Макарий, митр., 1995, с. 135, 235, 646-647, 663, 678). Одна икона была поставлена в новой киевской церкви, сооруженной Мстиславом в 1131-1136 гг. Летописи называют эту церковь Пирогощей. Такое же наименование получила и хранившаяся там греческая икона Богоматери1.
Вторая икона, увезенная князем Андреем в северо-восточные русские земли и находившаяся сначала, видимо, в его резиденции в Боголюбове, а затем поставленная в новом Успенском соборе во Владимире, сооруженном в 1558-1161 гг., стала называться Владимирской. Сказание, составленное во второй половине XII в. в окружении князя Андрея и, вероятно, при его непосредственном участии (Ключевский, 1878; Забелин, 1895; Сказание, 1987; Сказание, 1995; Древнейшая редакция, 1996), и владимиро-суздальская летопись содержат множество важных сведений о почитании иконы.Сказание XII в. о чудесах от Владимирской иконы Сказание (цитаты даются по изданию: Сказание, 1995) состоит из десяти чудес. Оно открывается сопоставлением Владимирской иконы Пресвятой Богородицы с солнцем. Подобно тому, как солнце обходит всю вселенную, освещая ее своими лучами, так и этот образ "не на едином месте чудеса и дары исцеления источает, но, обходяще все страны, и мир просвещает и от недуг различных избавляет"2.
Далее повествуется о том, как князь Андрей, сын киевского князя Георгия, желал иметь икону Божией Матери, Которая была бы для его нового княжества Заступницей и Покровительницей. Он беседовал со своими боярами, и они рассказали ему об одной удивительной иконе Богоматери из женского монастыря в его удельном городе Вышгороде. Эта икона была в монастыре, видимо, местночтимою. Согласно сказанию, она трижды сходила со своего места, как бы желая сменить свое пребывание, и творила множество чудес. Когда князь Андрей пришел в монастырскую церковь и стал смотреть на иконы, он сразу же узнал ту, о которой ему рассказывали бояре и клир монастыря. Она выделялась среди всех других своим совершенством: "прешла бо всех образов", - говорится в сказании. Князь, припав к земле пред ней, обратился к Пречистой с молитвой: "О Пресвятая Богородица, Матерь Христа Бога нашего! Коль захочешь мне Заступницею быти на Ростовскую земли и посетить новопросвещенных людей, да будет все сие по Твоей воле!" Он взял икону и поехал со своими приближенными в Северо-Восточную Русь.
Выбор именно этой греческой иконы, лучшей в Вышгороде, был связан также с тем обстоятельством, что она была привезена "в едином корабли" с известной и, можно думать, уже прославленной в то время киевской святыней - Пирогощей иконой Богоматери. Благодаря этому выбору новое княжество Андрея Юрьевича получало святыню, равную киевской Пирогощей, и тем самым как бы уподоблялось в своем значении княжеству его отца.
Икона оказывала покровительство князю Андрею и сопровождавшим его людям на всем протяжении трудного и опасного путешествия из Киева на северо-восток. Первое чудо, о котором повествуется в сказании, было явлено иконой на реке Вазузе - правом притоке Волги в ее верхнем течении. От сильных осенних дождей река разлилась. Проводник, посланный князем Андреем искать брод, въехал на коне в реку и начал тонуть. Князь стал молиться перед иконою, обращаясь с раскаянием к Богородице: "Повинен я в смерти человека того, Госпоже, если Ты не избавишь!" Он долго молился - и человек вышел на берег. Князь возрадовался, одарил его и отпустил домой.
Второе чудо произошло на Рогожских полях (безлесое пространство за современным городом Ногинском - древним Рогожем). На коня напал бес. Он сбросил с себя возницу и ударил передними ногами проходившую мимо беременную попадью священника Микулы, спутника князя Андрея, отправившегося вместе с ним на новое место служения. Копыта коня запутались в кортле - длинной меховой одежде попадьи, и он начал грызть подол одежды зубами. Упавшая попадья лежала как мертвая. Микула, воззрев на икону, взмолился: "Госпоже Пречистая Богородица Владычица! Неужели Ты не избавишь ее от смерти, ведь мертва уже!" Конь освободил ноги, убежал в лес и встал. Попадья пришла в себя и по молитвам Богородицы оказалась здорова.
Приехав во Владимир, князь Андрей воздвиг церковь во имя Пресвятой Богородицы, богато украсил ее и поставил в ней чудотворную икону. Здесь, в новом Успенском соборе, икона совершила великое чудо исцеления - третье в сказании. Один человек заболел, и во время болезни у него онемела и усохла рука. Он захотел поехать в город в церковь Пресвятой Богородицы. Пришел к заутрене в Успенский собор, встал напротив алтаря и в конце службы упал - подумали, что от злой болезни. Его положили в притворе, где он пролежал до обедни. Очнувшись, он рассказал, что увидел Пресвятую Богородицу, идущую к нему, упал от страха и более ничего не видел. Во время литургии он вновь вошел в церковь и начал молиться у иконы. Когда же захотел поцеловать икону и протянул к ней больную руку, то Богородица сама своею рукою взяла его за руку и так продержала до окончания литургии. Это видели князь Андрей, поп Нестор и множество других людей. Больной сразу же выздоровел, а поп Нестор с клиром совершил благодарственный молебен.
Четвертое чудо было явлено князю Андрею и его супруге, которая "болезновала родами, два дня без пользы болела". Наступил день праздника Пресвятой Богородицы. Князь Андрей стоял в церкви на каноне, "пение ликов устрояя, а сердцем болезнуя". После канона икону омыли водой, и эту целебную воду послали к княгине. Она вкусила воды той "и родила дитя здоровое, и сама здорова стала в тот час молитвами Святой Богородицы".
Пятое чудо: Божия Матерь спасла младенца от "чародейства в яйце", которым "некие люди научением диавола" хотели ослепить и умертвить дитя. Вновь омыли икону, помазали той водой младенца, и тотчас "изошла из него болезнь, и стал здоров, и око целым осталось".
Шестое чудо произошло в Муроме, где "некая жена" страдала сердечною болезнью и, слышав о чудесах от иконы Пресвятой Богородицы, послала во Владимир служанку "взять воды от святой Богородицы иконы". Вкусив принесенной воды, она стала здорова, "и с той поры не чувствовала сердечной болезни".
Седьмое чудо было явлено далеко от Владимира - в Переяславле Русском (Южном), в Соловятинском монастыре. Игуменья этого монастыря, Мария, была слепа три года. Она послала попа к своему брату Борису Жидиславичу, служившему воеводой у Андрея Боголюбского, и тот умолил попа Лазаря из Владимирского Успенского собора принести для больной святой воды от иконы Богоматери. Принесенную воду он влил "в вощаницу и, запечатав, послал в русский Переяславль к сестре своей". Она "вкусила воды, и, очи помазав, в тот же день прозрела". "Это было великое чудо Богородицы Владимирской", - заключает сказитель.
Чудо восьмое названо в сказании "новым чудом Святой Богородицы". Одна женщина, по имени Евфимия, болела сердечною болезнью семь лет. Она позвала попа Лазаря, чтобы спросить, у кого ей искать помощи. Священник сказал ей: "Если тебя не избавит Святая Богородица, то не избудешь сей болезни". При этом он рассказал ей о чудесах, бываемых "от воды от иконы". Евфимия послала с тем священником во Владимир к Святой Богородице украшения - "усеряж" (серьги) и "рясы златые" - и попросила принести ей святой воды. Выпив принесенную воду, она исцелилась от болезни.
Чудо девятое случилось в Твери. Одна боярыня трое суток "болела в родах". В это время к ним приехал из Владимира поп Лазарь. Видев, что она уже при смерти, священник сказал больной: "Если не обещаешься Святой Богородице Владимирской, то не поправишься". Она "обещалась" и родила сына и была сама здорова. К Владимирской иконе выздоровевшая боярыня послала "золотые косы и серязи свои", те, которые обещала.
Десятое чудо, последнее в сказании, произошло вновь во Владимире. Князь Андрей создал Золотые врата к празднику Пресвятой Богородицы. Во время праздника собрались люди, чтобы посмотреть на врата. Известь же еще не высохла. Врата оторвались от стен и упали на людей, придавив двенадцать человек. Князь Андрей, услышав это, начал молиться с воздыханием к иконе: "Госпоже Пресвятая Владычица, если Ты сих людей не избавишь, то я, грешный, повинен буду в смерти их". Врата разобрали и увидели, что все люди живы и здоровы. Князь Андрей возрадовался, а народ дивился великому чуду.
Сказание повествует о дивной помощи, явленной Господом по молитвам Богородицы через Ее Владимирскую икону как самому князю Андрею и его приближенным, так и другим людям, которые, по примеру князя, обращались к иконе. О чудесах от образа рассказывают владимирские священники; они же приносят святую "воду омовения". Исцеления получают знатные, именитые люди (попадья священника Микулы, жена князя Андрея, игуменья Мария - сестра Бориса Жидислава, воеводы князя Андрея), боярыня из Твери, женщина по имени Евфимия (видимо, хорошо знакомая составителям сказания), а также малоизвестные лица и простолюдины (некий сухорукий человек, заколдованный младенец).
Уже в первые годы своего пребывания во Владимире чудотворная икона стала известна и в других городах, далеких от Владимира: Муроме, Твери (самое раннее упоминание этого города), Переяславле Русском (ныне - Переяславль Хмельницкий). Все чудеса связаны с исцелением людей; они имеют жизненно-бытовой характер, описаны просто, с глубокой верой и радостью открытого сердца.Так Пресвятая Богородица стала через Владимирскую икону Покровительницей частной жизни владимирцев, их Заступницей и Целительницей от различных недугов. Почитание Владимирской иконы послужило примером для почитания многих русских икон, а Сказание о чудесах - образцом для всех последующих сказаний.
Столь же благодатную помощь являла Пречистая Матерь Божия по молитвам перед Ее Владимирской иконой князю Андрею и его преемникам в делах государственных; молитвы перед образом помогали одерживать победы над противниками.
Княжество Андрея Боголюбского и его ближайших преемников, созидавшееся под покровительством Богоматери, являвшей свое заступничество через прославленную во Владимире икону, осмыслялось как богоизбранное. Эта идея, возникшая во Владимире, была передана великокняжеской Москве, а затем Русскому государству XVI-XVII вв.
В 1164 г. князь Андрей воевал с "погаными" волжскими болгарами3. Подобно византийским императорам, он взял с собою в поход Владимирскую икону, и перед решительным сражением горячо молился перед ней с земными поклонами. (Лавр. лет., 1846, с. 151; Радз. лет., 1989, с. 131). Пресвятая Богородица помогла одержать победу над иноверными, и летописец увековечил это событие в своем писании: "Се же бысть чюдо новое святое Богородици Володимерское, юже взял бяше с собою благоверныи князь Андреи и принес ю с славою, постави ю в Святеи Богородице Володимери в Золотоверсеи, идеже стоит и до сего дне".
В 1169 г. от Владимирской иконы Божией Матери было явлено еще одно чудо: из Владимира был изгнан "лжевладыка" Феодор, в Константинополе поставленный во епископы на Ростовскую кафедру, но не захотевший идти к Киевскому митрополиту за благословением. Не считаясь с владимирцами, он начал творить злодеяния, закрыл в городе все церкви, в том числе и Златоверхую, в которой, как говорит летописец, "чюдотворная Мати Божия... к Неи же все хрестьяне с страхом пририщют, утеху и заступницю имуще и исцеленья от Нея приемлюще душам и телом своим..." (Лавр. лет., 1846, с. 152). За эту дерзость злочестивый епископ был изгнан из Владимира и жестоко казнен.
Двадцать девятого июня 1174 г. князь Андрей был убит в своем загородном дворце в Боголюбове по заговору бояр Кучковичей. Во Владимире начались грабежи и убийства. Тогда священник Николай (Микула), который пришел с князем Андреем из Вышгорода, прибег к помощи чудотворной иконы: "...поча ходити Микулиця со Святою Богородицею, в ризах по городу, тождь почаша не грабити..." (Ипат. лет., 1843, с. 115). Затем по просьбе владимирцев он вместе с духовенством встречал с чудотворною иконою - святыней князя Андрея - его тело, привезенное из Боголюбова во Владимир на погребение: "а Микулице рекоша събери попы вей оболокше в ризы, внидете ж перед Серебряная ворота с Святою Богородицею...".
Со смертью князя Андрея во Владимиро-Суздальской земле возникли междоусобные распри. Ростовцы пригласили племянников Андрея Юрьевича, молодых князей Ростиславичей, проживавших в Рязанской земле. Владимирцы же, боявшиеся притеснения со стороны старых городов - Ростова и Суздаля, желали посадить на престол брата князя Андрея - Михаила, находившегося в Чернигове. В результате междоусобицы ростовцы взяли верх: во Владимире сел Ярополк Ростиславич, а в Ростове и Суздале - Мстислав Ростиславич. Они наложили на владимирцев несправедливые поборы. По совету бояр молодые князья Ростиславичи ограбили Успенский собор, взяв себе все серебро и золото и отобрав те волости, которые подарил церкви князь Андрей (Лавр. лет., 1846, с. 159; Радз. лет., 1989, с. 141.). Ярополк пошел в своем нечестии еще дальше: отдал чудотворную Владимирскую икону своему родственнику - рязанскому князю Глебу (Радз. лет., 1989, с. 143; Карамзин, 1991, с. 375). Возмущенные владимирцы решили изгнать Ростиславичей и призвать их дядю - Михаила Юрьевича. Ярополк двинулся с дружиной навстречу Михаилу. В коротком бою Михаил одержал победу и вошел во Владимир. Владимирцы восприняли это как "новое чюдо святое Богородици", и летописец с радостью написал: "Мы же да подивимся чюду новому и великому и преславному Матере Божья, како заступи град свои от великих бед, и гражданы своя укрепляет <...> сего же Михаила и брата его Всеволода избра Бог и Святая Богородица <...> и утеши и Бог и Святая Богородица чюдотворная Володимерьская. ...Се бо Володимерци прославлени Богом по всеи земли, за их правду, Богови им помогающе" (Лавр. лет., 1846, с. 160; Радз. лет., 1989, с. 142-143).
После смерти Михаила на Владимирский стол сел его брат Всеволод Юрьевич (1185-1218). Однако ростовцы, недовольные самостоятельностью Владимирского княжества, хотели вновь возвести на престол своего ставленника - Мстислава Ростиславича. Снова вспыхнула междоусобная брань. Всеволод пошел с войсками навстречу Мстиславу. Когда он подъезжал к Суздалю, "узреша чюдную Матерь Божья Володимерьскую, и весь град и до основанья аки на вздусе стоящь, яви Бог и Святая Богородица новое чюдо..." (Лавр. лет., 1846, с. 161; Радз. лет., 1989, с. 143). Ободренный видением, Всеволод приехал к Юрьеву и, соединившись с переяславцами, выступил против Мстислава на Юрьевском поле, "надеяся на Бога и на Святую Богородицю, юже виде у Суждаля". Благодаря заступничеству Божией Матери правда владимирцев вновь восторжествовала.
Прославленная Богородичная икона занимала в жизни владимирцев такое важное место и была так тесно связана с богоизбранными владимиро-суздальскими князьями, что, по удачному выражению Д.С. Лихачева, "летопись времен Андрея Боголюбского и строилась как цепь чудес Богоматери" (Лихачев, 1947, с. 288). В прославлении Владимирской иконы и ее почитании в последующие столетия важнейшая роль принадлежит личности князя Андрея. Летописец высоко превозносит его добродетели и деяния. Благоверный и христолюбивый князь Андрей от младенчества возлюбил Христа и Всепречистую Его Матерь; он создал во Владимире и Боголюбове дивные церкви, богато украсив их и поставив в главный храм своего княжества чудотворную икону; был кормилец чернецам и черницам, бедным и убогим (Лавр. лет., 1846, с. 156-158; Ипат. лет., 1843, с. 111-113; Радз. лет., 1989, с. 137-139). Он был ревностным защитником веры христианской, выступая против иноверных народов, нападавших на его княжество. Все его богоугодные дела совершались под покровом Богородицы, являвшей князю свое заступничество через чудотворный Владимирский образ. Вместе с тем, стремясь к приоритету своего княжества, он боролся со своими родственниками, выгонял и казнил неугодных ему бояр, разорил Киев, воевал Великий Новгород. Таковы были обычаи того времени и естественный ход истории. Так же действовали и его преемники - владимиро-суздальский князь Всеволод, великие московские князья и первый титулованный русский царь Иоанн Грозный. Подобно своему великому прародителю, избравшему в старой Киевской Руси и преданно почитавшему в молодом Владимире греческую икону Богоматери, они, следуя его примеру, ревностно чтили владимирскую святыню и прибегали к ней с молитвой о помощи.
В 1185 г. во Владимире случился страшный пожар. Сгорели многие церкви, выгорел и Успенский собор с драгоценными иконами (Лавр. лет., 1846, с. 165; Радз. лет., 1989, с. 149). Однако летописцы ничего не говорят о чудотворной Владимирской иконе, которая, вероятно, была вынесена из собора и не пострадала от огня.
В XIII в. начался трагический период русской истории - нашествие монголо-татарских кочевников. В феврале 1237 г. хан Батый вторгся во Владимир. Епископ Митрофан и княжеская семья с боярами затворились в соборной церкви. Но по грехам людей Бог допустил совершиться их избиению, разгрому храмов и уничтожению святынь; была ограблена и чудотворная икона: "Татарове же силою отвориша двери церковныя, и видеша овы огнем скончавшая, овы же оружьем до конца смерти предаша; Святую Богородицю разграбиша, чюдную икону одраша, украшену златом и серебром, и каменьем драгым, и монастыри все и иконы одраша, и иные исекоша, а ины поимаша, и кресты честныя и ссуды священныя и книги одраша..." (Лавр. лет., 1846, с. 197).
Этим печальным событием заканчивается история чудотворного образа во Владимирском княжестве. Икона оставалась здесь еще не одно столетие, но люди как будто забыли о чтимой иконе: они впали в уныние, ослабли их молитвы, и вместе с былой славой богоизбранного старого Владимира ушли и видимые явления чудодейственной силы древней владимирской святыни.
|
