Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича (1649 г.) 
(опыт изучения вселенских и местных начал и их взаимоотношений в древнерусском церковном суде)

Среди источников собственно русского церковно-судебного права первое место в нашем обозрении мы предоставим двум наиболее распространенным в Древней Руси памятникам, дошедшим до нас под именем уставов о церковных судах, — святого Владимира и сына его, Ярослава Владимировича1. В наш краткий очерк памятников русского церковного права не входит в качестве специальной задачи рассмотрение вопроса об автентичности этих уставов. Нам интересно и необходимо осветить, насколько позволят исторические данные, вопрос о том, с какого времени и с каким законодательным и каноническим авторитетом эти памятники были источником действующего права в Древней Руси; и первый вопрос — о происхождении и автентичности уставов, — имеющий, как известно, большую ученую литературу, по текстуальной и исторической критике уставов2, найдет у нас лишь общий очерк исторического своего развития, в той мере, в какой этот очерк послужит базисом для выяснения указанной нашей прямой задачи.

Неволин в своей статье «О пространстве церковного суда в России до Петра Великого» собрал все высказанные до него мнения3 за и против подлинности уставов и на почве их установил свое отношение к названному вопросу. Он пришел к заключению, что устав святого Владимира был, действительно, издан им, но не дошел до нас в оригинальном виде; из сохранившихся редакций, более кратких и более обширных, древнейшими нужно считать первые, близкие к первоначальному подлиннику. Древнее существование устава в дошедших до нас редакциях для Неволина несомненно с половины XIII в.4. Устав Ярослава (в так называемой восточнорусской редакции), по мнению Неволина, не был издан Ярославом в том виде, в каком он дошел до нашего времени, хотя основа его могла быть и древней, принадлежащей первым временам введения христианства на Руси, — Ярославовской; в настоящем его виде устав Ярослава, следовательно, есть устав подложный5. Подлинность устава в так называемой западнорусской редакции Неволин и не берется защищать, отвергая категорически его происхождение от Ярослава. Профессор Голубинский в своей «Истории Русской Церкви» сделал следующий шаг в истории этого вопроса, поколебав мнение Неволина, которое в течение долгого времени было последним словом исторической науки об уставах святого Владимира и Ярослава. Голубинский решительно заявил, что «должно возвратиться к мнению Карамзина о том, что они (оба устава) суть не подлинные уставы или грамоты, а позднейшие поддельные произведения»6. Древнейшими редакциями он, на основании исследования древнейших наших сборников, признал обширные, и из последних — именно ту, которая имеется в синодальной Кормчей № 1327. Принял и попытался тщательнее обосновать точку зрения Голубинского профессор Н. Суворов8; в итоге своего исследования вопроса об уставах Суворов отодвинул время происхождения этих уставов к концу XIV в.9. Наличность устава святого Владимира в Кормчей № 132, принадлежность которой XIII веку не оспаривается и самим Суворовым, последний объясняет позднейшей припиской. В послании неизвестного Владимирского епископа владимирскому князю, одному из сыновей Александра Невского (XIII в.)10, в котором (послании) названные историки видели ссылки автора на устав святого Владимира, профессор видит лишь ссылки вообще на пример предков, на существовавшую практику церковной жизни и источником послания считает ветхозаветный закон и так называемый «Закон судный людем», о котором у нас была речь выше. Равным образом Ростислав Смоленский в своей грамоте11 лишь облек будто бы в форму русского законодательного акта существовавшую в XII столетии практику. Источниками обширной редакции устава Владимира, составленного в XIV в., по Суворову, послужили те же «Закон Моисеев» и «Закон судный», которые легли в основу послания Владимирского епископа12. Составители устава также лишь облекли в форму законодательного акта практику, существовавшую на Руси к началу XIV столетия. Источником так называемого устава Ярослава послужил, по Суворову, опять-таки «Закон судный», но этот устав появился позднее устава святого Владимира (так называемая западнорусская редакция раньше восточнорусской). По Суворову, «православная западнорусская иерархия наметила для себя соответствующий западно-католическому круг ведомства и облекла его в форму устава, освятив именем князя-законодателя Ярослава I»13. Восточнорусская редакция, говорит почтенный профессор, едва ли когда-либо и где-либо могла «управлять практикой юридической жизни», ввиду необычно для того времени высоких денежных взысканий, диктуемых ею14.

Профессор А. Павлов встал на новую точку зрения в вопросе о подлинности уставов святого Владимира и Ярослава и пришел к выводам, так сказать, средним между выводами Неволина и Суворова15. Мнение А. Павлова остается последним — и, по нашему убеждению, более других справедливым — словом науки по рассматриваемому вопросу; оно поддержано и немецким ученым, исследователем русского права, Goetz,eм16. Исходной точкой при решении указанного вопроса для А. Павлова послужило то принципиальное соображение, что письменные памятники древности, подобные уставам святого Владимира и Ярослава, могут быть одновременно подлинными — в отношении материальном и неподлинными — в отношении формальном; иначе: юридические нормы, которые содержатся ими, могут, действительно, принадлежать тем законодательным авторитетам, которым они приписываются данным памятником; но письменно изложить эти нормы может и другая рука, как современная, так и позднейшая17. Стоя на этой точке зрения, Павлов, после тщательного анализа исторических данных по вопросу о происхождении устава святого Владимира и анализа его содержания, делает заключение, что все или почти все постановления, содержащиеся в уставе святого Владимира, могут быть приписаны лично этому князю, но не были им изданы в форме церковно-уставной грамоты, известной нам теперь под его именем18. Устав был составлен, по Павлову, из частных и разновременных записей о подлинных распоряжениях святого Владимира по церковным делам (подобных, например, дошедшей до нас анонимной исторической записи о том, что сделано в пользу Церкви первыми христианскими русскими князьями с надписанием — «Ряда и суда церковного, уставленного первыми князьями»19, или «Правила о церковных людех, и о десятинах, и о судех епископских, и о мерилех градских»). Некоторые из записей сделаны были еще при святом Владимире или вскоре после него; при том краткая редакция устава произошла из обширной, путем уничтожения некоторых несообразностей относительно крещения Владимира. Нужно сказать, что раннейшее происхождение А. Павлов приписывает не церковному уставу святого Владимира в дошедшем до нас его виде, но именно этой анонимной записи, о которой мы только что говорили — «Ряду и суду церковному, уставленному первыми князьями»20. По своему главному содержанию этот памятник буквально сходен с так называемым уставом святого Владимира, хотя в старших своих списках и не упоминает вовсе имени этого князя; в этом памятнике — по сравнению с уставом святого Владимира — нет лишь упоминания ни о церковной десятине, ни о праве духовенства наблюдать за торговыми мерами и весами. По предположению профессора Павлова, именно этот памятник имел перед глазами некий преосвященный автор послания к сыну великого князя Александра21.

Что до вопроса о происхождении устава Ярослава I22, то А. Павлов отрицает принадлежность устава, как письменного памятника, самому Ярославу, но склоняется к мнению Неволина о том, что основа устава Ярослава — древняя, ярославская. Павлов считает «несомненным» то, что основа образовалась еще в период полного действия норм Русской Правды, чем и объясняется перенесение в уставе в сферу церковного суда той же системы вир и продаж, какая принята в Русской Правде23. К этой основе А. Павлов относит те статьи, в которых назначаются определенные наказания по преступлениям, указанным уже уставом святого Владимира, и те статьи, которые дополняют различные пробелы в уставе святого Владимира.

Таким образом, по выводам профессора А. Павлова, так называемый устав святого Владимира — в основе своей — является источником церковно-судебного права с первых же времен бытия христианской Церкви на Руси и может служить показателем круга лиц и предметов, подсудных церковной власти уже в древнейшей Русской Церкви. В последнем отношении он имеет преимущество перед Номоканоном (который также, как говорено, играл роль источника действующего права) — преимущество в той мере, в какой могло его иметь местное церковно-гражданское законодательство, приспособленное к местным условиям церковной и гражданской жизни и потому нашедшее большее практическое приложение, нежели та особенно часть Номоканона, которая содержит в себе чуждые Руси по духу узаконения византийских императоров. Профессор Суворов, приходя к крайним выводам о происхождении уставов святого Владимира и Ярослава — в XIV в., тем не менее не отрицает, так сказать, implicite — действенности и практического значения в древнейшей Русской Церкви начал, лежащих в основе устава святого Владимира24. Именно: уставы, записанные в XIV в., говорит он25, есть облечение практики в форму закона. Такой же характер приписывается им и посланию Владимирского епископа (XIII в.) и грамоте Ростислава Смоленского (XII в.) — показателям современной обоим авторам церковно-судебной практики; при этом общность начал и отдельных статей последних двух памятников с уставом святого Владимира и даже близкое сходство их в слововыражении не отрицается и Н. Суворовым26. Отсюда церковно-судебную практику, по началам устава святого Владимира, можно найти даже и по выводам из положений отрицающего подлинность уставов Н. Суворова — уже в первые века русской церковной жизни. Если же общность идей в содержании указанных памятников с содержанием устава святого Владимира объяснять влиянием на них этого последнего, как получившего свое происхождение еще до издания грамоты Ростислава и послания Владимирского епископа27, а не общностью источников («Закона Моисеева» и «Закона судного»), как то предполагает Н. Суворов (не имея, однако, фактического фундамента под своим предположением), то в руках наших будет солидный аргумент в пользу распространенности и практического значения в XII и XIII вв. самого устава святого Владимира. Может подлежать научному сомнению, как то видим в науке, и заключение профессора Н. Суворова о позднейшей приписке устава святого Владимира в Кормчей XIII в. (№ 132)28, а это последнее данное, то есть нахождение устава в Кормчей с XIII в., скажет нам о действии его, как источника права, в XIII в. От XIV, XV и позднейших веков сохранилось более по количеству и более достоверных по качеству свидетельств о существовании устава святого Владимира и его законодательном авторитете29. Канонический авторитет устава святого Владимира был подтвержден Стоглавым Собором30.

Что до устава Ярослава, то свидетельства о существовании этого устава (восточнорусской редакции) начинаются — и то свидетельства не столь определенные, как об уставе Владимира — только с конца XIV или с начала XV в.31; нет списков его древнее XVI в. или конца XV32.

В заключение вопроса об уставах скажем об их составе и содержании. По своему содержанию оба устава не сходны между собой до тождественности, хотя нельзя отрицать и их близкого родства в этом отношении. Устав святого Владимира заключает в себе пожалование десятины в пользу Церкви и определение круга предметов и лиц, подведомственных церковному суду. Источниками для составления устава, по заключению науки, основанному на анализе содержания устава, послужили памятники восточного церковного законодательства (хотя лишь общий дух канонов, общие принципы постановлений византийских императоров — скорее, нежели определенные законы, потому что границы церковного суда по Номоканону и уставу святого Владимира — как увидим далее — не сходны), «Закон Моисеев», «Закон судный людем»33, — примененные к требованиям места и времени. В основание церковного суда устав святого Владимира полагает греческий Номоканон, как образец, руководство и фундамент этого суда. «Разверзше грецьскыи Номоканон» – так начинает устав и, по исчислении предметов, отнесенных к церковному суду, заключает: «то все дал есмь по первых царств уряженью и по вселенских святых семи зборов великих святитель»34. Но, во всяком случае, устав святого Владимира представляет собою уже опыт местного церковного законоположения.

Устав, известный с именем Ярослава I, ссылаясь, подобно уставу святого Владимира на греческие Номоканоны, указывает предметы, подсудные духовной власти, по содержанию близко подходя к уставу святого Владимира. Существенным различием уставов является то, что устав Ярослава по тем предметам, которые относит к суду церковному, определяет наказания, чего нет в уставе святого Владимира: гражданские («а князь казнит»), пени в пользу власти духовной, светской и отчасти в пользу обиженных, и чисто церковные наказания. Об источниках для установления и урегулирования этих наказаний нами будет сказано в отделе о наказаниях за преступления, подведомые церковному суду. Необходимо заметить, что вопрос о практическом значении рассматриваемого устава подвергается профессором Н. Суворовым сомнению ввиду не соответствующей характеру времени высоты денежных пеней35.

Помимо церковных уставов, приписываемых святому Владимиру и Ярославу I, источником церковно-судебного права древнейшей Руси служили церковно-уставные грамоты удельных князей и грамоты великих князей по отдельным поводам. Безусловная подлинность приписывается наукой36 уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича, данной в 1150 г. новооткрытой Смоленской епископии. Она содержит в себе пожалование десятины и определение круга ведомства епископского суда — сходное, в общих чертах, с определением церковной подсудности в уставе святого Владимира. Текст этой грамоты, дошедший до нас, сильно испорчен37.

Неподлинным или весьма переделанным позднейшими переписчиками — наукой признан38 так называемый устав новгородского князя Всеволода Мстиславича (1117–1137) о церковных судах, данный Софийскому Новгородскому собору. Устав представляет собою грубую переделку устава святого Владимира, и подлинными постановлениями князя Всеволода, по компетентному мнению профессора А. Павлова, можно признать лишь постановления о торговых пошлинах в пользу Софийского собора и о передаче дел по спорам о наследстве в ведение епископа39.

От позднейшего времени сохранились до нас уставные грамоты великого князя Василия Дмитриевича (конца XIV или начала XV в.): первая — данная в подтверждение церковных уставов святого Владимира и Ярослава, и вторая — договор между князем и митрополитом о разграничении ведомства их обоих, — по которой старые привилегии митрополита, как духовного вотчинника, были ограничены40. Подлинность этих грамот защищается авторитетными историками41.

Как от домонгольской, так и позднейшей эпохи сохранилось весьма много так называемых льготных и жалованных грамот русских князей, данных монастырям, митрополитам, епископам, церквам. Эти грамоты, предоставляя те или другие привилегии отдельным учреждениям и лицам, содержат богатый материал и для освещения вопросов, связанных с историей церковного суда в России. Наибольшее число сохранившихся грамот приходится на XIV и XV вв.; грамоты надписаны именами великих князей ярославских, белозерских, рязанских и особенно московских42.

Во времена монгольского владычества получили распространение так называемые ханские ярлыки, т. е. жалованные или льготные грамоты, дававшиеся ордынскими ханами нашим князьям и святителям. От XIII и XIV столетий до нас дошло несколько таких ярлыков43. Ханскими ярлыками подтверждаются прежние права русской духовной иерархии — в числе их церковно-судебные — и даже расширяются в некотором отношении; ярлыки, например, освобождают духовенство и церковных людей от ответственности перед гражданским судом во всех делах, не исключая разбоя и душегубства44. Подлинность этих актов вызывала в науке сомнения или, скорее, жалобы на недостаточность исследования вопроса об их происхождении45; при этом авторитетных защитников подлинности ярлыков и их практического значения больше, чем отрицателей46.

Необходимо, наконец, указать те памятники древнерусского церковно-судебного права, которые ведут свое происхождение от самой духовной иерархии: постановления соборов, канонические «ответы» и «правила» русских иерархов, канонические послания архиереев, «несудимые грамоты» и те поучения епископов, которые дают нам материал для нашего исследования.

В ряду главнейших Соборов, постановления которых являются для нас источником, мы, прежде всего (в хронологическом порядке), назовем Владимирский Собор, созванный в 1274 г. митрополитом Кириллом II47. На этом Соборе был составлен, на основании полученного митрополитом Кириллом из Болгарии греческого Номоканона (в славянском переводе), круг определений, направленных к укреплению расшатанной церковной дисциплины и к искоренению различных пороков среди духовенства и народа (так называемое «правило митрополита Кирилла»). В начале XV столетия (1401 г.) состоялся Собор в Москве48, созванный митрополитом Киприаном, для суда над Новгородским архиепископом Иоанном и епископом Луцким Саввой49. С конца XV столетия церковные Соборы сосредоточиваются около личности московского государя, как центра; целью созвания их служат не только суд над отдельными лицами и осуждение ересей и расколов, но и установление законодательных норм – в числе их и церковно-судебных. Собор 1490 г. имел предметом своего обсуждения ересь жидовствующих50. Московский Собор 1503–1504 г. в числе других постановлений вынес решение по вопросу об отношении церковной власти к вдовым попам и диаконам, ведущим зазорную жизнь, и по вопросу о мерах против новгородских еретиков-жидовствующих; последний вопрос был разрешен Собором на основании греко-римских законов51. Много канонических определений вынес Виленский Собор 1509 г.52 и некоторые другие западные Соборы53. Стоглавый Собор 1551 г., созванный Иоанном IV, оставил обширное и систематическое законодательство по разнообразным вопросам церковной жизни и, в частности, по вопросам церковного суда54; в своих определениях Собор ссылался на Кормчую книгу, на устав святого Владимира, послания митрополитов Киприана и Фотия и на постановления Собора 1503 г.55. Мы не указываем сейчас большинства тех Соборов, относительно которых находим лишь краткое летописное упоминание о принятии на них того или другого определения из области церковно-судебной практики и законодательства: мы будем указывать их в дальнейшем изложении56.

Для истории церковного суда в России имеют большое значение сохранившиеся в большом количестве так называемые канонические «правила» (или «ответы») и послания русских архиереев — как митрополитов, так и епархиальных епископов. Таковы, например, канонические ответы митрополита Иоанна II (1080–1089) на вопросы монаха Иакова57; так называемое «вопрошание» иеромонаха Кирика и ответы на него епископов Новгородских — Нифонта (1130–1156) и Илии (1165–1185) и неизвестной епархии — Саввы и других лиц58; правило митрополита Максима (1283–1305) и грамота митрополита Алексия (1360)59; послание Владимирского епископа к местному князю (XIII в.)60, послания и церковно-судебные определения митрополита Киприана, Фотия и др.61. Замечательно, как памятник русского церковного права XII в., поучение Новгородского архиепископа Илии (1166)62, а также ряд сохранившихся поучений других владык, дающий богатый материал для истории нравов и обычаев Древней Руси63, и множество «несудимых грамот», жалованных владыками монастырям и церквам. В качестве канонического памятника от первых веков Русской Церкви существует, наконец, «Заповедь святых отец к исповедывающимся сыном и дщерем», или «Устав белеческий», — компилятивный свод правил о покаянии и об епитимиях, носящий имя митрополита Георгия64, и ряд других, менее значительных статей65.

Говоря о Кормчих, как источнике действующего церковного права в Древней Руси, мы упоминали о постепенном внесении в так называемые софийские, или русские, Кормчие русских статей церковного права. Сейчас отметим то, что такими именно статьями были рассмотренные нами уставы святого Владимира и Ярослава, «Правило о церковных людех», о котором мы упоминали выше66, Русская Правда — законодательный памятник светского суда XI в., вопросы Кирика, Правило Иоанна II, Грамота Василия Димитриевича, «Устав белеческий» и другие, менее значительные статьи67.

Ссылки некоторых исторических церковно-судебных актов на Судебники 1497 и 1550 гг. дают основание заключить, что эти памятники светского законодательства имели — хотя и не нормативное, в узком смысле,68 — значение для церковно-судебной практики древнерусской Церкви69.

Наконец, материалом для истории церковного суда в России служат все сохранившиеся данные церковно-судебной практики. И так как местные законодательные источники церковного суда и сохранившиеся до нас факты церковно-судебной практики — помимо, конечно, своего значения вообще для истории церковного суда в России — являлись, как мы видели70, показателем той степени и тех рамок, в каких византийский Номоканон имел приложение в русской жизни, — то при определении пространства церковного суда в России мы будем стоять на почве лишь этих источников и этих данных.

1 Текст их в различных редакциях см.: Правосл. собеседник. 1861. Ч. 2. 426 слл. (по Кормчей 1493 г.); М а к а р и й, м и т р. История Русской Церкви. Т. 1. Примеч. 8 (по Кормчей XV или XVI в. и по Кормчей XIII в.); Е в г е н и й, м и т р. Приб. № 2–4; Карамзин. Т. 1. Примеч. 506; Т. 2. Примеч. 108; Дополнения к Актам ист. Т. 1, № 1; ПСРЛ, Т. 6. С. 82–86; Правосл. собеседник. 1861. Ч. 3. С. 86; Г о л у б и н с к и й. Т. 1, 1-я половина. С. 621–627, 629–639; Б е н е ш е в и ч. Сборник (Игр. 1915). I. С. 59–89. Ср.: Устав Ярославов южной или киевской редакции у Голубинского (Т. 1, 1-я половина. С. 639–640).

2 Кроме указанных выше, в примеч. 1, см. у Голубинского, Павлова, Суворова, Мысовского, Goetz’a, Погодина и др.

3 Против подлинности устава святого Владимира – мнение Карамзина, который ввиду некоторых хронологических и исторических несообразностей, представляющихся в содержании того и другого устава, решительно отрицал их подлинность (т. 1, с. 238–239 и примеч. 506), и Рейца; за подлинность — мнения митрополита Евгения, М. Погодина, митрополита Макария (см.: Неволин. С. 273 слл.). Против подлинности устава Ярослава I – мнение Карамзина; за – мнения митрополита Евгения, Морошкина, митрополита Макария (см.: Неволин. С. 298 слл.).

4 Ср.: М а к а р и й, м и т р. Т. 1. С. 109; К а л а ч о в Н. Предварительные сведения… С. 252 слл. Важнейшим отличием краткой редакции от обширной служит то место, находящееся в последней редакции и отсутствующее в первой, в котором приведены слова святого Владимира о том, что он принял крещение, и митрополита от патриарха Фотия.

5 См.: Н е в о л и н. Т. 6. С. 270–312.

6 Г о л у б и н с к и й. Т. 1, 1-я половина. 2-е изд. С. 399 слл.

7 См.: Русские достопамятности, I, 19.

8 См.: Следы западно-католического церковного права в памятниках древнего русского права. Ярославль, 1888. С. 179 слл.

9 Ср.: О р ш а н с к и й И. Духовный суд и семейное право // Журн. гражд. и торг. права. 1882. Кн. 3–4. С. 637; Ф и л и п п о в. Судебная реформа в России. СПб., 1875. Т. 2. С. 159–160.

10 См.: Русская историческая библиотека. Т. 6. Кол. 117–119.

11 См.: Дополнения к Актам ист. Т. 1, № 4. С. 5 слл.

12 См.: С у в о р о в Н. Цит. соч. С. 204 слл.

13 Там же. С. 231.

14 Ср.: Голубинский. Т. 1, 1-я половина. С. 628.

15 См.: Павлов А. Курс церковного права. Сергиева Лавра, 1902 / Посмертное издание И.М. Громогласова. Ср.: Г о р ч а к о в М. Церковное право, СПб., 1909. С. 56.

16 См.: G o e t z Z. K. Kirchenrechtliche und kulturgeschichtliche Denkma..ler Altrusslands nebst Geschichte des russischen Kirchenrechts / Ed. von U. Stutz. Stuttgart, 1905. S. 12–45. Ср.: Дювернуа. Источники права и суд. 38; К л ю ч е в с к и й В. О. Курс русской истории. М., 1904. Ч. 1. С. 304; Б е л я е в И. Лекции по истории русского законодательства. М., 1897. С. 203–205.

17 См.: П а в л о в А. Цит. соч. С. 135.

18 См.: Там же. С. 146. Ср.: Б е л я е в И. Лекции... С. 203 слл.

19 См. текст по Кормчей XVI в. в «Правосл. собеседнике» (1861. Ч. 3. С. 460 слл.), у Бенешевича в Сборнике (1, С. 89).

20 «Сий ряд и суд церковный уставили первии князи». Цит. по: Правосл. собеседник. 1861. Ч. 3. С. 465.

21 См.: П а в л о в А. Право. С. 148–149.

22 Вопроса о различении редакций восточнорусской и западнорусской А. Павлов не затрагивает.

23 См.: П а в л о в А. Цит. соч. С. 150.

24 Ср.: Голубинский. Т. 1, 1-я половина. С. 420.

25 См. у нас выше, с. 71.

26 См.: С у в о р о в Н. Цит. соч. С. 204 слл., 208 и др.

27 Такое мнение см. у Неволина, с. 291; митрополита Макария. Т. 1, с. 173 слл., и у др.

28 См. мнение об этом: Неволина – цит. соч., с. 271; Павлова– Право. С. 148. Взгляда, противоположного мнению Суворова, держится и Голубинский (Т. 1, 1-я половина. С. 618.)

29 См.: Востоков. С. 287, 294, 310, 312, 324 и др.

30 Гл. 63.

31 См.: Востоков. С. 296; Карамзин. Т. 5. С. 139; Т. 6. С. 362; Неволин. С. 296; Макарий, митр. Т. 2. С. 275.

32 См.: Голубинский. Т. 1, 1-я половина. С 629; Правосл. собеседник. 1861. Ч. 3. С. 86 – текст списков устава Ярослава I и комментарии.

33 См.: Н е в о л и н. С. 285 слл.; С у в о р о в. Следы. С. 208 слл.; М а к а р и й, митр. Т. 1. С. 183 слл.; Павлов. Право. С. 142 слл.; Голубинский. Т. 1, 1-я половина. С. 405 слл.; Евгений, митр. С. 9 слл.; (Иоанн, архим.) Об основаниях русского церковного права // Христ. чтение, 1846 С. 422, и др.

34 Цит. по: Дополнения к Актам ист. Т. 1. С. 1; Г о л у б и н с к и й. Т. 1. 1-я половина. С. 621–627.

35 См. у нас об этом выше, с. 71.

36 См.: Голубинский. Т. 1. 1-я половина. С. 409; Макарий, митр. Т. 3. С. 240 слл.; Goetz. S. 46; Павлов. Право. С. 155 слл. и др. Н. Суворов подвергает сомнению достоверность этой грамоты, но голословно, и подробно вопроса о ее происхождении не рассматривает (Следы. С. 203). Мы называем лишь те церковно-уставные грамоты, которые содержат церковно-судебный элемент и eo ipso являются источниками для нашего исследования.

37 Текст ее напечатан в «Дополнениях к Актам историческим» (т. 1, № 4, с. 5 слл.), у Бенешевича в Сборнике (1, с. 102–105) и др.

38 См.: Goetz. S. 46 sqq.; Суворов Н. Следы. С. 217; Павлов А. Право. С. 155 и др.

39 Текст его напечатан в следующих изданиях: Правосл. собеседник. 1861. Ч. 3. С. 212, по Кормчей 1493 г. Казанской академической, бывшей соловецкой, библиотеки (№ 858); Дополнения к Актам ист. Т. 1, № 2. С. 2–5; Владимирский-Буданов. Хрестоматия. Ч. 1. С. 226–231; Бенешевич. Сборник. 1. С. 91–98.

40 Текст их издан у Карамзина. Т. 5. Пр. 233. С. 139; у митрополита Евгения. Приб. № 9. С. 39; в АЭ. Т. 1, № 9. С. 4–6 и др.

41 См.: Неволин. С. 313–315; Павлов. Право. С. 160–161; Суворов. Право. 1. С. 319; Макарий, митр. Т. 5. С. 47 слл.; Мысовский К. Правосл. собеседник. 1867. Ч. 3. С. 219 слл.; Goetz. S. 54 sqq.; Р о з е н к а м п ф. S. 129, и др.

42 См. напр.: Акты ист. Т. 1, № 2, 15, 16, 25, 28, 32, 36, 49, 58, 259; АЭ. Т. 1, № 4, 5, 7, 9, 15, 17, 18–21, 23, 28, 31, 34–41, 47, 51–53, 56, 60, 113, 157, 373; Дополнения к Актам ист. Т. 1, № 10, 189, 190, 193, 197; Акты, относящиеся до юрид. быта древней России, 1, № 30, 31, II–VII; № 63, IX, X, XII, XIV; Акты юрид. № 110, VI.

43 Они напечатаны в Древней российской вивлиофике (М., 1787. Т. 1. С. 450–457). Собрание государственных грамот и договоров (1, № 2, 7, 9, 10, 11, 12), у Бенешевича в Сборнике (2. С. 9–25).

44 См.: Макарий, митр. Т. 5. С. 36 слл.

45 См.: Суворов Н. Следы. С. 210.

46 См.: Макарий, митр. Т. 5. С. 36 слл.; Григорьев В. О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству. М., 1842. А. Павлов (Право. С. 157) даже не касается вопроса об их подлинности, не сомневаясь, очевидно, в ней. Ср.: Мысовский К. Древнее русское церковное право // Правосл. собеседник. 1863. Ч. 3. С. 78 слл.; Goetz. S. 48 sqq. и др.

47 Постановления его, изданные в форме грамоты митрополита Кирилла II, напечатаны в «Христ. чтении» (1852. Ч. 1. С. 312 слл.), «Русских достопамятностях» (1, С. 106–138), РИБ (Т. 6. С. 82–101), Сборнике Бенешевича (2. С. 1–8).

48 О нем см.: Макарий, митр. Т. 4. С. 79 слл.; Аноним. Сведения о соборах // Христ. чтение. 1852. Ч. 1. С. 357 слл.; О Соборах древней России: Анонимная монография. С. 78 слл.; Розенкампф. 129, и др.

49 Источники для его истории и постановления см. у Карамзина, т. 5, с. 225–226, и др.

50 См. о нем: Макарий, митр. Т. 6. С. 90 слл.; Аноним. О Соборах // Христ. чтение. 1852. Ч. 1. С. 372 слл.; О соборах: Анонимная монография. С. 133 и слл., и др.

51 См. о нем: Макарий, митр. Т. 6. С. 134 слл.; Павлов. Право. С.169 слл.; Goetz. S. 66 sqq.; Русский времянник. Ч. 2. С. 198 и др. Постановления Собора см.: АЭ. 1, № 382, 383. С. 485–488.

52 Деяния Собора: РИБ. Т. 4. С. 6–18; Акты ист. Т. 1. № 289; О соборах // Христ. чтение. 1852. Ч. 2. С. 20 слл.; Покровский А. О Соборах юго-западной Руси XV–XVII веков // Богосл. вестник. 1906. Т. 3. С. 124–125; Грушевский. История. Т. 5, ч. 2. С. 465 слл.

53 См.: Покровский. О Соборах юго-западной Руси // Богосл. вестник. 1906. Т. 3. С. 126 слл.

54 Текст Стоглава, состоящий из 100 глав, содержится частью у Розенкампфа (с. 232–243), частью в «Актах исторических» (т. 1, № 155) и весь – в изданиях Лондонском (1860), И. Беляева (Казань, 1862, М., 1863), Д. Кожанчикова (СПб., 1863), проф. Субботина (М., 1890).

55 О Стоглавом Соборе см.: Макарий, митр. Т. 8. С. 87, 91, 167, 171; Павлов А. Право. 170 слл.; Писаревский Н. Значение Стоглава // Богосл. вестн. 1895. Т. 2. С. 365 слл.; Goetz. S. 68 sqq.; Загоскин. Цит. соч. С., 540 слл.; Лебедев Н. Стоглавый Собор. 1551. I. М., 1882. Вып. 1. С. 3 слл.; Стефанович Д. О Стоглаве. СПб., 1909. С. 41 слл., и др. Мы не касаемся вопроса о каноничности книги Стоглава, как окончательно решенного наукой в положительном направлении. См.: Добротворский Н. О каноничности Стоглава // Правосл. собеседник. 1963. Ч. 1. С. 317 слл.; Павлов А. Право. С. 172 слл., и др.

56 См. о них, например, у митрополита Макария (Т. 2. С. 281 слл.; Т. 3. С. 243 слл.), Розенкампфа (С. 125 слл.).

57 «Ответы» надписаны так: «Иоанна, митрополита руськаго нареченнаго пророком Христовым, написавшаго правила церковныя от святых книг в кратце Иакову Черноризьцю». Древнейший список сохранился в Софийской Кормчей XIII в. (См.: Ундольский // Чтения в О-ве истории и древностей российских. 1867. Кн. 2). Текст «Ответов» см.: РИБ. Т. 6. С. 1–20; Русские достопамятности. 1. С. 89; Макарий, митр. Т. 2. 2-е изд. С. 369; Бенешевич. Сборник. 1, С. 107–120. «Ответы» внесены в Кормчие книги не позже XIII, а может быть, и в XII в. (См.: Павлов А. Первоначальный славяно-русский Номоканон. 54). Подробные комментарии «Ответов» – у Goetz’a. S. 45–170.

58 Полный текст см.: Павлов А. Памятники // РИБ. Т. 6. С. 21–62; сокращенный – см. Калайдович. С. 173–203. В тексте у нас приведено мнение Голубинского относительно автора и адресатов памятника; по Павлову же, «вопрошание» было сделано тремя священниками – Кириком, Саввой и Илией, а ответы даны одним Нифонтом (Право, с. 165; ср.: Goetz. С. 171); точка зрения митрополита Макария сходна с таковой у Голубинского (Т. 3, с. 221). Полное заглавие памятника: «Въпрошение Кириково, еже въпроша епископа Ноугородьского Нифонта и инех»; древнейший список «Вопрошания» – в софийской Кормчей XIII в.

59 Текст – в РИБ. Т. 6. С. 139–173; 107–173. См.: Востоков. С. 304, 321.

60 Текст см.: Павлов А. Памятники // РИБ. Т. 6. Кол. 117 слл.; Правосл. собеседник. 1861. Ч. 3. С. 469 слл.

61 См.: РИБ. Т. 6, № 26–28, 31–34, 39, 41–44, 48, 49, 51 и др.; О церковно-канонических правилах древних русских митрополитов // Правосл. собеседник. 1864. Ч. 3. С. 195 слл.

62 Текст и сведения об этом памятнике см.: РИБ. Т. 6. С. 347–375; Павлов А. Неизданный памятник русского церковного права XII века // Журн. мин-ва нар. просвещения. 1890. Ч. 271. С. 275 слл.; Голубинский. Т. 1, 1-я половина. С. 660 слл.; Goetz. S. 344–389 и др.

63 См.: РИБ. Т. 6, № 7, 8, 10, 11, 17, 25, 29, 30, 35, 47, 60, и др.

64 См.: Смирнов С. Древнерусский духовник. С. 130; Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси // Вера и разум. 1915, № 9. С. 441; Суворов Н. Курс права. 1. С. 320, и др.

65 См. о них у Розенкампфа. С. 114 слл. и др.

66 См. с. 72.

67 См.: Розенкампф. С. 114 слл.; Калачов Н. Предварительные юридические сведения для полного объяснения Русской Правды. С. 246 и др.

68 Это потому, что названные Судебники нормировали специально светское судопроизводство.

69 См.: Акты ист. Т. 1, № 125. С. 185; № 155, с. 273–275, 279; А. Э. Т. 1, № 221. С. 210; Акты юрид. Т. 1, № 16. С. 31; Продолжение древней российской вивлиофики. Ч. 1. С. 25 слл., и др.

70 См. выше, с. 60–61.