БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ И МОЛИТВЕННАЯ ПОМОЩЬ СТАРЦА ИЛАРИОНА

Любя Господа всею душою и всею крепостью своею, Илларион, не забывал и ближних своих. Наставляя и окормляя боголюбивых насельниц, старец благотворил и всем обращавшимся к нему за помо­щью и советами. Никто не уходил от него неутешенным. Ни одного дня не проходило, чтобы он не облегчил чьей-нибудь скорби, не по­мог кому делом, кому молитвою или словом утешения. Что ни полу­чал он от своих усердных почитателей, то все щедрой рукой разда­вал нуждающимся. Пришлют благодетели что-нибудь из съестного, все, бывало, отправит в богадельню или сестрам по кельям, а для странных даже нарочно приказывал печь хлебы. Богадельня при Димитриевской церкви содержалась почти всецело на его средства. Всегда помнил он и острожников, когда, бывало, пошлет в Лебедянь за чем-нибудь, всегда прикажет купить на рубль белого хлеба в ост­рог. На Пасху и Рождество Иларион посылал им каждый год по пяти рублей деньгами, сыру, белого хлеба и по несколько яиц, а на Масля­ной неделе по пуду рыбы.

По свидетельству современников, в голодный 1840 г. Иларион про­кормил все население Троекурово, насчитывавшее в то время более 2 тыс. человек, теми добровольными подношениями, которые полу­чал от своих многочисленных почитателей.[4]

Любя церковное благолепие, старец Иларион и сам много жерт­вовал на построение и украшение храмов и других побуждал к это­му. В Троекурове на его счет сооружены были два иконостаса в боко­вых приделах Димитриевской церкви и положены ценные серебряные ризы на иконы св. Великомученика Георгия Победоносца, Бла­говещения, св. Пророка Илии, Нерукотворенного Спаса, Смоленс­кой Божией Матери и Святителя Николая в правом и левом приде­лах, а также и местный Спаситель в правом приделе - серебряная риза. В соседнем же селе Губине каменная церковь выстроена вся на его иждивение и большой колокол в этой церкви переменен на его средства. О побуждении к перемене колокола рассказывал его келей­ник: «В один праздничный день я услыхал дребезжащий звук разби­того губинского колокола и говорю Батюшке: «Батюшка! Как жалос­тно умоляет колокол-то. Хриплым голосом точно выговаривает: «По­дайте, православные, на колокол Казанской Божией Матери». «А что, Спиридон? Это Архангел Михаил внушил тебе эту добрую мысль, которую непременно нужно исполнить. Ступай же в Лебе­дянь на ярмарку, перемени колокол у купца и вели ему заехать за деньгами».

В Лебедянский Троицкий монастырь Иларион пожертвовал се­ребряную ризу на икону в три тысячи рублей и, кроме того, в разное время посылал сотнями рубли. Большую сумму пожертвовал о. Иларион на постройку Лебедянской соборной колокольни и на храмы в селе Пятницком и в Монаенках. А вот родным своим, по заповеди святоотеческой, затворник никогда ничего не посылал и не давал. К нему ходил ежегодно один племянник; Иларион его никогда до себя не допускал, а приказывал келейным: «Покормите его в богадельне, пусть он там переночует; дайте на дорогу двадцать копеек, да скажи­те, чтобы они там молились да трудились». И родные за его св. мо­литвами жили всегда безбедно.
Не имевшим же нужду вещественную, угодник Божий оказывал свою молитвенную помощь. По преимуществу такой великой мило­стью старца пользовались только люди благочестивые, имевшие к нему великую веру, которым вследствие сего и ниспосылались осо­бые щедроты от Господа. Так, данковская помещица Екатерина Леоновна Шишкова просила его помолиться о ниспослании дождя, без которого погибала у нее свекловица. Иларион послал келейника в данковский Покровский монастырь отслужить молебен Божией Ма­тери Успения и панихиду по схимонаху Роману. Во время панихиды ясное до того небо вдруг покрылось облаками и полил такой дождь, что на служивших и предстоявших не осталось сухой нитки, и все возвращались с могилы с обильными слезами умиления. На рассказ келейника об этом событии Иларион заметил:«Не все, Спиридон, богоугодные люди желают земной славы и по кончине, а между тем тайно благодетельствуют просящим их и тогда, как нетленные ос­танки их скрываются под спудом».

С подобной же скорбью приходил к Батюшке другой данковский землевладелец - Иван Федорович Летошнев. У него всего имения толь­ко и было, что огород да небольшой пчельник, от которых он с семьей содержался круглый год. Случилась в то лето такая страшная засуха, что бедный Иван Федорович загоревал: чем жить зимою? Не придет­ся ли умирать с голоду? Угощая его, Иларион сказал: «Не скорби, мо­лись Богу: Он тебе поможет, и я помолюсь. На вот тебе благословен­ный хлебец, обойди с ним свой огород. Иди домой с Богом, Господь тебя утешит. Только веруй!» Поспешно пошел Летошнев домой. Еще дорогой увидел он на небе собиравшиеся тучи и едва обошел с благо­словенным хлебом свой огород, как пошел проливной дождь. Сбор с огорода в этом году был вдвое больше обыкновенного. Случалось, что сила молитвы старца Илариона порождала сер­дечное расположение к нему людей, прежде даже и вовсе к нему не расположенных. Муж двоюродной сестры троекуровской насельницы Пелагии Андреевны Уваровой - Александр Андреевич Синюков, живший в своем имении Моховом Ефремовского уезда, был человек веселого характера, но большой вольнодумец, не признавал святыни и очень неуважительно отзывался о старце. Это всегда огорчало его благочестивую жену и ее сестру Уварову. Пелагия Андреевна даже избегала бывать у них, не желая слушать его кощунственных насмешек. В одно время Иларион призывает её к себе и посылает в Мохо­вое: «Пелагия Андреевна, съезди-ка ты к Синюкову Александру Ан­дреевичу, попроси у него лошадку хорошенькую». Она и не знает, что ему ответить, и отказаться боится, и как зятя просить, ведь он непременно откажет, да еще неприятного наговорит. Но старец на­стаивал: «Отчего не даст? Он даст. Он добрый!» Она и отправилась. Синюкова дома не было. Она сказала сестре, зачем именно приеха­ла. Та тоже смутилась, как его просить? К вечеру он приехал. «А, игуменья! Зачем пожаловала? Или по сбору ездишь?!» - «Ты, долж­но быть, провидишь, Александр, - заметила жена, - ведь сестра вправ­ду по сбору приехала». - «В самом деле? Чем же ты собираешь?» - шутя спрашивал он. Уварова собралась с духом и говорит: «Вот что, Александр Андреевич, ведь я не шутя, приехала по сбору. Меня Ба­тюшка послал у тебя попросить хорошенькую лошадку». - «А, ло­шадку! Да еще хорошенькую! Ну, хорошо, хорошо! Уж когда Батюш­ке лошадку нужно, то я тебе двух дам». Обе сестры даже ужасну­лись, что такое с ним случилось - такая неожиданная перемена. На утро он сам выбрал двух молодых лошадок своего завода, велел насы­пать им два воза овса и отправил со своими людьми; а Пелагию Ан­дреевну просил поклониться Илариону и просить его святых молитв. После он сам приезжал к затворнику, просил у него прощения за свое прежнее неуважительное к нему отношение и через два года скон­чался истинным христианином.