БОГОМУДРЫЕ СОВЕТЫ ЗАТВОРНИКА ИЛАРИОНА

Кроме вещественной и молитвенной помощи нуждающимся, Троекуровский затворник оказывал многим великую помощь своими муд­рыми советами. Помня слова Господа: Не вы будете глаголющие, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас (Матф. 10, 20), Иларион препода­вал каждому обращавшемуся к нему спасительные советы и наставления сообразно с их потребно­стями и душевною их пользой. Один из самых известных и зна­менательных случаев богомудрого советничества Троекуровского старца связан с посещени­ем его в 1839 г. учителем липец­кого духовного училища Алек­сандром Михайловичем Гренковым. Будущий знаменитый оптинский старец Амвросий, тог­да молодой человек, осознавал всю суетность мирской жизни и размышлял о поступлении в мо­настырь. Для благословения на это и совета, - какой монастырь выбрать - А. М. Гренков и по­сетил Троекуровского затворни­ка. На что получил ответ: «Иди прямо в Оптину, ты там нужен». И прибавил: «Можно бы посту­пить и в Саровскую пустынь, но там уже нет таких мудрых стар­цев, какие были прежде, а в Оптиной пустыни старчество процвета­ет». Так преподобный предвидел жизненное назначение молодого человека, ставшего со временем достойным преемником великих оптинских старцев. Впоследствии преп. Амвросий всю жизнь почи­тал старца и многим из сестер Троекуровской обители говорил: «А вы молитесь своему Батюшке, просите его: «Преподобный отче Иларионе». И почти все окрестные поселяне имели благочестивый обы­чай никакого важного семейного дела не начинать без благослове­ния старца Илариона и к нему же приходили за разрешением каких-нибудь спорных дел. Так, в семействе послушницы Наталии Шальневой в селе Курапове, за две версты от Троекурова, сохранилось следующее предание. Мать прадеда этого семейства, умирая, благо­словила его образом Казанской Божией Матери и сказала: «Это, Ан­дрюшенька, твоя икона будет». Когда после ее смерти братья (их было четверо) стали делиться, то не отдали Андрею икону. Он очень заскорбел об этом и пошел с своим горем к Илариону. «Не скорби, Андрюша, - сказал ему Батюшка, - тебя мать благословила - она твоя и будет. Скажи братьям, чтобы об иконе жребий кинули». Братья со­гласились, но с тем, чтобы тот, кому достанется икона, получил са­мый плохой участок. Кинули жребий, и икона досталась Андрею. Жена роптала на него, потому что участок им достался - сплошное болото, в котором даже лошади тонули; но он не помнил себя от ра­дости, что не лишился родительского благословения. И Господь оправдал его веру. Молитвами Илариона все у него шло хорошо, во всем Господь посылал успех. Болото свое они со временем почти осушили, и стал их участок гораздо плодороднее, и потомки его жили зажиточнее, чем семьи остальных братьев.

Но не всех посетителей, приходящих к старцу за советом, какой монастырь выбрать, благословлял Иларион. Вот что рассказывал троекуровский священник о. Савва Львов: «Однажды приехали из Сим­бирска помещица с дочерью и остановились у меня. Оставив на квар­тире свою дочку, помещица поспешила к о. Илариону. Между тем, разговорившись с дочерью, я узнал, что мать гонит ее в монастырь, но она на это не соглашается, не чувствуя ни малейшего расположе­ния к иноческой жизни. Батюшка же велел келейнику сказать поме­щице, что одну ее он не примет и чтобы она пришла вместе с доче­рью. Молодая девушка испугалась, увидев пришедшую за ней мать, и не хотела идти. Но я уговорил ее, успокоил, и они вместе пошли к старцу. Когда же мать подвела дочь свою за благословением к Ила­риону, то, перекрестив ее, сказал: «Тебе в монастыре не быть, а вы­ходи ты замуж». Потом подошла к Илариону мать ее и сказала: «За кого же это ей выходить замуж? До двадцати трех лет дожила, никто даже не сватался». - «Господь милостив, - отвечал старец. - Он ей пошлет хорошего жениха, и она будет счастлива». И действительно, по приезде их домой Бог послал девушке хорошего жениха, и, обре­ченная матерью на жизнь иноческую, она вышла замуж. Вполне сча­стливая своим положением, через год она приезжала к Батюшке бла­годарить его, что по его святым молитвам жизнь ее так хорошо уст­роилась».

Лекарь Леонтий Павлович Ждановский рассказывал Ф. 3. Ключареву: «Рязанский полк, в котором я был старшим фельдшером, в 1842 году квартировал в г. Лебедяни Тамбовской губ. Доктор, у которого я состоял под начальством, был человек дерзкий и крутого нрава. Не проходило дня, чтобы он не нанес оскорбления без всякого с моей сто­роны повода. И странно, чем больше я старался быть исправным и угодить ему, тем больше он оскорблял меня. Сначала я терпел, а потом стал выходить из терпения и, наконец, так озлобился, что решился его погубить. Несколько ночей я караулил его на улице с заряженным пи­столетом, но Господь всякий раз отводил мою руку от преступления. По обязанности службы мне пришлось как-то быть в Троекурове. Я остановился у фельдфебеля, человека доброго и набожного, и вече­ром в разговоре откровенно рассказал ему о преступном замысле моем против полкового доктора. Фельдфебель с участием выслушал меня и предложил сходить вместе с ним к о. Илариону. Я принял это предло­жение с большою радостью и благодарностью, и наутро мы пошли к нему. Старец принял нас благосклонно и, обратившись ко мне, спро­сил: «Что тебе нужно от меня?» Я не хотел, да и, не смел что-либо утаить от святого человека, а потому искренно сознался ему во всем. Старец снисходительно выслушал меня и спросил: «Сколько лет ты не был у исповеди и св. Причастия?» - «Пять лет», - отвечал я. «Это плохо, — сказал Батюшка. - Всякий человек склонен ко греху, а потому, если он себя не укрепляет верою и исполнением установлений Боже­ственных, то через это сам себя отдает в руки дьявола. Постарайся как можно скорее исполнить долг христианина - поговей, исповедуйся и причастись Св. Тайн». - «Это я не могу сделать, - возразил я, - здесь нет ксендза, я ведь католик, Батюшка». - «Можно бы съездить туда, где он есть, а лучше прими-ка православие». Я изъявил готовность на предложение старца и, поблагодарив его за совет, принял от него бла­гословение на предложенное дело и старался как можно скорее при­нять православие, так что недели через две я уже помазан был миром, исповедан и приобщен Св. Христовых Тайн. После сего я опять был у о. Илариона, который принял меня очень ласково, наставлял меня, го­воря, что более всего нужно стараться о спасении своей души. С тех пор я почувствовал необыкновенную радость в душе моей; я как будто обновился и на все смотрел другими глазами. Да и отношение полко­вого доктора ко мне с того времени совершенно изменилось: тот же доктор, да не тот стал человек. Вместо прежнего его обращения со мною я стал пользоваться его расположением, и когда я окончил срок службы, то он представил меня к награде - чином и званием лекаря. Много раз и после бывал я у о. Илариона. Он, вероятно, молился за меня, и по его св. молитвам жизнь моя была самая счастливая. Со вре­мени же кончины блаженного старца я поставил себе за правило в день его памяти всегда бывать в храме Божием и служить по нем па­нихиду».

Некий козловский купец Феодул Петрович Вагин приехал однаж­ды к Илариону со своей женой с намерением просить благословения на постройку нового дома и совета - быть ли ему церковным старо­стой. На это старец сказал: «Должность церковного старосты прими, а новый дом строить до времени погоди». Вскоре случился в Козло­ве сильный пожар, в котором сильно пострадал храм, в котором Ва­гин был старостой, и полностью сгорел его старый дом. После этого купец с женой вновь приехали в Троекурово благодарить старца, что не позволил им строить новый дом, который наверняка сгорел бы в огне пожара, и просить совета - что делать с храмом. Иларион посо­ветовал им вначале приложить попечение об исправлении храма и перелить колокола в Москве, где у него было много знакомых бога­чей и которые должны были помочь Вагину в его храмоздательстве. И действительно, Вагину была оказана помощь, и вскоре храм был отделан и колокола перелиты. Благословив освящение храма, старец Иларион сказал: «Освящайте храм Божий, Господь Вас благословит. А потом принимайтесь за постройку своего дома». Так старец всегда и верно определял всему свое время».

Троекуровская монахиня Онуфрия, бывшая в 1870 г. в Петербур­ге за сбором подаяния на обитель, встретила там женщину, которая, узнав, откуда она, обрадовалась и рассказала о себе следующее. Была она крепостной дворовой девушкой в господском доме и прислужи­вала одной барыне. Та ее очень ценила, и когда господа собрались переезжать в Петербург, намеревалась взять с собой и девушку. Но та не хотела уезжать от своего дома и бедных родителей, хотела даже специально разгневать барыню, чтобы та не взяла ее с собой, но вна­чале все же решила сходить в Воронеж на богомолье. По пути она еще с одной женщиной зашла в Троекурово и решила спросить сове­та у старца Илариона. Но, увидев его после службы и растерявшись, она не сказала ни слова, а спутница сразу же поторопила ее отпра­виться далее. Но только они вышли на большую дорогу, как увидели, что их догоняет келейник Илариона с просфорой в руках. «Кто из вас петербургская?» - спросил он. Девушка ответила, что они не из Петербурга, но вот она, может быть, поедет в Петербург и, хотела все рассказать келейнику старца. Но тот и слушать ничего не стал и, подавая просфору, сказал: «Значит, это тебе Батюшка прислал на бла­гословение в Питер». Рассуждая затем о происшедшем, девушка по­няла, что должна беспрекословно поехать за барыней в Петербург. И помолившись у мощей св. Митрофана, возвратилась домой, чтобы вскоре уехать в столицу. Когда же монахиня Онуфрия слушала этот рассказ, женщина эта давно стала вольной, жила у бывших хозяев по найму, выполняя обязанности горничной, няни и экономки. В отсут­ствие хозяев она заведовала всем домом, и все у нее было в изоби­лии, так что даже получалось помогать родным в деревне. И всем этим, по ее словам, она была обязана старцу Илариону: «Если бы он меня не вразумил, Бог знает, что было бы со мною».