ТРУДЫ ИЛАРИОНА И ЕГО ПОМОЩНИЦ ПО УСТРОЕНИЮ ОБЩИНЫ

Увеличившееся со временем число послушниц, селившихся в Тро­екурово возле кельи затворника Илариона, их строгая подвижничес­кая жизнь под духовным руководством старца, подали Преосвящен­ному Арсению, епископу Тамбовскому мысль устроить при Димитриевской церкви женскую общину. Обозревая однажды пределы своей епархии, Владыка посетил Троекурово и долгое время беседовал со старцем Иларионом, открыв ему свою мысль об устройстве общи­ны. При этом Преосвященный Арсений просил Ивана Ивановича Раевского помочь сему святому и богоугодному делу, обещав со сво­ей стороны всяческое архипастырское содействие. Впрочем, мысль об открытии в Троекурове женской общины не стала для прозорли­вого старца новостью. Сам он почти с самого своего прибытия в Троекурово часто и уверенно предсказывал устроение здесь иночес­кой обители. И та же мысль, высказанная ему Архиереем Божиим, могла расцениваться старцем как видимое указание воли Господа на угодность Ему сего дела. Ибо истинной целью устроения общины было желание старца Илариона обезопасить со всех сторон и обес­печить собиравшихся в Троекурове боголюбивых сестер удобством в следовании путем спасения.

Однако, кроме устроения иноческой жизни на основании строго-нравственного порядка, изложенного в монастырском уставе, для жиз­ни любой обители потребны немалые материальные средства. Пото­му для слабого телом старца, не имевшего у себя никаких средств и жившего в полном смысле милостынею христолюбивых благотворителей, устроить иноческую обитель казалось со стороны делом немыс­лимым. Потому многие так до конца и не верили в пророческие слова Илариона, который, напротив, имел твердую веру во всесильную по­мощь Божию. Он знал, что если Господь открыл ему свою волю об устройстве в Троекурове общины, то в его власти послать Илариону и людей, способных помочь в этом богоугодном деле - ходатаев, испол­нителей, распорядителей, строителей и благотворителей.

И по вере и молитвам угодника Божия Господь со временем ука­зал Илариону людей для воплощения в жизнь его замысла. В числе самых близких к нему была семья Голдобиных, которых затворник очень любил за благочестивую жизнь, а те, в свою очередь, любили и уважали старца как своего духовного наставника и свято верова­ли в его отеческое руководство. Из всего благочестивого семейства особенно две сестры - Александра и Анна Николаевны были осо­бенно близки сердцу преподобного Илариона. И обе они по завету его стали подлинными строительницами Троекуровской обители. Эти достойные ученицы старца Илариона юность свою провели в Петербурге, где отец их служил. Мать их была урожденная княжна Еникеева. Все благочестивое семейство Голдобиных пользовалось всегдашней любовью и попечительностью старца за их детскую веру и привязанность к нему. А когда умер отец их, то затворник стал для них вторым отцом - духовным. Все они, мать и три дочери: Александра, Елизавета и Анна каждый год приезжали к старцу Илариону и ничего не предпринимали без его благословения. Про­видя в них полезных себе помощниц, когда мать умерла, Иларион благословил их переехать из Петербурга поближе к нему, в Задонск. Покровители осиротевших девиц Николай Николаевич и Наталья Григорьевна Муравьевы посоветовали им купить имение в с. Ивове неподалеку от их Скорнякова и дом в Задонске. Здесь Голдобины вели духовную дружбу с затворником Георгием Алексеевичем Машуриным, Евфимией Григорьевной Поповой и с о. Зосимой (впоследствии наместником монастыря). Лето они проводили в имении, а зиму в городе. Средняя сестра Елизавета скончалась в Ивове и была погребена близ деревянной церкви. Из Задонска Голдобины часто ездили к старцу Илариону, жили здесь недели по две и более. Останавливались они у Прасковьи Васильевны. С течени­ем времени они такую возымели любовь к угоднику Божию, что пожелали переселиться еще ближе к нему. Поговорили со cвоими попечителями Муравьевыми, и те из уважения к Илариону дороге купили их имение, а Голдобины приобрели имение в Каменке - за 15 верст от Троекурова. Но и здесь они скорбели, потому что и к Троекурово не так близко, и от благодетелей отдалились. Иларион их утешал: «Не скорбите, скоро поближе будете». Действительно, через год близ Троекурова поступило в продажу небольшое име­ние. Иларион просил Раевского купить у них Каменку, чтобы дать возможность переселиться поближе к нему. Раевский с удовольстви­ем исполнил его просьбу.

Приведенные ниже случаи из жизни Анны и Александры Голдо­биных, рассказанные ими самими, наглядно показывают их взаимо­отношения со старцем Иларионом. «По смерти нашего родителя, писала Анна Николаевна, - мы с матушкой прибыли все к о. Илари­ону. После многих истинно отеческих наставлений всех сестер моих он благословил образами, а меня почему-то ничем не одарил. Оскор­бившись, я ушла к жившей тогда около него Прасковье Васильевне и думаю себе: «Что бы это значило? Хоть бы крестик дал мне Батюш­ка». В эту минуту входит его келейный Никита и подает мне оберну­тый в бумагу крест на орденской пунцовой широкой ленте, который я блюду доселе как неоценимый знак прозорливости старца и его благословения. В другой раз во время собеседования Батюшки с моей матерью и сестрами мне пришло на мысль узнать от старца, безвин­но ли заниматься пением и игрой на фортепиано, до которых я была большая охотница. Только что об этом подумала, старец, обратив­шись ко мне, сказал: «А ты, Анна, если будешь играть на фортепиа­но, то не ходи ко мне в келью». Батюшка предсказал также и неожи­данный переход наш из Петербурга в Задонск и то, что из всей семьи мы только с сестрой останемся свидетелями его кончины. - «Алек­сандра, - говорил он, - положит меня в гроб, а ты похоронишь». Все это сбылось в точности».

Весь остаток дней своих прожили обе сестры Голдобины близ Троекурово, ведя самую строгую жизнь и находясь в полном послу­шании у старца. Вот что рассказывала впоследствии о сестрах Гол­добиных игуменья Нафанаила: «Без благословения Батюшки они, ка­жется, воды не пили. Такие были рабы Божии и постницы. Батюшка заповедовал им пять дней в неделю кушать, и то по одному разу в день. Из двух сестер Голдобиных Анна Николаевна была тихая, крот­кая девушка. Батюшка говорил, что она, как Мария, - благую часть избрала. Никуда она не выезжала, знала только церковь да изредка бывала в келье Пелагии Андреевны Уваровой. Дома она ни во что не входила, занималась молитвою, чтением и рукоделием. Александра Николаевна, напротив, была настоящей Марфой, все хлопотала по хозяйству: и по поручениям старца, и для богадельни, и для сестер. Едет, бывало, к обедне и весь тарантасик занят кувшинчиками, ча­шечками, корзиночками, свертками - кому ягод, кому молока, кому сливок к чаю привезет. Подъедет к нашей келье: «Наташенька, по­трудись, сударик мой, отнеси это вот тому, а это тому». А сама пой­дет в церковь и начнет поклоны класть. Поклоны клала так называе­мые детские. Ни одной иконы не пропустит, все перецелует и перед каждой по несколько поклонов положит. Это казалось кое-кому странным, но она о людском мнении небрегла».

Именно Александра и Анна Николаевны Голдобины стали с ми близкими и деятельными помощниками старца Илариона в деле устроения им женской общины в Троекурове. Особенно это относилось к старшей сестре - Александре, которой преимущественно выпал жребий хлопотать по этому делу. Сама же она часто передавала слова старца Илариона: «Александра, тебя я поручаю Царице Небесной, а моих вручаю тебе. Люби, помни, утешай их. Тебя за них Господь не оставит».
Начиная хлопоты об учреждении общины, старец Иларион в конце 1840-х гг. направил Александру Николаевну Голдобину в Лебедянь, где проездом при обозрении епархии был Преосвященный Николай (Доброхотов), епископ Тамбовский и Шацкий. Иларион поручил ей обратиться к Владыке с просьбой благословить и разрешить устроение в Троекурове иноческой женской общины. Сознавая, что у старца Илариона пока нет никаких средств на это, она ли: по вере в него согласилась предстать пред Тамбовским архиереем. Но по молитвам угодника Божия, совсем того не ожидая, получила от Владыки утешительный ответ: «Если отыщутся средства, необходимые для устройства общины, устрояйте».

Получив архиерейское благословение, старец Иларион решил начать дело с приобретения земли для будущей обители. Для этого он велел Александре Николаевне Голдобиной озаботиться покупкой имения и даже указал на сосед­нее владение помещицы Клишиной в количестве 362 десятин. Теперь настала пора оконча­тельно смутиться духом помощ­нице старца - приобретение та­кого большого участка земли для нищего, в сущности, старца ей казалось делом уж совсем не­возможным. «Маловерная ты, Александра! - успокоил ее Ила­рион. - Нам Бог поможет. Толь­ко веруй». Смирившись, Голдобина сторговала у Клишиной землю за 30 тысяч рублей и по благословению старца заключи­ла договор, включавший в себя сроки уплаты суммы и даже не­устойку за просрочку платежей или отказ от покупки. После этого Александре Николаевне пришлось несколько раз съездить и в Тамбов и в Петербург, ходить по присут­ственным местам и по благодетелям и, как водится, много потерпеть оскорблений. И через некоторое время Голдобина собрала половину суммы. И такую веру имела она к старцу, что не усомнилась зало­жить свое имение, когда ему понадобились деньги для уплаты за зем­лю. И вот когда приближался срок выплаты последней суммы, а не­достающих 10 тыс. все не было, сестры вновь пришли в уныние, боясь потерять и землю, и уплаченные уже деньги. И вновь утешал их старец Иларион: «Что вы так скорбите? Есть у меня такая добрая барыня, которая даст мне 10 тыс. рублей». И предсказание его сбы­лось дивным образом. Богатая петербургская особа Феодосия Тара­совна Громова, имевшая обычай благотворить на монастыри и вся­кие богоугодные дела, нечаянным образом, желая пожертвовать не­известному ей тогда Троекуровскому затворнику всего лишь 100 руб­лей, подала его доверенному лицу билет достоинством в 10 тыс. руб­лей. Впрочем, впоследствии, ближе узнав старца Илариона, она нис­колько не жалела об этом случае и искренне считала, что «…чудо это свершилось по его святым молитвам и по Божию к нему благоволе­нию».

Таким образом, в довольно короткий срок был приобретен учас­ток земли в деревне Мочилки, послуживший к основанию иночес­кой женской общины в с. Троекурово.