 |
Архиепископ Петр (Зверев Василий Константинович) родился 18
февраля 1878 года в Москве в семье священника. В 1902 году окончил Казанскую духовную академию.
В 1900 году Василий Зверев принял монашество
с именем Петра и был рукоположен во иеромонаха. 8 августа 1910 года возведен в
сан архимандрита.
14 февраля 1919 года Петр хиротонисан во епископа Балахнинского, викария
Нижегородской епархии. В январе 1922 года Петр был назначен епископом Старицким,
викарием Тверской епархии.
16 июля
1925 года назначен викарным епископом в Воронежскую епархию. С 1926 года -
утвержден правящим архиереем Воронежской епархии.
15 ноября 1926 года арестован.
Архиепископ Петр был осужден на 10 лет тюремного заключения, и отпрален на
Соловецкие острова.
Архиепископ Петр (Зверев) мученически скончался в Анзерском скиту на Соловках 7
февраля 1929 года.
На Архиерейском Соборе РПЦ в 2000 году канонизирован.
См.
Святые земли Воронежской |
Архиепископ Петр (Зверев Василий Константинович) родился 18
февраля 1878 года в Москве в семье священника, служившего настоятелем храма
Александра Невского при доме Московского генерал-губернатора, а затем в
Сергиевом храме Чудова монастыря в Кремле. Василий был третьим из четырех детей
в семье. В 1895 году Василий окончил гимназию и три года учился на
историко-филологическом факультете Московского университета. В 1899 году он
поступил в Казанскую духовную академию, которую окончил в 1902 году со степенью
кандидата богословия за диссертацию “Экзегетический анализ первых двух глав
послания апостола Павла к Евреям”. В 1900 году Василий Зверев принял монашество
с именем Петра и был рукоположен во иеромонаха.
В 1902 году иеромонах Петр назначен преподавателем Орловской духовной семинарии,
в 1903 году переведен священником Владимирской церкви при Московском
епархиальном доме и одновременно определен епархиальным миссионером. В 1907 году
Петр стал инспектором Новгородской духовной семинарии. В 1909 году он назначен
настоятелем Спасо-Преображенского монастыря в Белеве Тульской епархии. 8 августа
1910 года преосвященным Парфением (Левицким; †1921) он возведен в сан
архимандрита. Монастырь находился недалеко от знаменитой Оптиной пустыни. И
настоятель мог постоянно общаться с оптинскими старцами.
В октябре 1916 года Святейший Синод распорядился направить архимандрита Петра в
распоряжение епископа Алеутского Евдокима (Мещерского; †1935) для миссионерской
службы в Северо-Американской епархии. Однако поездка не состоялась и в конце
того же года Петр уехал проповедником на фронт, где пробыл до Февральской
революции 1917 года. В 1917 году Петр был переведен настоятелем Тверского
Успенского Желтикова монастыря. В первые же месяцы после Октябрьского переворота
ему пришлось столкнуться с карательными органами: в декабре тверская губчека
взяла его в качестве заложника. Пока судьба была к нему милостивой: пребывание в
тюремной камере оказалось кратковременным.
14 февраля 1919 года Петр удостоился сана викарного епископа Балахнинского
Нижегородской епархии. Его хиротонию в Москве проводил сам Святейший Патриарх
Тихон (Белавин; †1925; святитель-исповедник). В Нижнем Новгороде епископ жил в
Печерском монастыре на берегу Волги. В мае 1921 года последовал новый арест по
обвинению в разжигании религиозного фанатизма. Епископа Петра отправили сначала
в Москву, оттуда в Петроград. 4 января 1922 года он был освобожден по
заступничеству верующих.
В январе 1922 года Петр был назначен епископом Старицким, викарием Тверской
епархии. В городе он поселился в хорошо ему знакомом Успенском монастыре. В
отсутствие правящего архиерея, архиепископа Серафима (Александрова; †1937), Петр
возглавлял епархию. 31 марта 1922 года он обратился к пастве к призывом
жертвовать на нужды голодающих в Поволжье и распорядился передавать из храмов
все ценные вещи, кроме предметов, необходимых для священнослужения. Сам он все
время служил как простой священник. Летом 1922 года епископ Петр осудил
возникшее обновленческое движение. 24 ноября 1922 года он был арестован и выслан
в Туркестан на два года, местом его пребывания определили город Перовск.
В 1924 году епископа Петра освободили, в конце года он прибыл в Москву, есть
упоминание о том, что какое-то время он управлял Московской епархией. 16 июля
1925 года Местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Крутицким Петром
(Полянским; †1937; впоследствии прославленным как священномученик) он был послан
в Воронеж в помощь престарелому митрополиту Владимиру (Шимковичу) в качестве
викария. Епископ Петр служил в Троицкой церкви на Терновой поляне и в
Преображенском церкви Покровского Девичьего монастыря. Его богослужения собирали
большое число верующих, с любовью и почитанием относившихся к владыке. 23 ноября
1925 года Петр был вызван в Москву и покинул Воронеж.
10 января 1926 года преосвященный приехал на похороны митрополита Владимира (Шимковича).
Погребение митрополита переросло в собрание верующих, которые пожелали видеть на
воронежской кафедре епископа Петра. Выбор был утвержден в январе 1926 года
Местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским;
†1944; впоследствии – Патриарх Московский и всея Руси), который возвел Петра в
сан архиепископа.
Человек твердых религиозных убеждений и моральных устоев, владыка Петр был
прекрасным оратором и проповедником. Его истовые богослужения в церкви
Алексеевского Акатова мужского монастыря собирали множество верующих. Высокий
авторитет архиепископа Петра привел к тому, что в том же 1926 году начался
массовый отход верующих от «обновленчества» и возврат приходов в лоно патриаршей
церкви. В этой миссии владыке сослуживал, увещевал священников-обновленцев и
принимал их покаяния о. Иоанн Андреевский (1875–1961), позднее ушедший в
Катакомбную Церковь. Предвидя крах своих надежд на внутрицерковный раскол,
власти предпринимают ответные меры. Уже в конце января 1926 года владыку Петра
вызывают в милицию и расспрашивают о взаимоотношениях с различными группами
верующих. Его почитатели создают группу из 10–12 человек для охраны владыки днем
и ночью (он жил в частном доме, недалеко от монастыря), пытаются устроить
манифестацию в защиту его от административного произвола, добиваются встречи с
представителем облисполкома Шаровым и начальником местного ГПУ Шевелевым с
требованием “не беспокоить нашего архиепископа”. При очередной попытке в августе
допросить архиерея за ним следом пришло около трехсот верующих. Как
свидетельствовал в своем рапорте милиционер Пустовалов, четверо из
сопровождающих вторглись в его кабинет. Попытки арестовать “зачинщиков”
натолкнулись на яростное сопротивление женщин. Толпу рассеял прибывший конный
резерв милиции. В последующие дни дом владыки стал местом паломничества паствы.
16 и 17 октября 1926 года, во время вызовов Петра в ГПУ, его вновь сопровождали
верующие, из толпы слышались крики: “по колено в крови будем, а епископа не
дадим”. “Зверев в ГПУ держался вызывающе, говорил, что чекисты идут против
народа, волнуют его и раздражают, и что с ними и говорить не будет: пускай они
(чекисты) вывертываются как хотят перед разгневанным народом”. При выезде Петра
по требованию властей в Москву на вокзале его провожало столь огромное скопление
верующих, что “для предотвращения беспорядков” была задействована не только вся
милиция, но и милицейская школа.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения советской охранки, стала
телеграмма в адрес 15-й партконференции, подписанная от имени верующих девятью
рабочими. В ней говорилось: “Через местное воронежское ГПУ Тучков требует выезда
в Москву единственного избранного народом, нашего православного архиепископа
Петра (Зверева). Православные Воронежской губернии – 99% исключительно рабочих и
крестьян. Вызов архиепископа волнует верующих рабочих, особенно вследствие
распространяемых обновленцами слухов о высылке нашего архиепископа. Для
предотвращения волнения верующих рабочих и народа запросите Тучкова о причинах
вызова архиепископа…” Надежда на то, что политическое руководство прислушается к
мнению рабочих, была тщетной.
14 ноября 1926 года на “широкой беспартийной конференции рабочих” был разыгран
спектакль осуждения авторов письма. Местная газета тут же разразилась статьей
под красноречивым заголовком: “Царский слуга архиепископ Петр (Зверев) пытался
спровоцировать воронежских рабочих. Широкая конференция рабочих требует
расследования провокаторской деятельности Петра (Зверева)”. На следующий день
ГПУ, воодушевленное такой “подсказкой”, арестовало архиепископа Петра без
санкции прокурора. Вскоре взяли наиболее активных его приверженцев.
Допросы владыки Петра вел сотрудник секретно-политического отдела А.В.
Казанский. Петру ставились в вину распространение контрреволюционных слухов,
имеющих целью вызвать недоверие к советской власти и дискредитировать ее, и
настраивание верующих против власти. Задавались вопросы и об отношении
архиепископа к покойному Патриарху Тихону и митрополиту Сергию: первого не знал,
со вторым переписывался, но позицию его не поддерживал. Упоминал владыка Петр о
том, что мысли митрополита Сергия о легализации Церкви и ее мирному сожительству
с государством разделяли митрополиты Иосиф (Петровых; †1937) и Серафим (Чичагов;
†1937), епископы Рязанский Борис (Соколов; †1928) и Рыльский Павлин (Крошечкин;
†1937; в 2000 году канонизирован как священномученик). Сам же он в своей
деятельности руководствовался советами старца Нектария из Оптиной пустыни.
Одновременно с владыкой Петром в тюремной камере оказались еще десять человек,
среди которых был настоятель Алексеевского монастыря, архимандрит Иннокентий
(Беда Иннокентий Пантелеймонович, 1882–1928). Архиепископ был давно знаком с
архимандритом Иннокентием и, переехав в Воронеж, пригласил его в мае 1926 года
из Москвы. Теперь им предстояло вместе терпеть лишения. Остальные арестованные
были прихожанами, известными своей близостью к главе епархии, названные в
материалах следствия “черносотенцами”. Служившие вместе с архиепископом в храме
Покровского женского монастыря архимандрит Нектарий (Венедиктов) и протоиерей
Иоанн Вениаминов тоже лишились свободы, но дело их рассматривалось изолированно
от общего.
Автором телеграммы признал себя токарь Отроженских железнодорожных мастерских
Василий Сироштан, состоявший в 1919–1921 годах в ВКП(б) и “вычищенный” за
религиозные убеждения, он был отнесен к числу основных виновников воронежского
переполоха.
7 марта 1927 года следствие завершилось, архиепископ своей вины ни в чем не
признал. 13 марта 1927 года Особое совещание при коллегии ОГПУ заочно вынесло
приговор. Служащий почтово-телеграфной конторы П.Т. Атаманов, архимандрит
Иннокентий (Беда), служащий коммунтреста И.М. Немахов и маляр железнодорожных
мастерских С.А. Цыков (“бывший слушатель Московской художественной школы, бывший
политссыльный”) получили по три года лагерей; послушницы Покровского девичьего
монастыря Мария Барченко и домохозяйка Анна Буданова высланы на три года в
Среднюю Азию; пекарь Г.И. Пушкин отправлен на три года в Казахстан. Еще трем
обвиняемым приговор вынесен позже: 22 марта 1927 года В.Е. Сироштан получил пять
лет лишения свободы, а архиепископ Петр и Д.К. Москалев, заместитель директора
железнодорожного политехникума, – по десять лет.
П.Т. Атаманов, С.А. Цыков, архимандрит Иннокентий и архиепископ Петр отбывали
срок на Соловецких островах. Участь первых двух неизвестна. Архимандрит
Иннокентий, “спутник и сотрудник Петра Воронежского”, скончался в канун
Рождества Христова, 6 января 1928 года, это видно из официальной справки,
присланной с Соловков и подшитой в следственное дело. Архиепископ Петр отбывал
наказание вместе с архиепископом Курским Назарием (Кирилловым; †1928),
архиепископом Прокопием (Титовым; †1937; в 2000 году канонизирован как
священномученик) и епископом Печерским Григорием (Козловым; †1937). Он исполнял
обязанности счетовода на продовольственном складе, где для пресечения воровства
состояло только православное духовенство. У него была возможность служить в
уцелевшей церкви Онуфрия Великого.
О последних днях жизни владыки Петра вспоминает его соузник Олег Волков: “Участь
ксендзов (отправленных в штрафной изолятор на Заяцких островах. – А.А.) разделил
тогда и Петр, епископ Воронежский. То была месть человеку, поднявшемуся над
суетой преследований и унижений. Неуязвимый из-за высоты нравственного своего
облика, он и с метлой в руках, в роли дворника или сторожа, внушал благоговейное
уважение. Перед ним тушевались сами вохровцы, натасканные на грубую наглость и
издевку над заключенными. При встрече они не только уступали ему дорогу, но и не
удерживались от приветствия. На что он отвечал как всегда: поднимал руку и
осенял еле очерченным крестным знамением. Если ему случалось проходить мимо
большого начальства, оно, завидев его издали, отворачивалось, будто не замечая
православного епископа – ничтожного “зека”… Начальники в зеркально начищенных
сапогах и ловко сидящих френчах принимали независимые позы: они пасовали перед
достойным спокойствием архиепископа. Оно их принижало. И брала досада на
собственное малодушие, заставлявшее отводить глаза…
Преосвященный Петр медленно шествовал мимо, легко опираясь на посох и не склоняя
головы. И на фоне древних монастырских стен это выглядело пророческим видением:
уходящая фигура пастыря, словно покидающего землю, на которой утвердилось
торжествующее насилие…
Епископа Петра схватили особенно грубо, словно сопротивляющегося преступника. И
отправили на те же Зайчики…”
Архиепископ Петр (Зверев) мученически скончался в Анзерском скиту на Соловках 7
февраля 1929 года. Его мощи обретены во время раскопок 17 июня 1999 года.
На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года
архиепископ Петр (Зверев) канонизирован как священномученик.
Источники и литература
ЦДНИ ВО, ф. 9353, оп. 2, д. 19568. Т. 1–2.
Сергий (Петров), архиепископ. История Воронежской епархии от ее учреждения до
наших дней (в четырех частях). Ч. IV. Воронеж–Минск–Одесса, 1961–1968.
Машинопись. С. 745–746.
Акиньшин А. “Виновным себя ни в чем не признаю” // Встреча:
Культурно-просветительная работа. 1992. № 10–12. С. 34–37.
Он же. Церковь и власть в Воронеже в 1920–1930-е годы: (Процессы Петра Зверева и
Алексия Буя) // Церковь и ее деятели в истории России. Воронеж, 1993. С.
127–145.
Он же. Петр Зверев, владыка Воронежский // Воронежский курьер. 1992. 6 янв.
Он же. Святитель Петр Воронежский // Православная жизнь. Джорданвилль, 1994. №
10. С. 1–11.
Волков О. Погружение во тьму. М., 1989. С. 86–87.
Воспоминания об архиепископе Петре (Звереве) // Надежда. Frankfurt am Main,
1988. № 14. С. 132–155.
Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия
Русской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь,
2000. Т. 4. С. 28–80.
Маргарита (Чеботарева). Катакомбные исповедники // Возвращение. 1993. № 2. С.
26–28.
Митрополит Мануил (Лемешевский). Русские православные архиереи периода с 1893 по
1965 годы. Куйбышев, 1966. Ч. 5. С. 376–377.
Петр (Зверев) // России Черноземный край. Воронеж, 2000. С. 841–842.
Польский М. Новые мученики Российские. Второе собрание материалов. Ч. 2.
Джорданвилль, 1957. Репринтное издание: М., 1993. С. 56–66.
Регельсон Л. Трагедия русской церкви / Послесл. прот. Иоанна Мейендорфа. Париж,
1977. С. 452, 536, 540, 542.
Резникова И. Православие на Соловках. СПб., 1994. С. 173–174.
Русские православные иерархи. Исповедники и мученики: Фотоальбом. Париж: 1986.
С. 59.
Сапелкин Н. Воронежские святители в ХХ веке // Воронеж православный. 1997. № 6.
Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918–1956: Опыт художественного исследования.
М., 1989. Т. 2. С. 45.
|
