Святитель Митрофан Воронежский и тайна материнского
благословения Льва Тихомирова

Летом 2000 года, когда в Москве, на Юбилейном Архиерейском Соборе в день прославления мощей Святителя Митрофана был канонизирован возглавляемый Царственными страстотерпцами сонм новомучеников Российских, на выставке «Александр II и Царское Село» был обретен малоизвестный образ воронежского Святителя. Надпись на обороте гласила, что образок этот был в июле 1837 года поднесен Цесаревичу Александру Николаевичу в Воронеже, во время его многомесячного путешествия по России, которое с легкой руки воспитателя Цесаревича поэта В.А. Жуковского вошло в историю под именем обручения с Россией будущего великого преобразователя.

Не плодом ли молитвы Александра II перед поднесенным ему образом Митрофана Воронежского стала таинственная история, связанная с рождением пятнадцать лет спустя, в 1852 году, Л.А. Тихомирова - единственного покаявшегося участника его цареубийства!

«Семейство наше выросло довольно быстро. В июне 1848 года родился первый сын, Владимир. Зимой 1850 года - второй, скоро умерший, сын Лев. В 1852 году, января 19, родился я (то есть второй Лев). В 1853 году, родился последний ребенок, дочь Мария <...>.

Перед моим рождением мама видела во сне Святителя Митрофана, ее благословлявшего. Поэтому она решила назвать сына (если родится сын) именем Святителя. Однако же Володя, когда я родился, обрадовался, что «у нас опять есть Лева», и так ни за что не хотел меня иначе называть. В уважение этого меня и окрестили Львом (18 февраля - Льва, папы Римского), однако, в предании семейном Святитель Митрофан остался как бы покровителем моим. Впоследствии, при отъезде в гимназию в 1864 году, мама меня благословила образком Святителя Митрофана, который пробыл со мною всю скитальческую жизнь. Я тоже так смотрю на Святителя Митрофана, как на своего покровителя вместе со Святителем Львом.

Этот образок играл особую роль в моей жизни. Во времена студенчества я, конечно, не обращал никакого на него внимания и, уезжая в Санкт-Петербург в 1873 году «на пропаганду», я этот образок забыл где-то. Между тем, через каких-нибудь два месяца после этого пренебрежительного забвения материнского благословения я был арестован.

По истечении четырех лет тюремной жизни моей ко мне приехала мама и принесла ко мне в тюрьму опять этот же образок (который нашла в Москве у брата Владимира). Очень скоро после этого меня освободили из тюрьмы. Никогда я с тех пор ни на день с образком не расставался. С ним бежал я и за границу. Когда же для меня наступила минута возрождения, и я решился открыто стать на стороне вновь сознанной мной веры, я в Париже этот же образок повесил по-русски в почетном углу комнаты, как знамя своего разрыва с атеизмом и революцией...

По возвращении в Россию я побывал у мощей Святителя Митрофана и поныне молюсь вместе обоим угодникам, Святителю Льву и Святителю Митрофану».

17/30 сентября - память мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Именно в этот воскресный день, в 1888 году, он обрел знамя своего разрыва с революцией, о чем тогда же записал в дневнике: «Повесил у себя образ Святителя Митрофания. Как малодушен человек. Мне нужно было сделать над собой усилие для этого, и все из-за ложного стыда перед двумя-тремя знакомыми, которые сделают удивленные физиономии».

Сам факт, что в центре превращения Тихомирова из «левого» в «правого» оказывается именно образ Святого Митрофана Воронежского - позволяет по-новому посмотреть и на ставшее уже хрестоматийным сравнение его ренегатства с обращением из Савла в Павла.

Икона Святителя Митрофана - материнское благословение Льва Тихомирова, - надеемся, сохранилась до наших дней.

Наверное, лишь после молитвы перед ней, только после усердной молитвы Святителю Митрофану, и будет по-новому прочитано, правильно понято сложнейшее наследие замечательного русского мыслителя Льва Александровича Тихомирова.
 

С. ЧЕСНОКОВ Трибуна русской мысли