|
В древней части города
Ельца Орловской губернии (ныне территория Воронежско-Липецкой
епархии), на склоне красивой возвышенности у берегов небольшой речки
Ельник, впадающей в реку Сосну, в доме священника Алексия Борисова
15 декабря 1800 года родился ребенок. Во святом крещении мальчик
получил имя Иоанн. Ему суждено было стать великим светильником
Церкви Христовой, знаменитым архипастырем и богословом.
Родился будущий святитель от «благочестивого кореня», когда еще
бережно хранился патриархальный уклад Святой Руси, так животворно
действовавший на душу человека.
Дом, где жил Иоанн Борисов, был для него домашней церковью, его
первым духовным вертоградом. Промысл Божий о нем, как о святом и
необычном человеке, сказался еще в детстве. Отрок любил чтение и
слышание слова Божия, звучащего с амвона Свято-Успенского храма, в
котором служил его отец. С детства проявился в нем Божий дар слова,
воспитывались и умножались такие редкие добродетели, как молитва и
непрестанная духовная бодрость.
В 1810 году Иоанн Борисов поступил в Воронежское епархиальное
училище, но по причине постигшей его болезни он вынужден был
оставить учебу.
16 октября 1811 года мальчик осиротел: скончался горячо любимый им
отец.
Окончив Воронежское епархиальное училище экстерном, Иоанн поступил в
Орловскую Духовную семинарию, которую окончил в 1819 году.
К этому времени была преобразована Киевская Духовная Академия, и
новый состав ее воспитанников набирался из лучших студентов
семинарий. В числе таких воспитанников от Орловской губернии был
послан Иоанн Борисов.
В Академии талант юноши окреп и развился во всей своей силе. Он не
только исполнял все, что от него требовалось, но работал еще и
самостоятельно, много читал. В особенности любил заниматься
составлением проповедей, которые по своим высоким качествам тогда
уже предвещали в нем будущего «русского Златоуста».
Иоанн упражнялся не только во внешних науках, но и в духовной науке
благочестия, усовершенствования в добродетелях. Особенно много сил
он отдавал в то время стяжанию смирения и борьбе со страстью уныния.
Стяжание добродетелей, а также изучения богословских наук,
Священного Писания, творений святых отцов не были самоцелью для
молодого подвижника, а являлись следствием пламенного желания в
своей нравственной жизни подражать, по заповеди апостола (1 Кор. 2,
1), Господу нашему Иисусу Христу. Поэтому неудивительно, что в 1823
году, на выпускном академическом акте, он прочел часть своего
студенческого труда «О нравственном характере Господа нашего Иисуса
Христа». Чтение столь зрелого в богословском отношении труда было
признательно и сердечно воспринято присутствовавшими, Киевский
митрополит Евгений (Болховитинов) приветствовал юношу как
«восходящее светило русской богословской науки». Предсказанию этому
суждено было сбыться в полной мере.
В 1823 году он окончил академический курс со степенью магистра
богословия.
После окончания Академии будущий святитель был направлен в
Санкт-Петербург и назначен в августе 1823 года профессором церковной
истории и греческого языка Александро-Невского духовного училища.
Затем, будучи уже ректором этого училища, 10 октября 1823 года он
был пострижен в монашество с именем Иннокентий и рукоположен в сан
иеродиакона, а 29 декабря — во иеромонаха. Пострижение в монашество
было следствием полученного им духовного воспитания и образования,
плодом глубоких, зрелых размышлений.
С этого времени иеромонах Иннокентий начинает сугубое аскетическое
служение Богу и Его Святой Церкви, служение, которое он так строго и
неукоснительно исполнял в течение всей своей жизни. Свидетельствуя о
высоте этого служения, современники называли его «истинным монахом,
строгим подвижником», говоря, что «иноческое звание Иннокентий
любил».
Большое впечатление на современников он производил своими
благолепными священнослужениями. В это время молодой преподаватель
был определен в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Через
несколько месяцев он стал инспектором академии, и получает звание
экстраординарного профессора. Вскоре отец Иннокентий был возведен в
сан архимандрита.
Такого высокого положения он достиг, благодаря усердию и своим
необыкновенным дарованиям.
Проповеди иеромонаха, а затем архимандрита Иннокентия появлялись на
страницах многих церковных журналов. В бытность архимандрита
Иннокентия инспектором выходили его первые научно-литературные
труды. Это «Жизнь святого апостола Павла», «Жизнь святого
священномученика Киприана Карфагенского». Его знаменитое творение
«Последние дни земной жизни Господа Иисуса Христа» словно написано
человеком, который сам шествовал по стопам Христа.
В конце петербургской службы, в 1828 году, за эти сочинения он был
удостоен степени доктора богословия. 3сентября 1829 года архимандрит
Иннокентий получил докторский наперсный крест, а 12 сентября был
награжден орденом святой Анны 2-й степени, украшенным императорской
короной.
В 1830 году отец Иннокентий, умудренный духовным и жизненным опытом
и обогащенный знаниями, был переведен в Киев на должность ректора
Духовной Академии и назначен настоятелем Киево-Братского монастыря.
Здесь он особое внимание уделял богослужению и строгому исполнению
устава.
В течение десяти лет своего ректорства в Киевской Духовной Академии,
которая до того времени находилась в упадке, архимандрит, а затем
епископ Иннокентий предпринял ряд важных и полезных преобразований,
среди которых прежде всего отмена преподавания на латинском языке,
державшем православное богословие в рабской зависимости от
католического богословия, и от схоластического мышления. Кроме того,
он расширил некоторые предметы, в других научных дисциплинах
значительно обновил содержание, вновь ввел экклезиологию и церковное
законодательство. Именно с этого времени началось преподавание
канонического права в духовных школах.
Как ординарный профессор, святитель преподавал в Академии
нравственное и основное богословие. Его вдохновенные лекции
производили на слушателей огромное впечатление. Со студентами он
обходился всегда ласково, к их недостаткам и проступкам был
снисходителен и милостив. Более всего отец Иннокентий следил за
проповедничеством. Заботился он и о внешнем благоустройстве
Академии, обогатил библиотеку, предпринял много других полезных дел.
Поэтому вскоре он заслужил всеобщее уважение, особенно со стороны
студентов. Его любили всем сердцем и всей душой, глубоко уважали,
благоговели. Нравственное влияние архимандрита Иннокентия на своих
сослуживцев было настолько велико и продолжительно, что любовь к
нему они сохранили до конца своей жизни.
Как о нем вспоминают, он до глубины души бывал проникнут смирением и
самоуничижением, в частной жизни был очень прост и невзыскателен.
Обладая высокими природными дарованиями, архимандрит Иннокентий
относился к ним, как к дарам Божиим, постоянно помня слова
Лествичника: «Кто возносится естественными дарованиями, то есть
остроумием, понятливостью, искусством в чтении и произношении,
быстротою разума и другими способностями, без труда полученными, тот
никогда не получит вышеестественных благ, ибо неверный в малом и во
многом неверен и тщеславен». В собеседовании с кем бы то ни было он
никогда не позволял себе пересудов и пустых слов, никогда не осуждал
ближних.
Подвижник уже в то время стяжал добродетель смиренномудрия, на
которой, как на естественном основании, создавались такие его
добродетели, как горячая любовь к ближним, стремление послужить им,
не считаясь с собственными лишениями и неудобствами, милосердие,
доброта и непамятозлобие, нестяжательность и щедрость. О хранении
себя в доброделании по евангельским заповедям говорит и то, что
после знаменательного события — хиротонии его в сан епископа
Чигиринского, викария Киевской митрополии 21 декабря 1836 года, с
оставлением в должности ректора Киевской Духовной семинарии,
Иннокентий, являя собой пример истинного смирения, не изменился
духовно.
И Господь, Который «гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак.
4, 6), вознаградил раба Своего благодатными дарами, среди которых
современники упоминают прозорливость, свидетельствуя, что «слова его
действительно сбывались», что «прозорливость преосвященный имел
особенную».
В 1840 году владыка Иннокентий назначается на самостоятельную
Вологодскую кафедру, где за год пребывания становится известным как
глубокий исследователь древних вологодских рукописей.
1 марта 1841 года епископ Иннокентий перемещается на Харьковскую
кафедру.
Нравственность духовенства в заботах преосвященного всегда занимала
одно из первых мест. К преступлениям против сана святитель всегда
был очень строг и взыскателен. Честь и доброе имя духовенства для
святителя всегда составляли одну из главных его забот. Участие к
горю ближнего, желание оказать помощь нуждающемуся, сострадание к
страждущему были неотъемлемыми свойствами человеколюбивой, светлой и
открытой души достославного архипастыря. Он был очень милостив и
скор на поддержку всем, искавшим его помощи.
Управляя епархией, преосвященный особенно заботился о благолепии
церковном, всюду требуя совершения уставного богослужения, а также о
процветании проповедничества среди духовенства. Лучшим образцом
слова Божия являлись, прежде всего, проповеди самого святителя
Христова. В харьковский период его жизни были изданы «Беседы на
святую Четыредесятницу», «Падение Адамово», «Беседы на Великий
пост», «Слова и речи к пастве харьковской», «Три слова о зиме».
Святитель Иннокентий не оставлял и литературных и
богословско-исторических трудов. Он начинает заниматься гимнографией.
Составляет акафист Божественным страстям Христовым, службу и акафист
святому Архангелу Михаилу. Продолжает заниматься составлением
«догматического сборника», а также историей Православия в Польше,
историей русского раскола, историей иерархии. Затем он пишет
сочинение «Сто глав» и готовит к изданию отдельной книгой свое
творение «Голгофа, или Последние дни земной жизни Господа нашего
Иисуса Христа».
Определением Святейшего Синода от 15 апреля 1845 года владыка
Иннокентий был возведен в сан архиепископа.
С 1 апреля 1847 года он являлся членом Святейшего Синода, в котором
состоял и богомудрый митрополит Московский Филарет. Своею
деятельностью оба святителя приносили великую пользу Православной
Церкви.
Вскоре архиепископ Иннокентий был вызван в Петербург, где 24 февраля
1848 года последовал указ о назначении его на кафедру Херсонскую и
Таврическую.
«Не без горести для меня разлука с Харьковом. К Харькову привязан я
многими узами веры и любви о Христе»,— пишет в те дни владыка
Иннокентий. Он многое сделал здесь, многое полюбил. Его трудами были
восстановлены Святогорский, Успенский и Ахтырский Свято-Троицкий
монастыри. Он, ревнитель монашества, основал Верхне-Харьковский
Николаевский женский монастырь.
Назначение святителя на Херсонскую и Таврическую кафедру было
промыслительно. Церковная нива этой епархии была обширна и не
возделана. Ему предстоял благодатный труд. При нем произошло полное
становление в вере населения этого края. В Одессе архиепископа ждали
с нетерпением. Служение его началось в праздник Святой Троицы.
Привыкший очень требовательно относиться к своим архипастырским
обязанностям, Владыка обращал внимание на все, начиная с мелочей. По
внешнему тотчас заключал и о внутреннем. Входит, например, в храм,
окидывает его взором и говорит: «Церковь прекрасна, да хозяина в ней
не видно».
Для него богослужение было средоточием всей его деятельности, всей
жизни. Жители города толпами стекались внимать священнослужению и
проповеди своего знаменитого архипастыря. Его златословесная
проповедь поднимала духовный и нравственный уровень всей
всероссийской паствы. Сила его слова была подобна силе и глубине
слова святителя Иоанна Златоуста. Об особенном действии благодати
Святого Духа в проповеднической деятельности, да и во всей жизни
святителя свидетельствует его современник, строгий подвижник и
аскет, преосвященный Иеремия, епископ Нижегородский: «На день
Святого Духа у Иннокентия были всегда проповеди, некою особенностью
отличающиеся. На день Святого Духа он начал священнослужение свое в
Одесском соборе. В день Святого Духа он скончался. Духу Святому он
молился молитвою святого Симеона, Нового Богослова». Благодать
Святого Духа просвещала проповедника, даже как-то изменяла,
просветляла его вид, что также отмечают очевидцы. Такие факты
особенно ярко проявлялись во время пребывания его на Одесской
кафедре.
Святитель Иннокентий первое время служения своего в Одессе посвятил
внешнему устройству епархии. Занимается воспитанием духовенства и
развитием проповеднических дарований, дает наставления, пишет
необходимые назидания. Много внимания он уделяет Духовной семинарии,
высказывая пожелание перенести ее за город к Свято-Успенскому
монастырю, что в будущем и произошло.
Впоследствии, в условиях военного времени, в котором пребывал
Балканский полуостров, владыка Иннокентий заботился о воспитании
болгар и греков в Одесской семинарии.
При архиепископе Иннокентии построен Спасо-Преображенский
кафедральный собор. Вскоре им были установлены особые молитвословия
и крестные ходы в день основания Одессы и в день ежегодного
перенесения из Херсона в Одессу чудотворного Касперовского образа
Божией Матери.
Современники изумлялись обширности и глубине познаний святителя в
различных областях человеческой деятельности. Военные утверждали,
что он замечательный тактик, медики с удивлением отзывались о его
сведениях по физиологии и патологии, а естествоиспытатели и физики—
о его колоссальных познаниях в математике, астрономии, географии,
статистике, химии и других науках.
Но исключительное значение имела деятельность архиепископа
Иннокентия для Одессы в Крымскую войну. В это тяжелое время у людей
не оставалось надежды на земную помощь, все упование свое они
возлагали на Господа. И Божия помощь милостиво посещала
причерноморскую землю по молитвам святителя Христова. Благодать и
сила его молитв особенно проявились при осаде Одессы неприятелем в
1854 году, что вошло в предание отечественного Православия.
8 апреля 1854 года неприятельский флот приблизился к городу. Была
Страстная седмица, Великий Четверток. Владыка Иннокентий совершал
Божественную литургию, во время которой он обратился к верующим со
словами евангельского утешения: «Да не смущается сердце ваше.
Веруйте в Бога...» (Ин. 14,1). Своим бодрственным и пламенеющим
духом Владыка изгонял из пасомых дух уныния и печали.
На следующий день, в Великую Пятницу, неприятельский флот начал
бомбардировку Одессы. Множество народа собралось в кафедральном
Спасо-Преображенском соборе, где у святой Плащаницы архипастырь
утешал верующих своим благодатным словом. В ту Страстную Пятницу
архиепископом Иннокентием впервые было совершено Таинство
Елеосвящения архиерейским служением в Одесском кафедральном соборе,
что и поныне ежегодно совершается в этот день при большом стечении
богомольцев юга страны.
Но самым тяжелым днем для жителей Одессы стала Великая Суббота — 10
апреля 1854 года, когда неприятельский флот подверг город особенно
сильной бомбардировке. Архипастырь с обычной церковной
торжественностью совершал Божественную литургию. Горячая молитва
предстоящих, тихие вздохи и слезы обнаруживали крепкое желание всех
найти утешение в надежде на помощь Божию.
Богослужение близилось к концу, пели запричастный стих. Вдруг
раздался страшный разрушительный взрыв, крепкие стены соборного
храма поколебались, стекла задрожали, молитвенные песнопения
умолкли, и люди, пораженные паническим страхом, пали на церковный
пол. И в эти минуты едва ли не один архипастырь сохранял присутствие
духа! Царские врата немедленно растворились. Терпеливо выждав, пока
испуганный народ ободрится и придет в себя, Владыка вышел из алтаря,
взял пастырский жезл и произнес: «Вы устрашились сего бранного
звука, произведенного вражескою рукою и, стоя на молитве в этом
святилище, не устыдились пасть на землю по маловерию. Но какой страх
и ужас обымет грешную душу, когда возгремит архангельский глас
трубы, чтобы призвать нас на всеобщий Суд!» Проповедь длилась не
менее получаса. Народ вновь обрел крепкую надежду на Бога.
В те дни всеобщего уныния, когда казалось, что никакая сила не
остановит грозную армаду, готовую стереть с лица земли беззащитный
город, этот человек великой веры, со свойственной ему
прозорливостью, предсказывал, что бомбардировка будет
непродолжительной. И, действительно, 11апреля неприятель прекратил
огонь, а 14-го, в среду на Светлой седмице, совсем оставил Одессу.
По прошествии 17 месяцев неприятель снова дерзнул приблизиться к
богохранимому граду Одессе. 26 сентября 1855 года флот в составе 120
военных кораблей явился перед Одессой, грозя жителям города всеми
ужасами разорения и опустошения. Со следующего же дня и до 3
октября, то есть во все время блокады, преосвященный Иннокентий не
переставал совершать покаянные молебствия сопровождая их пастырскими
приветствиями то на соборной площади, то в кафедральном соборе.
Особую силу имела его молитва перед чудотворным Касперовским образом
Божией Матери. 2 октября неприятель покинул Одессу.
При архиепископе Иннокентии произошло прославление чудотворного
Касперовского образа Божией Матери, который жители Одессы и весь
южный край и ранее почитали. Святитель Иннокентий благословил
совершать крестный ход с чудотворным образом. Так установилось
богомолье у Касперовской иконы. Во время крестного хода народ Божий
с величайшим благоговением и усердием встречал чудотворную икону.
Тысячи людей ожидали ее с возжженными свечами, а многие стояли по
пояс в воде, когда на горизонте появлялся пароход со святыней. Как
некогда азиатский завоеватель Тамерлан бежал от града Москвы,
устрашенный грозным запрещением Матери Божией, так и в описанных
событиях 1854 года враги удалились от берегов Одессы прещением Той
Взбранной Воеводы Небесных Сил — Ее молитвенным предстательством у
Престола Божия за род христианский. Произошло это, несомненно, по
вере и молитвам угодника Божия святителя Иннокентия, который всегда
имел пламенную любовь к Божией Матери. Ее, Пречистую, он и воспел в
своем благодатном акафистном пении: «Радуйся, радосте наша, покрый
нас от всякаго зла честным Твоим омофором!» С тех пор Касперовская
икона Божией Матери является покровительницей Одессы и всего южного
края. В память о спасении города каждую пятницу в соборе читается
молебен с акафистом Покрову Божией Матери — творение святителя
Иннокентия, исторически связанное с событиями 1854 года, спасением
города от вражеского нашествия.
Архиепископ Иннокентий в годину испытания явился для родной земли
горячим патриотом. Когда врагу был открыт путь в Симферополь, когда
даже Перекоп не мог считаться безопасным убежищем для охваченного
паническим страхом населения и большинство жителей Севастополя и
Симферополя бежало, а среди оставшихся ходили самые ужасные слухи о
положении дел, преосвященный Иннокентий совершенно неожиданно, один,
без сопровождающих, прибыл 13 сентября в Симферополь. На другой день
он совершил в Александро-Невском соборе покаянное молебствие и
произнес слово, начавшееся обращением: «Мир вам!».
Из Симферополя святитель прибыл в осажденный Севастополь с иконой
Божией Матери. Это была самая тяжкая для города пора. Оставалась
надежда только на высшую помощь, и возвестить ее явился среди этого
смертоносного ада знаменитый архипастырь.
Во время военных действий на Крымском полуострове архиепископ
Иннокентий не переставал совершать Литургии и молебны. Предметом
особой заботливости его были госпитали, госпитальное духовенство и
сестры милосердия, ухаживавшие за ранеными и больными воинами.
Раненые снабжались продовольствием, собранным святителем, духовными
книгами и иконами. Проповеди святителя Иннокентия поддерживали дух
защитников Отечества и своей паствы. Народ в простоте сердца выражал
общее тогда убеждение: «Если бы командование армией доверили
Иннокентию, Россия выиграла бы Крымскую войну».
Святитель Христов в Севастополе бесстрашно ходил под неприятельскими
выстрелами по рядам войск, ободряя солдат и полководцев; ездил на
буксире по бухте тогда, когда впереди и сзади сыпались бомбы.
Промысл Божий хранил святителя — это тогда явно все чувствовали.
Святитель, как воистину «добрый пастырь», душу свою полагал за
паству свою. Он не страшился высказывать истинный взгляд на то или
иное положение дел. Он говорил: «Мы преемники Вассианов и Филиппов,
правду я скажу и на Белом море, в Соловецком монастыре. Мы монахи,
нам терять нечего».
Святитель Христов был сеятелем монашества, строителем монастырей и
скитов. Так, на земле, издревле освященной стопами святого апостола
Андрея Первозванного, откуда свет веры Христовой стал
распространяться по Руси, зажглись молитвенные лампады монастырей.
Мысли о восстановлении крымских церковно-исторических памятников не
были новостью для общества. Однако воплотилась эта идея, благодаря
архиепископу Иннокентию. У него возникла мысль о создании Крымского
Афона с его старчеством. Это была бы, по его размышлениям, новая
Оптина пустынь. Еще во время поездки его на Афон и в Грецию с
афонскими монахами у него сложились отношения братской любви, о чем
свидетельствует и его переписка со святогорской братией.
Строительство иноческих обителей на Крымском полуострове, по
свидетельствам современников, было делом нелегким: скиты
устраивались в самых труднодоступных местах. В 1850 году следует
открытие Бахчисарайского скита с киновиями. 15 августа, в день
праздника Успения Пресвятой Богородицы, в скале, где была вытесана
церковь Успения Божией Матери с множеством келий, святитель
Иннокентий, несмотря на тяготившую его болезнь, с греческим
митрополитом Агафангелом — представителем Афона, возглавил
Божественную литургию. Так вновь было заложено пустынножительство
крымского Афона, основателем которого был угодник Божий Иннокентий,
зажегший новую свещницу Всероссийского богомолья, куда паломники,
даже нехристиане, устремились в великом множестве.
Впоследствии святитель Иннокентий возродил древнюю греческую церковь
с источником при ней между Чадырдагом и Бахчисараем, источник святых
бессребреников Космы и Дамиана в урочище Кизим, пустынь Котерлезскую
во имя святого Стефана исповедника, пустынь близ Керчи, где были
чудеса великомученика Георгия Победоносца, древнюю церковь святого
Матфея, целебный источник Предтечи и Крестителя Господня Иоанна,
храм на горе Инкерман. Благодаря ему возникло скитское монашество в
Херсоне.
Вот как рассказывает в своих воспоминаниях об архиепископе
Иннокентии очевидец его трудов: «Мне казалось, что я вижу шествие
необыкновенного земного существа, что от этого шествия веет каким-то
необъяснимым дыханием, искрятся мириады звезд над вершиной Чадырдага,
где около усталой лошадки стоит молящийся Иннокентий. Внизу мы видим
клубящиеся облака, тишина невозможная... лицо убеленного видною
сединою иерарха дышит каким-то светом...» Святитель всегда, до
самозабвения, отдавал себя на служение Богу и ближним. Свеча земного
бытия его догорала... Он чувствовал приближение своей кончины.
Трогательно было прощание его с Крымом.
Перед выездом из Одессы, 17 апреля 1857 года, архиепископ Иннокентий
в 6 часов вечера зашел в Крестовую домовую церковь архиерейских
покоев, приложился к иконе Божией Матери Касперовской, сотворил три
земные поклона и благословил домашних. Он был в невеселом
расположении духа и неразговорчив. За два дня до этого святитель
простился с Михайловским женским монастырем так, как прощался бы с
ним навсегда.
20 апреля, после трехдневного пути, миновав города Николаев, Херсон
и Перекоп, он приехал в местечко Ахмечеть Перекопского уезда и
служил молебен с водосвятием. 21апреля был в Евпатории и сказал
слово после совершения им Литургии. Затем поехал на могилу воинов,
убиенных на поле брани, совершил там панихиду и заповедал делать это
ежегодно в день святого великомученика Георгия, а также устроить там
памятник. Это было его последнее богослужение и последняя проповедь.
25 апреля Владыка посетил место Алмской битвы, благословил служить
панихиду на могиле и сам, несколько отдалившись от служащих, молился
на коленях. Выразив желание построить здесь часовню, он выехал в
Бахчисарайский Успенский скит. После осмотра скита владыка
Иннокентий сделал распоряжение о создании Греческого училища при
Бахчисарайском соборе.
По окончании распоряжений он почувствовал сильную немощь. В три часа
ночи был отслужен молебен о здравии. Служба в Севастополе была
отменена. На следующую ночь он не спал, делая разные распоряжения.
Вторая ночь так же прошла без сна.
28 апреля, в дождливую ненастную погоду, он покинул скит и прибыл в
Балаклавский монастырь, где осмотрел места военных сражений в
Инкерманской долине и на Черной речке. Затем, уже в тяжелом
состоянии, святитель спешит к последнему своему детищу — к спасенной
после разрушения в Крымскую войну иноческой обители близ Херсонеса.
30 апреля, по прибытии Владыки, был освящен вновь отстроенный храм.
Святитель, ведомый под руки, вступил в храм и, приближаясь к
запрестольной иконе Спасителя, молящегося о чаше, слабым голосом
произнес молитву Господню, как бы в залог мира страждущей земле...
После прощания с Херсонесом Владыке стало совсем плохо. 2 мая
вечером он исповедался. После исповеди святитель всю ночь провел в
молитвенном бдении. 3 мая после ранней Литургии он приобщился Святых
Таин. На следующий день архиепископу Иннокентию стало несколько
легче, что позволило ему осмотреть планы скитских строений. 5 мая
вечером он был на богослужении, а 7 мая выехал в Одессу.
Во все время этой тяжелейшей болезни архипастырь занимался делами:
принимал посетителей, окончательно исправил акафист ко причащению
Святых Таин.
Находясь в Симферополе, Владыка почувствовал сильную боль в груди. 9
мая он прощался с Корсунским монастырем, после чего, не
останавливаясь ни в Херсоне, ни в Николаеве, 11 мая прибыл в Одессу.
В результате лечения он почувствовал облегчение и занимался обычными
делами. Но уже 15 мая ему вновь стало плохо и до самой кончины, в
течение 10 дней, уже не было сна.
Святитель предчувствовал свою кончину. В этот день он отправил
рапорт Святейшему Правительствующему Синоду, который пришел в
Петербург уже после его кончины: «По случаю постигшей меня от
простуды тяжкой болезни я не могу заниматься делами в епархиальной
консистории». Хотя, даже накануне кончины, болея душою о пастве
своей, спрашивал об устройстве Придунайской пустыни.
Наступило 25 мая 1857 года. Последний день жизни святителя
Иннокентия был ясным, покойным, насыщенным. То был день Троицкой
родительской субботы. Владыка просил отслужить Вселенскую панихиду.
Затем благословил одному из келейников читать канон Святой Троице.
Близилось всенощное бдение праздника Святой Троицы. В этот день
Владыка 8 лет назад начал свое святительское служение на одесской
земле. К вечеру ему вновь стало плохо.
Последние два с половиной часа он был в совершенно ясном и полном
разуме. Просил приготовить себе постель из свежего сена. Внимательно
все осмотрел. «Господи, какой день!» Вскоре в гостиной приказал
положить себя на сено. Потом сказав поспешно: «Скорее поднимите
меня»,— на руках двух келейников, молитвенно коленопреклоненный,
отошел ко Господу.
Известие о кончине архипастыря застало царя Александра II в Царском
Селе. На рапорте об этом известии государь пометил: «Крайне о нем
сожалею».
«Вся Православная Россия теряет в лице его великого пастыря Церкви»,
— свидетельствовало печатное слово после кончины архиепископа. Два
дня непрерывным потоком шли люди проститься с тем, к кому долгие
годы они приходили, получая богомудрый совет и благословение.
29 мая осиротевшая паства святителя — великое множество людское,
составившее величественное погребальное шествие, двинулось из
Крестовой церкви архиерейских покоев в кафедральный
Спасо-Преображенский собор. После Божественной литургии и
торжественного чина отпевания, при рыдании всего народа, архиепископ
Иннокентий был погребен у входа в правый придел Одесского
кафедрального Спасо-Преображенского собора.
В 30-е годы XX столетия останки святителя Иннокентия были перенесены
на Слободское кладбище близ Одессы, а в 1987 году — на братское
кладбище Одесского Свято-Успенского мужского монастыря.
И ныне предстоит угодник Божий Иннокентий в лике святительском в
незаходимой славе небесной, ходатайствуя в земном странствии сущих
пред дивным во святых Своих Господом Богом, Которому подобает слава
всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
|
