Епископ Кинешемский Василий
(в миру Вениамин Сергеевич Преображенский) родился в 1876 году в
городе Кинешма Костромской губернии (ныне Ивановская область). Cвоим
христианским воспитанием будущий святитель целиком был обязан
родителям. Очищение ума и сердца Святыми Таинствами и молитвой — в
этом были смысл и цель земной жизни священника Сергия и жены его
Павлы. Они старались оградить детей от влияния мира, зная, как
трудно вырвать из сердца тернии грехов и страстей, если те уже
проросли. Все устроение жизни, окружавшей мальчика с детства, было
подобно монашескому. В его доме часто находили приют нищая братия и
странники. В самый день крещения, когда Вениамина принесли из храма,
к ним пришла странница-старушка, которая, глянув на мальчика,
сказала: «Это будет великий человек». Позже были и иные
предзнаменования его незаурядного будущего.
После окончания гимназии Вениамин поступил в Киевскую Духовную
Академию, которую окончил в 1901 году со степенью кандидата
богословия. Определен преподавателем в Воронежскую Духовную
семинарию. В Воронеже Вениамин пробыл до 1910 года.
Зная в совершенстве как древние, так и новые европейские языки,
будущий святитель для углубленного изучения европейской культуры
уехал в Англию и 1910-1911 годы прожил в Лондоне. После возвращения
в Россию поступил преподавателем иностранных языков и всеобщей
истории в Миргородскую мужскую гимназию. В 1914 году Вениамин
переехал в Москву и устроился преподавателем латинского языка в
Петровской гимназии. Преподавание настолько его увлекло, что он
окончил педагогический институт, приготовившись окончательно к
профессии педагога. Но Промысл Божий готовил ему иное.
Однажды, приехав в гости к родителям в Кинешму, молодой человек
уговорился с друзьями покататься на лодке по Волге. Уже далеко от
берега лодка внезапно перевернулась. Вениамин взмолился, прося
Господа сохранить ему жизнь, обещая посвятить себя служению
Православной Церкви. В этот момент он увидел толстую длинную доску
и, ухватившись за нее, выплыл.
Вскоре после этого случая Вениамин переехал на родину, в Кинешму, и
в октябре 1917 года поступил псаломщиком в Вознесенский храм, где
служил его престарелый отец протоиерей Сергий. Памятуя данный Богу
обет, он стал проповедовать в храмах Кинешмы и ее окрестностей.
Сознавая, что без точного и глубокого понимания Священного Писания
невежественный человек легко может стать добычей обманщиков и
лжеучителей, молодой проповедник приступил к созданию молодежных
кружков, где изучению Священного Писания и учения Православной
Церкви придавалось большое значение.
16 июля 1920 года Вениамин был рукоположен в сан священника. Вскоре
после этого скончался его отец, протоиерей Сергий, и отец Вениамин
принял постриг с именем Василий (в память святителя Василия
Великого). 19 сентября 1921 года он был хиротонисан во епископа
Кинешемского, викария Костромской епархии.
Рукоположенный во епископа, святитель усилил подвижнические труды.
Поселился на окраине города в маленькой баньке, стоявшей на огороде
у вдовы-солдатки Анны Александровны Родиной. Никакого имущества или
обстановки у святителя не было, спал он на голом полу, положив под
голову полено. Подвиг свой он от посторонних скрывал, принимая
приходящих в канцелярии, устроенной в доме рядом с Вознесенской
церковью. Банька находилась далеко от храма. Каждое утро, еще до
рассвета, Владыка шел пешком через весь город и возвращался домой
поздно ночью. Не один раз грабители останавливали его на улице, и он
с кротостью отдавал им все, что имел; вскоре они стали его узнавать
и не тревожили.
 Помимо ежедневных церковных служб, во время которых он обязательно
проповедовал, епископ Василий принимал исповедь, обходил дома всех
нуждавшихся в его помощи со словом утешения, посещал монастыри и
основанные им кружки, разбросанные по епархии.
В дни больших праздников святитель служил в соборе, а каждый четверг
совершал всенощное бдение в Вознесенском храме. Народ любил эти
богослужения, посвященные воспоминаниям Страстей Господних, и
собирался на них во множестве. Особенно много было рабочих,
некоторые жили в окрестностях города. Они отстаивали долгую службу и
только поздно ночью добирались домой. А утром снова шли на работу,
но так велика была благодать церковной молитвы, что люди не
чувствовали усталости. Святитель сам читал акафист Страстям
Господним, и в храме стояла полная тишина, так что и в самом дальнем
конце его слышно было каждое слово. Проповеди епископа Василия
привлекали в храм все больше людей. Некоторые совершенно меняли
образ жизни; иные, следуя примеру святителя, раздавали имущество
нищим, посвящая жизнь служению Господу и ближним. Свет веры достигал
и неверующих.
Деятельность епископа вызывала у властей большое беспокойство, но
повода для ареста не находилось. И тогда власти стали посылать в
храм людей, поручая им во время проповеди епископа задавать
искусительные вопросы. Владыка провидел, что такие люди есть в
храме, и заранее давал ответы на многие их вопросы. Обличаемые
совестью, они покидали храм, так ничего и не спросив.
Как истинный пастырь, святитель оберегал свою паству от всякого рода
зла и заблуждений. Если узнавал, что кто-то из его духовных детей
мыслит неправо, то спешил этого человека посетить.
Летом 1922 года возникло еретическое течение — обновленчество.
Повсюду в стране обновленцы захватывали храмы, изгоняли православных
священников и архиереев, которых советские власти предавали
заключению и смерти. В тех приходах, где храм был захвачен
обновленцами, святитель благословил священников не покидать своей
паствы, а Литургию совершать на площадях сел. Пример такого служения
он подавал сам, и на эти службы сходились сотни и тысячи верующих.
Вскоре после хиротонии владыка Василий познакомился со своим будущим
келейником Александром Павловичем Чумаковым, впоследствии
разделившим с ним трудности изгнания и тюремного заключения.
В 1922 году в Нижнем Поволжье разразился голод, от которого
ежедневно умирали тысячи людей. Власти распорядились подбирать
оставшихся без родителей детей и отправляли их по разным городам в
детдома. Незадолго перед наступлением Пасхи привезли таких детей в
Кинешму. Узнав об этом, святитель после богослужения обратился к
народу с проповедью, призывая помочь голодающим: «Вскоре наступят
праздничные дни пасхального торжества. Когда вы придете от
праздничной службы и сядете за стол, то вспомните тогда о голодающих
детях...» Многие после этой проповеди взяли детей в свои семьи.
Меньше двух лет прослужил святитель на кафедре. 10 мая 1923 года он
был арестован и сослан в Зырянский край, в поселок Усть-Кулом, на
два года. Вскоре сюда приехал келейник владыки Василия, Александр
Павлович, добровольно разделив с ним тяготы ссылки.
В мае 1925 года ссылка закончилась, и Владыка возвратился в Кинешму.
О своем возвращении он известил духовных чад, и они стали, собираясь
небольшими группами, приходить к нему в Вознесенский храм; здесь
после вечерней службы он исповедовал. Долго, до поздней ночи,
длилась исповедь, много накопилось неразрешенных вопросов. Святитель
не торопил исповедников, давая место действию Бога и Его благодати.
На Рождество 1926 года власти, обеспокоенные ростом и укреплением
Церкви, потребовали, чтобы епископ покинул город. Александр Павлович
предложил уехать на его родину, в деревню Анаполь, чтобы там
переждать тяжелое время. Владыка согласился.
За две недели Александр Павлович поставил небольшой дом. В доме был
установлен престол и совершались ежедневные уставные богослужения.
Служили Владыка с Александром Павловичем вдвоем, никто из
посторонних на их службах не присутствовал, так как рядом был
православный храм.
Так, в полном уединении, епископ прожил около полугода, а затем
поехал в Саров помолиться у мощей преподобного Серафима; был в
Дивееве, оттуда поехал в Нижний Новгород, где вместе с Заместителем
Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) и
епископом Александром (Щукиным) участвовал в хиротонии иеромонаха
Николая (Голубева) во епископа Ветлужского. Митрополит Сергий
сообщил владыке Василию о переводе епископа Вязниковского Корнилия
(Соболева) на Екатеринбургскую кафедру и о том, что вязниковцы
просят его, Василия, к себе. «Впрочем, — добавил он, — Вы будете
считаться Кинешемским, Вязниковская кафедра будет для Вас
временной». В Вязниках епископ продолжил дело, начатое в Анаполе.
Давно ему хотелось собрать в одну книгу тексты бесед, которые он вел
в храме и в кружках. Рукопись книги он передал доверенным людям в
Кинешме, и они переписали ее вручную. В начале 1927 года епископ
Афанасий (Сахаров) послал к Владыке в Вязники своего келейника
иеромонаха Дамаскина (Жабинского) с запиской — не примет ли владыка
Василий во временное управление Владимирскую епархию, ввиду того,
что он, епископ Афанасий, арестован и не может продолжать служение.
Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский)
был арестован, и в управление Православной Церковью вступил
архиепископ Серафим (Самойлович). Епископ Василий обратился к нему
за разрешением этого вопроса, но владыка Серафим послал во Владимир
епископа Дамиана (Воскресенского), а святителя Василия назначил на
Ивановскую кафедру. Но назначение исполнить не пришлось. К этому
времени проповеди святителя, его духовная стойкость стали привлекать
в храм множество верующих, и власти выслали Владыку в Кинешму. Здесь
он прослужил несколько месяцев, пока власти не потребовали, чтобы он
уехал.
В июне 1927 года владыка Василий приехал в Кострому, где прожил
около года. Главной заботой его были духовные дети, о каждом он
хотел знать все и не упускал случая наставить и духовно поддержать
каждого из них.
В 1928 году епископ поехал в Ярославль переговорить с митрополитом
Агафангелом (Преображенским) по вопросам церковной жизни. Он
встретился с ним в храме, куда тот приехал помолиться. Митрополит
предложил епископу Василию остаться в Ярославле викарным архиереем.
Владыка отказался. В августе этого года епископ вернулся в Кинешму,
а через месяц был арестован. Пробыв в тюрьме около полугода, епископ
Василий был приговорен к трем годам ссылки. В ссылку он ехал
тюремным этапом. Святитель поселился в маленькой таежной деревушке
Малоречка в двадцати пяти километрах от районного города Таборово
Екатеринбургской области. Александр Павлович и здесь разделил с ним
трудности ссылки. Вдвоем они поставили в домике престол, епископ
освятил его и ежедневно совершал богослужение.
Молитва, тяжелая работа в лесу — жизнь была подобна скитской с самым
суровым уставом. Александр Павлович подрабатывал тем, что ловил рыбу
и делал деревянные корытца. Разговаривали они друг с другом мало и
редко. Иногда наступал час отдыха, и они уходили в лес.
В уединении, в молитве и работе прошли три года и уже кончался
четвертый. Мысль епископа склонялась к тому, чтобы остаться здесь
навсегда. Но оказалось, что и ссылку вольно выбрать нельзя. Только
он собрался просить у местных властей разрешения остаться, как они
сами начали требовать, чтобы он уехал.
Святитель задумался. Какое место выбрать себе местом изгнания?
Разоренный Саров... Дивеево... Оптина пустынь. Об Оптиной, о своем
пребывании в ней Александр Павлович часто рассказывал святителю, и
тот любил слушать об этой почитамой русским народом обители.
Расспрашивал о послушаниях, на которых приходилось трудиться
Александру Павловичу.
— А что, пекарь Фотий, которому ты помогал в Оптиной, откуда был
родом?
— Из Орла.
— Ну вот и хорошо, поедем на родину Фотия.
В Орел епископ прибыл в сентябре 1932 года. Сразу же к нему приехала
из Кинешмы монахиня Виталия, привезла множество писем от духовных
детей. На некоторые он писал ответы сам, на иные давал ответы устно.
До декабря епископ жил один, потому что Александр Павлович
задержался на Урале, ожидая, когда установится зимний путь, чтобы
вывезти из таежной глуши вещи.
В селе Наволоки, где у епископа собирался кружок прихожан, храм
захватили обновленцы, и православные — прежде всего духовные дети
епископа — стали ходить в храм села Семигорье, где служил священник
Павел Березин. Он не был лично знаком с епископом Василием, но
заочно был его большим почитателем и всегда поминал Владыку за
богослужением, даже тогда, когда после ареста святителя была
упразднена Кинешемская кафедра. Следователям на допросах он говорил:
«Я считаю епископа Василия столпом Русской Православной Церкви и
праведником». Отец Павел был хорошим проповедником, и храм его во
время богослужений всегда был полон. Осведомители подробно донесли
властям о церковной жизни в Семигорье. В декабре 1932 года ГПУ
арестовало отца Павла и диакона Василия Магера, многих прихожан
вызывали на допросы. В марте 1933 года епископ получил известие, что
в Кинешме допрашивают его духовных детей, некоторых уже арестовали,
следователи спрашивают о Владыке.
31 марта епископ-исповедник Василий и Александр Павлович были
вызваны в Орловское ГПУ, обвинены в антисоветской агитации и
отправлены этапом в Кинешемскую тюрьму.
В июле 1933 года Владыка был приговорен к пяти годам заключения в
исправительно-трудовом лагере. Вместе с ним осудили одиннадцать
человек, в частности священника Павла Березина, Александра Чумакова
и монахиню Виталию — к пяти годам, Марию Андреевну Дмитрову и ее
сестру Елисавету — к трем годам лагерей.
Заключение Владыка отбывал неподалеку от Рыбинска, на строительстве
канала.
В январе 1938 года епископа Василия освободили из Рыбинского лагеря,
и он поселился в Рыбинске. В лагере Владыка познакомился со
священником села Архангельское Угличского района отцом Сергием
Ярославским, который после освобождения стал служить в Угличе, где
епископ Василий часто посещал его. В один из своих приездов в Углич
он познакомился с регентом храма села Котово Ираидой Осиповной
Тиховой, и она пригласила его жить к себе.
Переехав в село Котово, Владыка договорился с местным священником
Константином Соколовым служить в будние дни вместе всенощную и
Литургию в присутствии только самых близких людей; позже на огороде
хозяйки дома, в бане, устроили небольшой храм.
5 ноября 1943 года епископ Василий вновь был арестован и 7 ноября
заключен в ярославскую внутреннюю тюрьму. Конфискованного имущества
у него оказалось немного: один ветхий подрясник, деревянный крестик,
иконка и расческа. При приеме в тюрьму врач поставил диагноз:
миокардит и рекомендовал легкую работу. Владыке было шестьдесят
восемь лет.
Допросы начались на следующий день. Допрашивали днем и ночью.
Следователей было двое, и они менялись. Иногда их сменял третий
следователь. Епископа допрашивали, не давая ему спать много суток.
Следственный «конвейер» (когда многосуточно не давали спать), пытка
голодом на фоне немощей и болезней старости сломили волю к
сопротивлению. И когда следователь в очередной раз принес загодя
отпечатанный на машинке протокол допроса, Владыка его подписал.
Долго рассказывал о своем религиозном пути. Фабрикуя дело,
следователь все записывал по-своему.
В январе 1944 года епископа Василия переслали этапом в Москву, во
внутреннюю тюрьму НКВД.
Измученный двухмесячным пребыванием в ярославской тюрьме и
допросами, едва живым был доставлен святитель в Москву. При приеме в
новое место заключения 26 января врач поставил диагноз: миокардит,
артериосклероз, истощение и выписал направление в больницу.
В конце января Владыку отправили в больницу Бутырской тюрьмы. Но
пробыл он здесь недолго. Через две недели его перевели во внутреннюю
тюрьму НКВД для допросов.
Епископа Василия включили в одно «дело» с епископом Афанасием
(Сахаровым), которого так же доставили в Москву.
13 июля владыку Василия перевели в Бутырскую тюрьму и здесь объявили
приговор — пять лет ссылки, после чего у него случился тяжелый
сердечный приступ.
Общим этапом больной архипастырь был отправлен в тюрьму города
Красноярска, где ему сообщили, что до места ссылки в село Бирилюссы
он должен следовать сам. Кроме подрясника, иконки, креста, у Владыки
не было ничего; он нашел крохотный клочок бумаги и написал
заявление, чтобы из денег, отобранных при аресте, ему выдали хотя бы
сто рублей на первоначальное обзаведение.
В глухом сибирском селе, заброшенном среди речек и бескрайних лесов,
ссыльный иерарх долго не мог найти себе квартиру, пока, наконец, не
поселился в доме вдовы, имевшей трех малолетних детей, которые
насмехались над ним, не давая молиться. Вскоре Господь даровал ему
некоторое облегчение: верующие нашли ему другую квартиру. Хозяйка
была одинока, и у нее в это время жила ссыльная монахиня.
Подвижнические труды, годы заключения и ссылок подорвали здоровье
святителя, он начал сильно болеть; в Бирилюссах с ним случился
частичный паралич, теперь ему стало трудно ходить и требовался уход.
13 августа 1945 года епископ Василий почувствовал приближение смерти
и позвал жившую у хозяйки монахиню. Он попросил ее прочесть канон на
исход души. Монахиня начала неспешное чтение, Владыка молился. Когда
она прочла последнюю молитву, святитель сам твердым голосом
произнес: «Аминь» и тихо почил.
Канонизирован в августе 2000 года Юбилейным Архиерейским Собором
Русской Православной Церкви в лике новомучеников и исповедников
Российских.
|
