|
 "Господь сокровен в заповедях Своих и обретается ищущими Его по мере
исполнения ими заповедей Его" (преподобный Марк Подвижник)
Так в жизни случается, что самые подчас обыденные и привычные вещи
наполняются в наших глазах новым смыслом, новой сущностью. Воздух, к
которому мы так привыкли, становится для нас актуальным в двух
случаях: если его нет и если он первозданно чист. Прогуливаясь по
тропам лесного массива, мы вдыхаем царящую вокруг свежесть, которая
в привычной жизни для нас недоступна. Наши легкие наполняются
чистотой, в нашем физическом организме открывается словно второе
дыхание, более сильное, более полное и живое, нежели первое. Но вот
тропа выводит нас к многоэтажкам и шоссе, и что-то внутри
съеживается, уменьшается, дыхание теряет прежнюю глубину и
становится каким-то осторожным. Жизнь вновь приобретает черты как бы
половинчатости.
Зинаида Гиппиус замечательно подчеркивала в своем стихотворении
"Мера":
Всегда чего-нибудь нет, Чего-нибудь
слишком много:
На все как бы есть
ответ -
Но без последнего слога.
А какая внутренняя духовная жажда кроется в наших душах? Сколько сил
нами тратится напрасно ради заглушения этой внутренней боли,
внутренней жажды. Но мы вместо хлеба даем изголодавшейся душе
камень. Всю жизнь бежит человек в каком-то внутреннем замешательстве
от самого себя, от болезненной правды о самом себе.
Образно весь
этот процесс напоминает муравейник, над которым склонился Господь и
смотрит, как ведет себя каждый отдельный муравейчик. А они суетятся,
мельтешат в хлопотах: кто с окраины в центр хочет переехать и тратит
на это половину своей жизни, кто карьеру делает, а кто-то вообще
ничего не делает, но и это ничего не меняет. Но есть те, о которых,
как правило, первые три группы иронизируют: "На вас, мол, свет
клином сошелся". Одного они не понимают, что за вложенной в эту
фразу иронией кроется действительная, бьющая по глазам правда.
Правда открытия, что жить можно не наполовину, а в полноте; что
абсолютная реальность нас только ожидает; что настоящие счастье и
радость не прямо пропорциональны внешнему успеху. И вот эти
исключения подняли глаза ввысь и смотрят в изумлении на взор,
обращенный к ним и отечески зовущий к Себе.
"Все начинается здесь для человека: рай и ад", - говорил в своих
письмах к духовным детям игумен Никон (Воробьев). Каждая эпоха имеет
свой дух, свое внутреннее содержание. И здесь самое главное - понять
этот смысл, своей душой прочувствовать этот дух. Именно в этом
контексте фигура игумена Никона является знаковой для нашего
времени, поскольку на примере его жизни отчетливо видно не просто то
или иное отношение к бытийным реалиям, но чувствование его личностью
самой сути времени. Но и этого мало. Его жизнь сливается в одно
слово, дающее принципиальный ответ на главный вопрос времени, и
слово это - "покаяние".
Личность игумена Никона (Воробьева) в теме духовной жизни не требует
особых характеристик и эпитетов. Его духовное наследие в виде тех
писем, которые он адресовал своим духовным чадам, в годы
воинствующего атеизма было живым евангельским отголоском, в котором
отчетливо звучал аккорд учения Христова. Наряду с этим игумен Никон
в своем внутреннем миросозерцании имел духовное созвучие со
святителем Игнатием (Брянчаниновым). Общая тема покаяния и смирения
пронизывает все учение этих великих мужей Истины.
Духовный сын игумена Никона Алексей Ильич Осипов, профессор
Московской духовной академии, вспоминает: "Постоянным его чтением
были святоотеческие творения, жития святых, проповеди, редко -
учебно-богословские и философские сочинения. Особенно же тщательно и
постоянно перечитывал он творения епископа Игнатия Брянчанинова,
которого в качестве духовного отца завещал всем своим духовно
близким. Сочинения епископа Игнатия (тогда еще не прославленного в
лике святых) батюшка считал лучшим руководством для нашего времени,
более необходимым даже, чем святые отцы. Ибо отцы, говорил он, нам
уже во многом недоступны, мы их не можем правильно понять, не изучив
предварительно творений епископа Игнатия, который фактически
переложил отцов на современный язык с учетом наступившего времени, с
учетом новой психологии людей. Он приводил пример: "К Сисою Великому
пришел один брат и говорит: "Отче, я пал". - "Встань". - "Встал,
опять пал". - "Еще встань". - "До каких же пор?" - "До смерти".
Когда человек поймет глубоко, сердцем, это свое падение, поймет, что
сам человек - ничто, весь в падении, начнет взывать к Господу:
"Боже, милостив будь ко мне, грешному, видишь, в каком я состоянии!"
- тогда он сможет прийти в состояние начального смирения и
спастись".
Красной нитью через все учение игумена Никона о спасении проходит
тема смирения, покаяния и терпения скорбей. Именно в смирении игумен
Никон вслед всему святоотеческому опыту видел единственно возможную
и твердую основу спасения. Всей своей жизнью утвержденный в ясном
понимании незыблемости и вечности духовных законов, он очень точно и
просто говорил о смысле многих происшедших и происходящих тогда
событий.
Река времени своим течением отнесла нас уже на целый век от
трагических событий революции, от тех страшных вех в истории нашей
Церкви, когда враг рода человеческого нашел себе довольно сплоченную
команду среди русского народа в войне со Христом через гонения на
духовенство и верующих. И вот здесь мы должны задержать свое
внимание, чтобы понять, что грех времени не знает и возраста не
имеет. Те трагические события имеют вполне определенные причины,
базирующиеся на действии непреложных духовных законов. "Батюшка
говорил, что российский народ так легко оставил веру после революции
потому, что все его христианство состояло в исполнении почти
исключительно внешних предписаний: заказать водосвятие, молебен,
крестины, поставить свечу, подать поминание, не есть скоромного в
пост. Христианство для народа превратилось в какой-то набор
церковных обрядов и обычаев, народ почти ничего не знал о борьбе со
страстями, ибо его редко кто и учил этому: Поэтому-то, как только
народу сказали, что обряды - это выдумка попов и обман, большинство
легко перестало верить в Бога, ибо для него Бог по существу и был
обряд, который должен дать хорошую жизнь. Если же обряд - обман, то
и сам Бог - выдумка". Данная тема очень важна и актуальна для нас и
сейчас, поскольку мир продолжает и будет продолжать свое
существование по тем же незыблемым духовным законам как тогда, так и
всегда.
Игумен Никон в течение своей жизни проявлял себя личностью, не
знающей ни малейшей доли человекоугодия и неискренности. Он жил
подобно горящему пламени свечи, согревал и освещал все вокруг. И
конечно же, огнем, бьющим из сердца подвижника, была живая вера,
живой религиозный опыт. Пламя же это оказывало различное действие на
окружающих старца людей. Одни возгорались от него и горели этим
огнем веры до самой смерти. Другие же, напротив, содержа в себе дух
лукавства и неискренности, обжигались и возмущались в ответ.
Подобное действие благодати Божией в человеке напрямую соотносится с
действием огня, который при соприкосновении с золотом придает ему
новые изящные формы, а перекинувшись на солому - попаляет ее.
"Народ в своем подавляющем большинстве, - скорбел батюшка, -
совершенно не знает христианства и ищет не путей спасения, не вечной
жизни, а тех, кто бы помог ему что-то "сделать", чтобы сразу
избавиться ему от той или иной скорби", - вспоминает А.И. Осипов.
Как важны для нынешнего времени эти слова, предупреждающие об, упаси
Бог, ложном пути духовной жизни и самой веры. Духовная традиция
православной религиозности, навыки духовной жизни - вот то, что по
сути и составляет основу церковной жизни, христианской жизни в
целом. Именно духовному руководителю - духовнику - принадлежит
великая миссия усвоения этой традиции духовной жизни, запечатленной
в святоотеческом опыте, возрастание в ней и передача ее духовным
детям.
У игумена Никона в разные периоды его служения постоянно были
духовные чада. В период с 1944 по 1948 год отец Никон был
настоятелем Благовещенской церкви в городе Козельске Калужской
области. "Здесь он жил на квартире у одних монахинь и вел очень
аскетичный образ жизни", - повествует А.И. Осипов. Одной из духовных
чад игумена Никона в тот период была раба Божия Екатерина Манилова,
окончившая дни своей жизни в Шамординской обители монахиней с именем
Херувима. На фоне яркой личности игумена Никона несколько слов
хочется сказать о матушке Херувиме, которую автор знал лично.
 Монахиня Херувима (в миру Екатерина Александровна Манилова) прожила
довольно долгую жизнь в 82 года, родившись еще до революции, в 1914
году. Биографические сведения о ней довольно скудны, поскольку автор
был знаком с матушкой в весьма ранние годы жизни. Монашество ею было
принято за несколько лет до смерти в Шамординской обители около
Козельска. Она была замужем, брак был бездетным, муж Сергей страдал
недугом винопития, что доставляло матушке много скорбей. Именно ей и
ее мужу была адресована часть писем игумена Никона, в которых
раскрываются важнейшие вопросы не только христианской, но и семейной
жизни: "Ты не можешь спастись без С., а он без тебя. Погибель одного
будет гибелью и другого. Вы повенчаны, вы составляете одного
человека. Если твоя рука заболеет, то не обрезаешь ее, а лечишь. Не
можешь ты отрезать от себя С., как и он тебя. Вам надо спасаться
вместе или вместе погибнуть".
Ведя духовную жизнь под опытным и мудрым руководством игумена
Никона, матушка со свойственными ее натуре искренностью и терпением
стала добрым вместилищем благодати Божией, которая являлась в ней в
течение последующей жизни в виде таких духовных качеств, как
смирение, послушание, терпение скорбей, молитвенность, чуткая забота
и любовь.
Живя в Козельске в частном доме, она была постоянной прихожанкой
Благовещенского храма. Впоследствии, когда в 1982 году настоятелем
стал протоиерей Валерий Даниличев, матушка Херувима предложила свою
помощь в уходе за младшим грудным ребенком отца настоятеля, так как
матушка отца Валерия была постоянно занята хором храма в качестве
регента.
Матушка Херувима всегда принимала участие в жизни храма: пекла
просфоры, помогала убирать храм после службы, готовить храм к
праздникам. Во время богослужений всегда молилась на клиросе левого
Знаменского придела в уединении и полной сосредоточенности. Ее
постоянным послушанием на богослужении было чтение синодиков.
Вообще, тема сосредоточенной, внимательной молитвы неразрывно
соединена со всем образом матушки. В ее чертах не было ничего
нарочитого: ни веселости, ни печали.
Всегда выдержанный, ровный, спокойный характер, ясный взгляд,
спокойная речь и невероятное трудолюбие. Участок во дворе дома у
матушки вмещал в себя прекрасный сад с фруктовыми деревьями, а также
замечательный и всегда плодоносный огород. Приходя к ней домой,
можно было застать ее всегда за двумя занятиями: работой в саду
(днем) и молитвой (вечером). Она творила по четкам Иисусову молитву
по благословению отца Никона, но никогда с четками ходящей по храму
ее никто не видел. Четки для нее были инструментом молитвы, а не
православной бижутерией, как сейчас это вошло в моду, особенно в
околомонастырской среде. Имея очень благородную, статную, красивую
внешность, она была средоточием невероятной скромности. Во время
богослужения ее можно было застать только за одним занятием -
молитвой. Никаких разговоров, хождений по храму или чего-то еще для
нее не существовало. Даже после службы, когда все уборщицы
собирались вместе, садились на лавки и начинали разговаривать, вести
какие-то пересуды, она незаметно для всех становилась чистить
подсвечники и творила Иисусову молитву. Храм для нее был домом
молитвы прежде всего. Протоиерей Валерий вспоминает: "На каждое свое
дело она брала благословение, советовалась. Ее духовно-литургическая
жизнь была сосредоточена вокруг двух таинств: покаяния и Евхаристии.
Она часто причащалась. Никогда не участвовала в каких-либо церковных
нестроениях. От нее всегда чувствовались молитвенная помощь и
поддержка".
Таким образом протекала ее жизнь до ухода в Шамординскую обитель. 12
июля 1996 года, в день празднования апостолов Петра и Павла,
монахиня Херувима (Манилова) в возрасте 82 лет отошла ко Господу. И
здесь особенно интересен тот факт, что ее супруг Сергей отошел ко
Господу несколькими годами раньше также в день празднования
первоверховных апостолов Петра и Павла. Похоронена матушка Херувима
на монастырском кладбище.
Тихие праведники, сокрытые от любопытных глаз мира, о которых никто
не знает, но свет от которых разливается по всей земле, своим
присутствием, своими молитвами, бьющими огненными столпами ввысь,
наполняют нашу стареющую от греха землю дыханием новой жизни,
дыханием божественной благодати. Именно из числа таких праведников и
была монахиня Херувима (Манилова) - драгоценнейшая жемчужина,
лежащая на дне благодатных вод Церкви Христовой.
Упокой, Господи, душу усопшия рабы Твоея монахини Херувимы молитвами
игумена Никона и сотвори им вечную память.
Священник Кирилл ДАНИЛИЧЕВ
|
