|
8 февраля – Cобор новомучеников и исповедников Российских
Предлагаем вниманию читателей интервью В.
Ефановой с игуменом Дамаскиным (Орловским), членом Синодальной
Комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви.
– Отец Дамаскин, что подвигло Вас начать собирать сведения о
новомучениках?
– Это очень сложный вопрос, ведь прошло более 30 лет... Уже в конце
70-х годов было понятно, что наступит день, когда произойдет
прославление новомучеников, но к тому времени свидетели их подвига
могут умереть. С осознания необходимости этой работы для Церкви,
пожалуй, все и началось.
– Сейчас Вам кто-то помогает? Одному человеку, наверное, не под
силу все это поднять?
– Без помощи Божией совсем невозможно. Главный помощник все-таки Сам
Господь, но помогает Он через людей. Прежде нужно было опрашивать
находившихся в разных местах живых носителей церковного предания, но
сейчас в силу возраста большинство тех, кто что-то знал, уже умерло.
Сейчас работа перешла в иную стадию: знакомимся с материалами
архивно-следственных дел.
Мои помощники, как я считаю, помогают не столько мне, сколько самим
себе: они этим спасаются. Я думаю, далеко не каждый человек может
заниматься подобной работой: это не механический труд. Новомученики
– это не груда бумаги или воспоминаний, это все живые, наблюдающие
за нами из вечности люди. Нужно не только наше желание этим
заниматься, но и благословение Божие, и желание самих мучеников.
Нужно иметь достаточную заинтересованность в своем спасении и хоть
немного чистоты сердечной. У того, кто имеет своекорыстные интересы,
ничего не получится. Конечно, мне помогает не так много людей, как
хотелось бы, но сколько Бог дает, столько и есть. Господь Сам
посылает помощников. О чем, о чем, а о Своем церковном деле Он
печется Сам.
– Как Вы считаете, достаточно ли сейчас в церковном обществе,
церковном сознании заинтересованности в этой теме? Много ли внимания
ей уделяют?
– Внимания почти нисколько не уделяется. Священники и миряне должны
сами вникать в опыт мучеников, переживать его, делать его понятным
для себя и других.
Конечно, когда люди усваивают этот духовный опыт, они получают
возможность делать меньше ошибок, расширяют собственный духовный
кругозор. Чем глубже усваивается церковный опыт, тем легче жить
церковному человеку. Личный опыт может быть, конечно, хорош, но у
того, кто органически усвоил церковный опыт, проверяет им свои
знания, – у того меньше вероятности оступиться.
Но наша суетная жизнь не позволяет сосредоточиться не только на этом
ближайшем опыте, который сравнительно легок в усвоении, но и вообще
на опыте святых. Если мы спросим, кто из людей, считающих себя
православными, хорошо знает житие святого, имя которого носит, то
увидим, что утвердительный ответ дадут, пожалуй, немногие. А жития
святых читает еще меньше людей.
– Может быть, в случае с новомучениками просто даже страшно
подступиться, потому что их имен в календаре так много, что
непонятно, с чего начать?
– Подступиться можно с чтения житий святых того дня, в который
пришла в голову эта благая мысль. Сейчас вышел семитомник житий, в
последней книге которого есть указатель канонизированных святых.
Нами издано пять томов житий новомучеников, расположенных в
календарном порядке с января по май. Если бы мы читали то, что уже
написано, то многое поняли бы о себе и о той обстановке, которая
окружала наших отцов и дедов, прямые последствия которой окружают и
нас. Любой человек проживает не только свою личную жизнь, он, кроме
того, помещен в не зависящие от него исторические обстоятельства,
которые на него оказывают влияние, хотя он этого может и не
замечать. Чтобы стать вполне независимым, надо по возможности выйти
из этого мира, возложив все свое упование на Бога. Чтение житий
святых, повествование о людях, которые жили в этом мире и в то же
время руководствовались евангельскими истинами, дает нам возможность
ознакомиться с историей в мирском ее течении и одновременно в
духовном, то есть в максимальном разнообразии, а значит, и в
наибольшем приближении к реальной жизни. Житие, повествуя о жизни
святого, ставит цель изложить события летописно, как они происходили
в действительности, и таким образом помочь читателю воспринять
исторический опыт, чему-то поучиться.
Чем дольше мы их не читаем, чем дольше мы не усваиваем опыт нашей
истории, тем больше теряем. Неусвоенный опыт возвращается к нам
новыми ошибками. И нет ничего горше для человека и для народа, как
проходить все уроки во второй и в третий раз. Это мучительно по
своей бессмысленности, да и долготерпение Божие в рамках земной
действительности не бесконечно.
– А сами святые, о которых Вы читали или узнали от очевидцев,
понимали, что происходит, за что посылается такое массовое
наказание?
– Конечно, они были заинтересованы в том, чтобы найти истину. Они
старались в этом разобраться и разобрались. Те, кто вопрошал Бога,
полностью получили все ответы. Поэтому в нашем прошлом нет ничего
загадочного. И для епископа Гермогена, и для архиепископа Андроника
в том, что вскоре осуществилось для всех, а для них, когда они
говорили о нем, являлось будущим, не содержалось ничего загадочного.
Они читали будущее, как раскрытую книгу прежде всего потому, что
имели мужество нелицеприятно читать настоящее, и потому, что главной
заботой их являлось очищение своей души от страстей, чтобы
внутреннее око было чисто и чтобы свет был светом, а не тьмой,
принимаемой за свет. Видя все страдания, которые предстоят любимому
ими народу и им лично, они все же продолжали читать настоящее и
будущее, которое запечатлено в их житиях и в оставленном ими
письменном духовном наследии. Нам остается только открыть книгу и
читать.
– Как Вы думаете, почему так мало людей обращается к этому?
– По малой воцерковленности. Потому что люди, приходя в Церковь,
ищут того, чего Церковь не может им дать (чтобы устроилось их
материальное и социальное бытие, а также стали удобными
взаимоотношения с близкими и дальними им людьми, причем так, как им
самим хочется), и не ищут и не помышляют о том, что она может им
дать Царствие Божие, а уже как следствие этих поисков и все
остальное. Настроенные таким образом, индивидуалистически и
безрассудно, люди, естественно, не воспринимают ни церковных реалий,
ни исторических – только оболочку жизни; они становятся неспособными
к восприятию содержательной части церковного или исторического
прошлого. Им хочется отмахнуться от всего тяжелого в жизни, от
массовых расстрелов, тысяч смертей, которые ощущаются как нечто
иррациональное, не поддающееся осмыслению, хочется обратиться к
светлой стороне жизни, а она рождается из поисков Царствия Божия. А
для этого нужно принять прошлое со всеми его страданиями. И
современная, и будущая жизнь России неразрывно, органически связана
с прошлым, вырастает из него.
Обычному человеку трудно вникать в прошлое. Но, не будучи историком,
он все же может подойти к нему с другой стороны. Историк смотрит с
точки зрения общих событий, частный человек может зайти в историю
через судьбу конкретного человека, так научиться сочувствовать
прошлому. Во всяком случае он сделает вывод, что житейское
благополучие не столь устойчиво, как кажется, как представлялось
людям 1910-х годов. Через несколько лет они встретили революцию и
гражданскую войну, которая длится и по сию пору и не окончится, пока
Россия не перестанет, как идолу, поклоняться Западу; для последнего
гражданская война – состояние естественное, формирующее
государственные, социальные, психологические принципы общества, а
России и ее народу она несет только смерть.
– Не повторяется ли эта ситуация сейчас?
– Повторяется. В том смысле, что люди не хотят учиться на опыте
прошлого, а хотят просто жить, и называется эта жизнь «пир во время
чумы».
– Через Вас прошло очень много судеб мучеников. Все ли стали Вам
одинаково близкими, или есть кто-то, кто значит больше остальных?
– Можно сказать, что близки все. Я пытался занять беспристрастную
позицию, они и сами меня к этому призывали.
Я старался не иметь особых пристрастий, и их участие в моей жизни
было вполне достаточно, чтобы испытывать к ним чувство
благодарности. Но их постоянное присутствие в моей жизни помогало
мне не забывать, что наличие святых друзей и молитвенников
недостаточно для «автоматического» спасения души, а это в конце
концов главное в жизни человека.
– Много храмов сейчас называют в честь новомучеников?
– Много. В Московской епархии в честь новомучеников освящено более
семидесяти престолов. Строят храмы, называют детей в честь
новопрославленных святых. Великие события всегда требуют большего
времени для осмысления. Сами новомученики в значительной степени
принимают в этом участие, у многих людей возникли уже свои отношения
с новомучениками.
Лампада
|
