№ 1 (1) 1999

КУЛЬТУРА В ЗЕРКАЛЕ ХРИСТИАНСКОЙ ЭСХАТОЛОГИИ
(О книге Олеси Николаевой «Современная культура и Православие»)

В.В. Варава,
кандадат философских наук, преподаватель Воронежского государственного университета и Воронежской духовной семинарии

У отца Павла Флоренского есть замечательная метафора: «бутон культуры произрастает из зерна религии». Образно и емко расставлены смысловые акценты, установлены причинно-следственные связи между двумя сферами человеческого бытия. Несмотря на всю сложность взаимоотношений между культурой и религией, бесспорными остаются «культовые», религиозные истоки культуры. Это признается практически всеми, даже и культурологами, людьми, стоящими на страже уникальности и автономности феномена «культура». Такая производность культуры от культа не умаляет ее значения, не делает ее вторичной и незначимой. Наоборот, только осознание глубинных истоков культуры способно сделать ее настоящей и подлинно творческой.

Но это, так сказать, «классическое» взаимоотношение культуры и религии. Настоящее время вносит свои значительные коррективы в эти отношения, и они, увы, не отличаются ни умудренностью, ни глубокомыслием, ни сдержанностью. Если мы захотим одной фразой наиболее точно описать «духовную ситуацию нашего времени», то таковой фразой, без сомнения, будет «вызов культуры». Вызов кому? Христианству. Вызов для чего? Лукавить не приходится — для уничтожения. Это относится в равной мере и к России, и к Западу.

Астрологическое мышление все более надежно устраивается на некогда христианских территориях. В неооккультном представлении началась «Новая Эпоха, знаменующая собой переход от века Рыб к веку Водолея».

Наступление новой эпохи связано с появлением движения New Age — наиболее мощного течения современной эзотерической мысли, в основе которого лежит глобальный проект — трансформировать человеческое сознание в новое космическое качество. Этот проект действительно глобален, ибо претендует абсолютно на все сферы человеческой жизни. Гюнтер Рормозер, профессор социальной философии (ФРГ), один из наиболее глубоких исследователей современной западной культуры, считает, что опасность для христианства со стороны New Age значительнее всего, до сих пор известного из опыта XX века. С его точки зрения — это радикальный вызов христианству, ибо он ориентируется на доисторическую и внеисторическую религиозность. New Age стремится к обожествлению природы, реабилитации архаических мифов, иррационализации всех процессов культуры. Но главной его целью является новая медитативная практика, приучающая человека отказываться от своей личности и растворяющая его в безликом Абсолюте.

Помимо явно антихристианского, сектантского движения New Age, есть еще одна тенденция, которая, может быть, не так агрессивно, но все же не менее притязательно объявляет себя очередной властительницей дум. Это хорошо известная Вавилонская башня. Теперь она рядится в новые одежды, имя которым — «общечеловеческие ценности». Современная (преимущественно гуманитарная) интеллигенция, зная (в основном понаслышке) некоторые выдержки из Священного Писания, вдруг для себя обнаружила в нем нечто, оправдывающее ее мировоззрение. Это прежде всего идея создания однородной «общечеловеческой культуры», которую обосновывают ссылкой на евангельское «нет ни эллина, ни иудея». Данная установка успешно используется в исключительно политических целях как на Западе, так и в посткоммунистической России. Особый цинизм проявляется в апелляции к евангелической установке для оправдания антиевангелических целей.

Ситуация, порождающая подобные антихристианские явления, свидетельствует о том, что культура действительно больна. Сам феномен современной культуры, ставший возможным лишь благодаря духовной практике христианства, сегодня обнаруживает явные тенденции к вытеснению и уничтожению своего родителя. Культура становится безответственной, становясь плюралистичной. Сейчас уже не время спорить о свободе личного мнения — сама Истина утопает в океане безответственной многоголосицы. Культура стала анархичной. Происходит это под дружные аплодисменты большинства «творческой» интеллигенции, которая ратует за раскрепощение всех творческих потенций личности, а в действительности толкает ее на путь безответственности и нигилизма.

Сложившееся положение вещей действительно опасно тем, что на смену политическому тоталитаризму приходит более ловкий, хитрый и опасный враг свободы человека — «культурный тоталитаризм», грозящий поглотить личность в пучине виртуальной безответственности. Если политический тоталитаризм совершает гонения на не устраивающую его традицию, то культурный тоталитаризм дискредитирует все традиции, пытающиеся выйти на путь, ведущий к Истине.

Государство в этой ситуации самоустраняется. Оно больше не оказывает никаких (кроме показных) знаков почтения в адрес христианства. На Западе это случилось давно. В России происходит сейчас. Прекратив физические гонения на христианство, государство уступило место культуре, которая мобилизовалась на «культурный крестовый поход» против уже «некультурного» христианства.

Итак, вызов культуры налицо. Необходим ответ. Очень важно то, что этот ответ не должен рассчитывать на силовую (правовую) помощь государства. Необходимо опираться на те духовные силы Православия, которые еще не были явлены миру в своей полноте.

То, что проблема взаимоотношения Православия и культуры становится одной из наиболее злободневных в жизни Церкви, сейчас уже является очевидным. На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 1994 г. достаточно серьезно говорилось о необходимости воцерковления культуры, с которым связывалось духовное возрождение России. За эти годы многие явления в нашей жизни стали более определенными и однозначными, и можно говорить об уже сложившихся тенденциях в современной культуре. Они, увы, не утешительны.

Что такое современная культура, каковы ее ценностные основы и духовные ориентиры, что представляет собой религиозное сознание нынешней интеллигенции, совместимы ли творчество и вера, как вообще должны взаимоотноситься Православие и культура — вот далеко не полный перечень тем, составляющих содержание книги поэта, эссеиста, литературоведа Олеси Николаевой «Современная культура и Православие».

Задача, которую поставил перед собой автор, грандиозна по замыслу — дать анализ современным (преимущественно разрушительным) проявлениям в культуре. Нужно сказать, что эта задача выполнена великолепно. Без преувеличения, это одно из самых значительных исследований последних лет, посвященных столь важной и актуальной проблеме. К тому же немаловажным оказывается тот факт, что взаимоотношение Православия и культуры всерьез занимало умы таких русских мыслителей как Н.В. Гоголь, архимандрит Феодор (Бухарев), Вл. Соловьев, протоиерей В. Зеньковский, Л. Карсавин, протоиерей Г. Флоровский, Г. Федотов, архимандрит Киприан (Керн) и др. Так что данная книга вписывается в уже сложившуюся традицию русской религиозной мысли.

Сам автор определил состояние современной культуры так: «В религиозном смысле это есть эпоха неоязычества, с его смешением самых разных богов, ритуалов, символов, «харизматических фигур» и мистических практик; в общекультурном смысле это есть эпоха постмодернизма; в политическом — плюрализма и интегрирования в единое космополитическое государство; в экономическом — рыночной экономики, ориентированной на каприз потребителя; в этическом — «общечеловеческих ценностей», провозглашающих полную эмансипацию личности от всех Божьих заповедей; в эстетическом — принципиального бесстилья». (Олеся Николаева. Современная культура и Православие. М., 1999. С. 25).

Одним словом, это скорее антикультура, чем культура. Вызвано это, по справедливому мнению автора, отпадением значительной части общества от Церкви, которая является подлинной хранительницей ценностей христианской культуры. Результатом отпадения является искусственно созданные модели — псевдоидеи, которые уводят человека от подлинной реальности и вторгают в пучину псевдобытия — виртуальность. Пандемия наркомании, шизофрении, алкоголизма — закономерный итог этого процесса.

Эти наблюдения автора имеют большую педагогическую значимость. Ибо перед сегодняшним образованием (и школьным, и дошкольным, и вузовским) стоит одна и та же глобальная проблема — утрата мировоззренческих ориентиров и, как следствие, — неспособность сегодняшней школы уберечь своих питомцев от пагубных соблазнов века сего. Тщательное знакомство с разрушающими душу современного человека феноменами, описанными в книге, просто необходимо современному учителю.

Заслуга автора и в том, что она, находясь в среде творческой интеллигенции, смогла точно выявить, тщательно проанализировать и смело донести до общества те опасные симптомы, о которых нельзя не знать людям, чувствующим ответственность за будущее России. Это книга-предчувствие, книга-констатация, книга-предупреждение. Ее своевременность не вызывает сомнений.

Автором представлен материал чрезвычайной важности — анализ мировоззрения современной российской интеллигенции. Блестяще вскрыты те ценности, которыми питается это мировоззрение, в сущности, являющееся постмодернистским. Это — абсурд, пошлость, «смерть Бога», бессмыслица, безответственность, игра, безучастность, бездуховность, безумие, отчаяние, нравственная разнузданность, нигилизм и т.д. Как раз все то, что выдается современным «творческим» сознанием как подлинная свобода художника, свободного от всех религиозных, моральных и культурных «догм». Но, как показывает автор, это псевдосвобода, которая в действительности является не чем иным, как рабством разрушительных инстинктов богоборческого сознания. Развенчав все абсолюты, такое «творчество» оказывается в результате перед ужасающей бездной пустоты. Отсюда — безумие, отчаяние, неврастения, духовная и интеллектуальная деградация, одним словом, все то, что составляет мировоззренческий багаж постмодернистского менталитета. Современная культура, в сущности, является разрушительной, так как в ней отсутствуют положительные ценности. Это наблюдение имеет большую значимость для современного образования, которое, к сожалению, все более ориентируется на эти псевдоценности «свободной» личности. В этом плане книга, бесспорно, содержит некую позитивную «программу» для современного процесса образования и поэтому имеет практический интерес для православных педагогов, то есть тех людей, которым в первую очередь небезразличен духовный строй своих подопечных.

Современному учителю необходимо знать, какое разрушительное воздействие оказывают современные технотронные средства (СМИ, интернет, виртуальная реальность и т.д.). По сути, происходит подмена человека его виртуальным двойником. Человек перестает быть самим собой. Поистине — это самая мощная атака деструктивных сил, когда-либо происходившая в истории человечества.

Но помимо «разоблачительной» части в книге содержится и позитивный материал, а именно — разрешение вопроса о взаимоотношении культуры и Православия. Уже в самом названии книги как бы зашифрован ответ: слово «культура» имеет определение «современная». Это значит, что культура не имеет в себе высшей абсолютной ценности, но всегда зависит от конкретной исторической ситуации и во многом ею определяется. Относительному смыслу культуры противостоит Абсолютный Смысл Православия. Это очень существенно, ибо само название верно определяет ценностную иерархию.

В современной культуре автор выделяет две одинаково ложные тенденции. Одна отрицает Христа во имя культуры, другая отрицает культуру во имя Христа. Это две крайности, два соблазна, в которые впадают, с одной стороны, безрелигиозная интеллигенция, провозглашающая высшую ценность культуры как таковой, фактически обожествляющая культуру, с другой стороны, по определению автора, «околоцерковное народничество», обскурантизм, видящий в культуре лишь грех, грязь и гибель, что, в сущности, является манихейством и монофизитством. Это плод неверного понимания смысла культуры. Обожествление культуры всегда опасно, ибо при этом происходит деформация бытийных ценностей, приводящая в итоге к срыву в антикультурную архаику. Как справедливо отмечает русский эмигрант Никита Струве, «культура как таковая еще не спасает: страна Баха и Канта, Бетховена и Шеллинга впала в один из отвратительнейших вариантов современного варварства». (Струве Н. Православие и культура. М., 1992. С. 62).

По глубокому убеждению Олеси Николаевой, культура в своих фундаментальных основаниях связана с христианской идеей Божественного домостроительства и преображения мира. И поэтому подлинное творчество может быть только христианским, а не каким-либо иным. Эта мысль перекликается со словами выдающегося православного богослова XX века архимандрита Киприана (Керна), который также размышлял над этой проблемой: «Только то творчество, которое может быть религиозно оправдано и построено на Камне — Христе и Его Евангелии, только то и устоит и перейдет в чаемую Новую Землю. Поэтому и творить по-настоящему, по-христиански, можно только в сфере религиозных ценностей, только перед лицом смерти, вечности и Бога» (Архимандрит Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. М., 1996. С. 379). Все попытки вырваться за рамки христианской эстетики в сфере искусства являют творческую бездарность, пошлость, а подчас и откровенное уродство. И виновата поэтому не культура как таковая, а культура, оторвавшаяся от своего истока: «разрыв культуры с Церковью оборачивается ущербностью, упадком и в конечном счете — смертью культуры». (Олеся Николаева, там же. С. 277). Таков один из главных выводов автора. И этот вывод не голословное утверждение и не пристрастное обличение всего «нового и прогрессивного». Достаточно одного лишь трезвого взгляда на происходящее в сегодняшней культуре (и массовой, и элитарной), как все становится ясным.

Противоречивость и парадоксальность явления культуры — предмет для исследования не только гуманитарной науки в рамках культурологических дисциплин. Это еще и предмет для серьезного богословского осмысления, которое также присутствует в книге. По сути, главное определение культуры, данное автором, сводится к следующим словам: «культура есть следствие грехопадения, плач Адама по потерянному раю». (Олеся Николаева, там же. С. 260). Очень емкая и глубокая мысль. Представляется, что только богословская интерпретация культуры объективна и достоверна, больше соответствует реальному положению вещей. А это реальное положение таково: и бытие культуры, и бытие человека трагичны. Человек живет, но непременно умрет; и то, что останется после него (культура), тоже непременно когда-то погибнет: «земля и все деяния на ней сгорят». Но человек по своей сути не может не творить, он призван к творчеству. Значит ли это, что все его дела и творения тщетны, обречены на неизбежную гибель в свете христианской эсхатологии?

Это один из наиболее «болезненных» вопросов для христианского сознания. Ответ Олеси Николаевой оптимистичен, конечно, ровно настолько, насколько вообще христианин способен быть оптимистом. Вся проблема в том критерии, которым руководствуется культура в своей созидательной деятельности. Если это богоборческий потенциал, принимающий самые обольстительные формы, то это те самые плевелы и сорняки, которые в огне сгорят, и не останется от них и следа. А если это богоподобное творчество (а это единственно истинное творчество), то его перспективы в «будущем веке» могут быть иными. «Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытует дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду; а у кого дело сгорит, тот потерпит урон...» (1 Коринф. 3, 13–15). В этих словах апостола Павла, пожалуй, дано единственно возможное согласование столь «несогласующихся» в свете христианской эсхатологии пластов – культуры и Церкви. Архимандрит Киприан (Керн) концентрирует эту мысль применительно к современной действительности: « Культуру надо религиозно осмысливать и церковно оправдывать, но нельзя смешивать этих планов. Церковь, конечно, не только не сожигает культуру во имя спасения души, но даже благословляет ее. Но культура тем не менее остается мирскою, и в этом нет ничего плохого. Культура все же стоит на ином плане, чем богослужение, мистика, аскетика, литургия и т.д. Кроме того, и в самой культуре есть и могут быть области более доступные действию преобразующих лучей Фавора и более от него удаленные. Есть сферы культурного творчества, которые могут быть посветлены и освящены; есть и такие, которые никогда не преобразятся» (Архимандрит Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. М., 1996. С. 381).

И хотя христианская культура так эфемерна, что погибнет с этой землей и небом, но она, по мнению О. Николаевой, столь насыщена благодатными энергиями, что уже в ней проступают черты преображенного мира и приоткрывается царство идеальных ценностей. А это и есть идеал православной культуры, совпадающий с подлинно христианской жизнью, ибо в его основе — соработничество человека и его Творца, что совпадает с блаженным и благим Христовым игом.

Если бы у книги был подзаголовок, то его можно было бы выразить одним словом — «культуродицея», т.е. оправдание культуры. В истории христиан-ской мысли имеется много литературы в жанре «теодицеи» (оправдание Бога), «антроподицеи» (оправдание человека). Сейчас действительно пришла пора говорить о «культуродицее» — таков императив времени. Эта книга, без преувеличения будет сказано, одна из первых наиболее удачных попыток подобного жанра. Примечательно то, что автор не ограничивается своими сугубо личностными творческими интуициями и не пытается совершить христианскую реабилитацию своей творческой деятельности. Автор опирается на святоотеческую традицию в данном вопросе. И весьма важной оказывается апелляция к св. Григорию Паламе, к его мысли о предназначении человека быть творцом, что и есть проявление образа Божьего в человеке.

Проблема творчества — одна из труднейших в христанской метафизике. И здесь не может быть легких и однозначных решений. Только смиренным и вдумчивым путем можно пробраться через тернии соблазнов, которые таит в себе «творческий» путь. Думается, что книга весьма успешно справляется с этой задачей. Главная идея воплощена и доведена до читателя: подлинное творчество богодухновенно, но в самом творчестве есть некая тайна, не разгаданная человеком и, по-видимому, принципиально не могущая быть разгаданной в сем веке.

Будущее России автором связывается непременно с возрождением православной культуры, которая в значительной мере была деформирована, хотя и не уничтожена полностью в коммунистические времена. Духовное возрождение, избавление от многих, в том числе и от материальных, болезней современной России будет зависеть от того, насколько интенсивно сможет развиваться православная культура. И не надо отчаиваться, что этот идеал не может быть полностью воплощен в действительность. Само стремление к нему уже благоприятствует духовному восстановлению России. Это самая злободневная проблема нашего времени: выбрать правильный духовный ориентир. И как раз книга Олеси Николаевой во многом способствует этому.

Издание книги — значительное явление в нашей жизни — и культурной, и духовной. Она может быть рекомендована всем, кого всерьез волнует сегодняшнее непростое духовное состояние нашей жизни. Церковные люди найдут в книге хорошее подтверждение многим своим духовным интуициям относительно тех скрытых опасностей, которые таятся в недрах современной культуры. Люди внецерковные смогут убедиться в том, что в Церкви есть интеллектуалы, ничуть не уступающие светским умам (что немаловажно, ибо это разбивает лживый и вредоносный стереотип, сложившийся в советское время, об интеллектуальной ущербности церковного мировоззрения).

Плач Адама — это плач нашей культуры, истомившейся в удушливых объятиях коммунизма и постмодернизма и стремящейся пробиться к подлинному источнику жизни, чтобы стать по-настоящему творческой.

Книга заканчивается замечательными словами, вселяющими надежду на конечное торжество Правды: «Православная культура есть пока лишь замысел, идеал. Как таковой, он, возможно, неосуществим. Но в стремлении к нему собирается творческая энергия, формируется личность, испытуется любовь и вера. Ибо даже неосуществимость этого идеала рождает дивные вещи, бесценный жемчуг». (Олеся Николаева, там же. С. 279). В культуре есть своя тайна, ибо она связана с творчеством, которое религиозно по своей сути. И в этом, наверное, высшее оправдание культуры.

Воронеж, 1999 год.