|
|
|
|
Первопрестольник Воронежский |
|
Святитель Митрофан, первый епископ Воронежский,
является одним из немногих святых, Близость Святителя Митрофана к Царскому дому предопределила его особое почитание в верхних слоях общества, а многочисленные чудеса у гроба — широкую славу по всей России и за ее пределами. Сохранилось множество храмов, посвященных святому (от Москвы до Афона), церковных росписей и мозаик (храм Христа Спасителя, Исаакиевский собор, храм Спаса-на-Крови), многочисленные иконы, гравюры и литографии, памятники шитья, эмали, паломнические реликвии. Во всех редакциях жития святого и в жизнеописаниях Святителя Антония (Смирницкого), архиепископа Воронежского, содержится рассказ о том, как в 1830 году воронежский купец Гарденин обратился к губернскому секретарю И.В.Шевцову, «занимающемуся живописью по склонности», с просьбой сделать список со старого портрета Святителя Митрофана. Но портрет был столь ветхим, что художник не решился, «почтя за грех написать такого Святителя неверно». Убеждая Шевцова, Святитель Антоний предрек: «Ты будешь видеть наяву или во сне». Живописец, действительно, в следующую ночь увидел во сне старца в сумраке, а потом «представился ему ясный день, и пред ним портрет Святителя Митрофана, ясно и чисто написанный, который он в продолжение сновидения списал и остался доволен своей работой» [1] . Проснувшись, Шевцов воспроизвел увиденный портрет на холсте. Преосвященный Антоний благословил его писать копии с этого изображения. По-видимому, один из списков был послан в Петербург А.Н.Муравьеву как образец для гравера Н.И.Уткина, выполнившего изображение Святителя для первого издания его жития, составленного иеромонахом Аникитой (Ширинским-Шихматовым), 1838 года [2] . Верность портрета и написанных с него икон была подтверждена очевидцами, получившими исцеление после явления святого. Впоследствии прижизненный портрет Святителя хранился в Митрофановом Благовещенском монастыре. Наряду с другими предметами, оставшимися от времени Святителя, он включен в описание достопримечательностей монастыря в начале XX столетия: «В алтаре Благовещенского собора, в отделении для ризницы, висит портрет Святителя Митрофана, написанный на полотне… Святитель изображен в схимнической одежде без архиерейской мантии; портрет этот сильно попортился от времени. С сего-то, вероятно, портрета не решался писать образа Святителя художник Шевцов...». И далее: «В отделении для жертвенника хранится образ Святителя, писанный, по преданию, сим художником Ив. Влад. Шевцовым по видению во сне. Как лик Святителя, так и одежды изображены в общем сходно с портретом: Святитель изображен в схиме, но с крестом на груди и “завещанием”... в руке» [3] . Итак, на обоих портретах Святитель был изображен в полной схиме. Одна из работ И.В.Шевцова находилась в покоях Воронежского архиерейского дома. Существует два основных типа иконографии Святителя Митрофана: в схиме и архиерейской мантии (то есть в чине схиепископа), с благословляющей десницей и жезлом в левой руке, или только в схиме (в чине схимонаха), как правило, с книгой в руке, на страницах которой написаны цитаты из «Духовного завещания» Святителя: «Употреби труд, храни мерность — богат будеши, воздержно пий, мало яждь — здрав будеши, твори благо, бегай злаго — спасен будеши», как на оригинале Шевцова. В обоих случаях Святитель, принявший перед смертью схиму с именем Макарий (в честь преподобного Макария Унжеского, в обители которого был игуменом перед возведением на Воронежскую кафедру), представлен на вершине своего земного служения, в том чине, в каком предстал Богу в момент своей праведной кончины. Одеяние схиепископа в иконописи встречается очень редко. Устойчивость иконографии Святителя Митрофана в схиме, при полном отсутствии образов, в богослужебном архиерейском облачении, имеет свою историческую и духовную основу. В письме к наместнику Троице-Сергиевой Лавры преподобному Антонию (Медведеву) святитель Московский Филарет (Дроздов) сообщает историю, рассказанную святителем Воронежским Антонием (Смирницким). Накануне торжественного открытия мощей святого Митрофана последний вознамерился положить на мощи новое архиерейское облачение, но внезапно почувствовал слабость и услышал тихий голос: «не нарушай моего завещания». Стремясь все-таки исполнить задуманное, он открыл хранилище с облачениями и тут же обнаружил схиму, незадолго до этого полученную от неизвестной при странных обстоятельствах. «Теперь, увидев сию схиму, он понял, что слово: не нарушай моего завещания, есть воля святителя Митрофана, чтобы не полагать на его мощи архиерейского облачения, а оставить оныя в схиме», — пишет святитель Филарет [4]. Действительно, в «Духовном завещании» Первосвятитель Воронежский настоятельно просил о пострижении в схиму и погребении в ней: «Еще молю и прошу великим прошением, и не презрите моего прошения: сподобите мя с(вя)тому великому и ангельскому образу схимонашескому, и постригше во образ той, и положите во одеянии том по чину схимонахов, якоже вси с(вя)тии гречестии архиереи, и якоже по образу и по завещанию о(т)ца н(а)шего архипастыря с(вя)тейшаго кир Иоакима патриарха Московскаго и всеа России, он заповеда о себе, а нам образ предал. Архиерейскими же одеждами отнюд не облачати мене, [ибо и зде и мы видим с(вя)тых архиереов тамо древле облеченных телеса, яко Алексиа с(вя)таго митрополита и чудотворения дара сподобившагося, мощи с(вя)тыя его имут простое одеяние монашеское]...» [5] . Итак, венцом своей жизни он полагает высший монашеский, а не святительский подвиг. Старцем в схиме Святитель Митрофан представал обычно и в чудесных явлениях. Одеяние, в котором был погребен святой, подробно описано при освидетельствовании его нетленных мощей 18-19 апреля 1832 года утвержденной императором комиссией, в состав которой вошли: архиепископ Рязанский и Зарайский Евгений (Казанцев), епископ Воронежский и Задонский Антоний (Смирницкий), Спасо-Андроникова монастыря архимандрит Гермоген (Сперанский) и несколько священников кафедрального собора. Согласно предписаниям «Духовного регламента», было проведено тщательное обследование мощей, собраны и записаны под присягой случаи чудесной помощи святого. В «Акте освидетельствования мощей Святителя Митрофана» описано: «4. Тело Святителя облечено в мантию зеленой шелковой материи с скрыжалями верхними и нижними из зеленаго же бархата и с источниками из красных и желтоватых лент, а по бокам мантии находятся четыре металлическия пуговицы от сырости позеленевшия. Сверх мантии епитрахиль из шелковой плотной желтоватой материи, обложенная по краям сребряным гасом с шелковыми на конце кистьми, под коим подкладки не оказалось, кроме той части, которая около выи, где подкладка тавтяная желтая почти цела. Сверх епитрахили омофор из желтаго атласа — также с выложенными сребреным гасом крестами и с шелковыми по концам кистьми, под коим есть и подкладка. На руках поручи из зеленаго бархата с нашевными из серебренаго гаса крестами. На голове схимническая шапочка фиолетоваго бархата, от времени несколько в цвете изменившаяся, но крепкая, а сверх оной шапочки клобук или куколь, сделанный из ранжевой тафты, каковое все облачение, как-то: мантия, епитрахиль, омофор, поручи и шапочка — не только оказались не истлевшими, но и в самом цвете мало изменившимися... 6. Под мантиею на персях небольшой четвероконечный крест из камня сердолика, обделаннаго вызлащенным сребром с четырьмя камушками, из коих два зеленые и два красные, а наверху на приделанной небольшой серебреной коронке изображен чернью херувим, в средине же самаго креста, вместо Распятия, вделан финифтяной зеленой крестик, каковый крест столько чист и светел, что не только ни малейшей ржавчины, но и потускнелости никакой не имеется...» [6] . Наперсный крест находился на мощах святого, а затем в монастырской ризнице. Уже в конце XIX — начале XX столетия появились примеры формального отношения к канону изображения Святителя Митрофана, из его образа постепенно исчезает портретность. Историк Н.И.Поликарпов советовал на указанное «описание одежд Cвятителя Митрофана обратить внимание живописцев, которые обыкновенно изображают и лик, и одежды Святителя весьма произвольно, не придерживаясь ни подлинника, писанного по видению художником И.В.Шевцовым, ни гравюры академика Н.И.Уткина...» [7] . Необходимо упомянуть о двух святынях, дополняющих иконографию Святителя Митрофана. Изображенный на иконах архиерейский жезл с большим навершием, без сулока, по преданию, принадлежал Святителю, хранился в Митрофановом монастыре. Известно, что Святитель Антоний употреблял его на праздничных богослужениях в дни памяти святого. В начале XX века Н.И. Поликарпов подверг это предание сомнению и связал историю жезла с архиепископом Арсением (Костюриным) [8] . Однако на протяжении XIX столетия именно этот жезл постоянно воспроизводился в иконах, эстампах, церковных росписях с образом Святителя Митрофана, став своеобразным иконографическим атрибутом. Нередко в изображениях святителя представлена Смоленская икона Божией Матери. Известно, что этот образ являлся его келейной иконой, благословением Патриарха Иоакима, и находился возле мощей святого. Другая Смоленская икона Богородицы («греческой старинной живописи»), у места его погребения в Архангельском приделе Благовещенского собора, тоже являлась одной из чтимых святынь, возле нее до прославления Святителя служились молебны и панихиды. Существуют иконы, на которых Святителя Митрофана благословляет Христос в облачном сегменте или осеняет летящий голубь. Наиболее распространенный извод сюжетных изображений, в иконописи и гравюре, — «Поклонение мощам Святителя Митрофана Воронежского». Рака с мощами имеет одинаковый, очевидно, документальный облик, на ее крышке — ростовой образ Святителя в фелони, омофоре и митре (почти единичный случай архиерейского облачения), мощи облачены в схиму, над ними образ шевцовского типа. Сохранились изображения и более поздней серебряной раки 1833 года, с фигурой императора Петра, несущего гроб с телом Святителя. История возникновения канонических изображений Святителя Митрофана характерна для своего времени, когда основой иконописного образа являлись прижизненные портреты. Историзм, присущий эпохе, выразился и во введении в образ реликвий, принадлежавших святому, в стремлении подчеркнуть особенности его подвига и служения. Важное значение при разработке иконописного канона имели акты освидетельствования мощей. Все эти особенности присущи иконографии Святителя Митрофана. При этом сохраняется и традиционный источник — чудеса посмертных явлений святого. ------------------------------ 1. Сказание о обретении и открытии
честных мощей иже во святых отца нашего Митрофана, первого епископа
Воронежского, и о благодатных при том знамениях и чудесных исцелениях.
Извлечено из актов и донесений, имеющихся в Святейшем Синоде. М., 1833.
с. 17-18 |
|
© Яна Зеленина |