|
Господь избрал святителя Антония (Смирницкого) для прославления
святителя Митрофана Воронежского. Владыка Антоний начал
готовить материалы к прославлению этого угодника Божия почти
сразу по прибытии на Воронежскую кафедру.
«Воронежская паства более других обязана благоговеть к памяти
первосвятителя своего, великого ходатая и молитвенника у
Престола Божия», — писал епископ Антоний в Воронежскую духовную
консисторию. Ниже публикуется слово святителя
Воронежского Антония (Смирницкого) о благочестии предков и подражании
им, говоренное в Архангельском соборе в день
памяти Святителя и чудотворца Митрофана, 23 ноября 1831 года.
В Бозе почивший пастырь сей богохранимой паствы,
Святитель Митрофан, уготовал нам и днесь предлагает духовный пир. Аз,
недостойный его преемник, именем его созываю вас, благословенная паства,
на сие святое угощение. В сем граде, на сем святом месте, он приносил
Бескровную Жертву, совершал празднества, питал словесное стадо пищей
слова Божия и совершением Святых Пребожественных Таин, утверждал во
благочестии своим святым примером. И вкупе пастырь и стадо Христово, в
простоте сердца, веселились духовно.
Честны и добронравны были предки наши, возлюбленная паства! Откройте
слух ваш и примите наше напоминание к назиданию и душевному спасению.
Кратко объясним похвальные свойства предков наших, дабы показать, с
какими благими чадами Святитель Митрофан проходил подвиг своего
служения. И мы да ревностно последуем примеру их.
Предки наши не были учены, не были просвещенны, многого не знали они,
что, может быть, знают многие из нас. Но знали они, в чем состоит
благочестие, какая есть жизнь богоугодная, что есть добродетель и
честность и что есть порок и постыдность. Да и знали-то не столько
мысленно и умствованием, сколько самой вещью, ибо исполняли то самым
делом. Бога любили, ибо хранили Его заповеди. Боялись — ибо страшились
творить Ему противное. Не было не только дела, но и беседы, и вхождения
или исхождения, которое бы начинали они не с молитвой, не с изображением
на себе знамения Креста Господня. Наилучшие и любимейшие их собрания
были в храмах Господних. От многих домашних и общественных трудов в сих
святых местах искали и находили они себе покой и отдохновение. Вечерними
молитвами подкрепляли свои днем истощенные силы; утренними пениями
прогоняли сон и ободряли дух. Слушанием Божественной литургии освящали
день и тем, как бы некоторым оружием, укрепляли себя против могущих быть
дневных соблазнов. Даже и на самых мирских пированиях не срамными и
соблазнительными, но священными и духовными пениями растворяли свои
увеселения; а через то или пресекали случаи к искушениям, или, яко
человеки, в чем-либо согрешив, скоро умилялись и сокрушались сердцем,
каясь перед Богом. В сем состояло предков наших просвещение!
Да и есть сие просвещение истинное! Ибо они, по апостолу, «в научения
странна и различна» не прилагаясь, благодатью утверждали сердца (Евр.
13,9). Учение без добродетели не токмо есть не полезно, но и вредно; а
добродетель и без наук всегда есть полезна. «Телесное бо обучение,—
говорит апостол,— вмале есть полезно: а благочестие на все полезно есть»
(1 Тим. 4,8).
Услышав некогда о святом Антонии Великом, что сей, будучи неучен, но
житием святым прославился повсюду, даже и дара чудотворения от Бога
сподобился, блаженный Августин сказал: «Востают неученые и небо
восхищают, а мы со своими учениями — до ада снисходим». Это признание
достойно внимания и подражания для всех, кто мудрости ищет, а о спасении
не печется. Истинное просвещение требует того честного жития, которым
наши предки любили украшаться.
Конечно, всякое здравое учение должно к тому приводить: но, по слабости
человеческой, незаметно к нему пристает высокоумие и мудрование. А это
нередко заставляет человека свои умствования почитать себе законом и
думать, как будто и не почтут его за ученого, если он принятым правилам
и законам благочестных предков будет последовать. Но предки наши
держались истинного просвещения, твердо хранили то, что приняли от отцов
своих, что общим согласием утверждено и что освящено верою.
Самое обхождение предков наших имело много достопочтенного. Не было в
нем блистательности и лестных для взоров видов. Но была простота с
твердостью и постоянством. В разговорах и рассуждениях не было витийства
и сладкоречия; но не было и суетности и суесловия. Беседы были простые,
но полезные, твердые и основательные. Послушные и внимательные чада
почерпали наставления из уст дражайших своих родителей или любезных
сродников. Вопросите старцев и услышите, с какой любовью отцы их
беседовали о добродетелях людей благочестивых и о подвигах святых Божиих
и с какою ревностью родители внушали поучительные сказания свои чадам
их.
Много потребно было бы времени исчислить все похвальные свойства предков
наших. Но и этого довольно. Ибо мое намерение только к тому клонится,
чтобы показать, в какие времена жил блаженный Митрофан. Радовался он,
взирая на благоденствие паствы своей; и паства веселилась зрением
святого лица его. Входил он во святая святых, и добрые пасомые его,
стояще во храме, мнили себя стоящими на небесах и усердно возносили
вместе с ним теплые молитвы. Простым, но от доброго сердца исходящим
словом толковал он им тайны закона Божия. Добрые христиане с любовью
внимали поучительному слову его. Когда пастырь обличал слабых — они
стыдились,когда порицал упорствующих — они исправлялись. Блажен был
пастырь таковой паствой! Блаженна была паства таковым пастырем!
Блаженные времена, возвратитесь к нам!
Конечно, должны мы сделать в сердцах наших сравнение: таковы ли ныне мы
— пастыри? Такова ли паства? Не далеко ли отстоим мы, пастыри, от
достоинства и святости прославляемого нами пастыря? Надобно желать и
молить Пастыреначальника Христа, да даст нам пастырей, которые бы, хотя
несколько, ревновали ходить по стопам его. Сия вера, сия бодрость, сия
ревность, сия святость, кои прославили ублажаемого святителя, да
украшают всех пастырей.
Но и паства не меньше обязана шествовать по стопам благочестивых предков
своих. Если для пастырей страшно Христово слово, что «жатва убо многа,
делателей же мало» (Мф. 9, 37), то не меньше и паства должна страшиться,
дабы не было сказано, что делателей немало, но жатва мала. Останется
серп без действия и изоржавеет.
Что это — когда предстоит пастырь Господню жертвеннику, а христиане,
оставив храм, текут на зрелища и большее там, нежели здесь, мнят найти
удовольствие? Что, если духовный учитель проповедует здесь слово истины,
а слушатели или не приходят, или и приходят, но по одному любопытству, и
ищут более красоты в слове проповедующего, нежели твердости в своей
добродетели? Что, если пастырь будет стараться, по долгу своему,
исправлять нравы, а пасомые будут усвоять новые, странные и нам не
сродные обычаи?
Святителю Божий! воззри на паству свою с горних мест! Да возрадуется
душа твоя, видя, что она почитает память твою и тем изъявляет, что любит
веру, тобою проповеданную. Воззри и на недостойного пастыря и недостатки
его покрой честною ризою твоих молитв и заступлений. Обще же всем нам
испроси у Всевышнего Владыки, да и недостойный преемник твой и паства
сия удостоимся, в свое время, хотя некоего участия в блаженном жребии
твоем и да прославим Пресвятое и Превеликое имя Его, Отца и Сына и
Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
|
