Русская защита

Православие всегда было той традицией, тем духовным стрежнем, который охранял физическое и духовное здоровье нашего народа, который оберегал его жизнеспособность.

Ни в летописях, ни в сказаниях русская история не остави­ла каких-то важных свидетельств о повальном пристрастии к наркотикам (разве что какой-нибудь дед белены объестся да Баба-Яга заварит свое колдовское зелье на разрыв-траве и мухоморах). Из конопли делали пеньку, канаты, конопляное масло, а булочки с маком и до сих пор в русском быту в одном ряду с самоваром и пряниками. Не имел мак на Руси никако­го отношения к дьявольской отраве. Макитрой именовался горшок, по форме напоминающий коробочки мака; купола на церквах до сих пор называют маковками, а вы, дорогие читатели, порой озадаченно чешете макушку. А откуда, вы думаете, выражения "со смаком" и "смачный", то есть "вкус­ный, аппетитный"? Масло из маковых зерен употреблялось в растирании красок. Праздновали в старину маковый Спас, а поговорку про маковую росинку знают и сегодня все от мала до велика.

В Русской армии наркотики применяли чуть не со времен царя Гороха. Боль от колотых, рубленых или резаных ран, от ядер, операций и ампутаций снималась наркотиками — в це­лях врачебного милосердия. Приготовлялись все виды на­стоя опия с водкою и отвары из коробочек мака, опий высу­шенный, мази и капли. В народном сознании алые маки ос­тались не только лекарством для снятия боли, но и знаком во­енных ранений. Чудесные цветы до сих пор остались симво­лом памяти о героизме солдат, покалеченных и погибших за Веру, за спасение Родины от вражеских нашествий.

Накрывшая нашу страну волна наркомании создает впечатление, что о наркотиках на Руси никогда не слыхали, что заморская напасть на­валилась нежданно-негаданно. Вплоть до XX века не было в нашей стране специальных законов или указов о наркотиках, а традиция за­прета на злоупотребление ими суще­ствовала. Ни мак, ни конопля не ос­тавили в истории Рос­сии и следов наркотизма. Даже в мучениях или болезнях врачеб­ное применение нар­котиков находило и меру, и границы полез­ного смысла и осо­знанного отношения.

Пожалуй, самое из­вестное злоупотребле­ние маком — глупые бабьи попытки смазы­вать губы грудного младенца горьким ма­ковым молоком, чтобы быстрее заснул ("по­пытки" — потому что в крестьянских семейст­вах подобные хитрости не поощрялись и под­лежали домашнему на­казанию). Но в целом дурманными свойства­ми этих привычных растений русское на­селение сильно не ин­тересовалось.

Роман Медведев, известный ав­тор ряда критических материалов о наркомании, видит причины невин­ного отношения к наркотическим веществам в представлении русско­го православного человека о духов­ном значении страданий, боли, скорби, утешения и радости. То есть в том, что можно смело назвать осо­бенным, не только церковным, но и традиционно русским запретом нар­котиков.

Среди множества определений существа наркомании есть и такое:
"Наркомания есть доведенная до болезни привычка уклонения от жизненных сложностей с примене­нием воздействия наркотических средств".

А на Руси болезнь испокон веков воспринималась как посещение Божие, как испытание, как способ скорбного пробуждения от грехов — такое духовное православное понимание сути болезней впитывалось нашими предками с молоком матери. Надругалась история и над исконно русским словом "блаженство". Сего­дня "блаженство" ассоциируется или с неполноценностью и придуркова­тостью, или с какой-то эйфорией, страстью к наслаждениям и галлюци­нациям — то есть с тем, чего ожида­ет начинающий наркоман, еще не знающий ужасов ломки от наркоти­ков. Сравните с исконным значением "блаженства" — благополучие, бла­гочестие, счастье как высшая степень духовной радости, дающейся тону, кто соблюдает закон Божий. Причем, в русской душе утверждалось при­знание истины о грядущем блажен­стве, означающем торжество и побе­ду над адом и смертью...

Вот поэтому-то почти тысячу лет в сознании народа не было места ув­лечению богомерзкой отравой. "Им­мунитет против наркотиков содер­жался в самом созна­нии православного че­ловека и прививался в трудах и молитвах мно­жества поколений", -пишет Роман Медве­дев, и с этим трудно не согласиться.

Еще сто лет назад накануне крушении Российской империи наркомания восприни­малась как что-то скандальное, экзоти­ческое. В "высшем свете" полушепотом обсуждалось пристра­стие к наркотикам кня­зя Юсупова (убийцы Распутина). Как атри­бутика эпатажной ре­волюционности новых искусств, кокаинизм и морфинизм появля­лись в богемных сало­нах авангардистов. В наибольшей же степени наклонность к наркотикам проявлялась в бандитских притонах. Просвещенное вольно­думство постепенно превращалось безбожную идеологию. Проблема наркотиков нашла свой глумливый, но пророчески точный адрес: год, 1917. Год, когда государство Россий­ское, а точнее — тысячелетний, ка­завшийся нерушимым, фундамент православного государства дал страшную трещину. В истории случилось непостижимое: старый тысяче­летний мир исчез для новых поколений. Под марксовым лозунгом «Релиигия — опиум для народа! новая масть" разрушала храмы, расстреливала священников, внушала новую идеологию... Слова "религия" и опиум" незаметно стали почти синонимами, прочно запав в сознание советских людей. В итоге... В итоге первое подменилось вторым, зовя временного человека в трудные дни на поиски счастья не в спаси­тельный храм, а в призрачный гибельный мир наркомании и изме­ненного сознания.

Как объясняет Владислав Томачинский, "после долгих лет атеистического режима многим стало казаться, что всякая духовность хороша. Многим стало казаться, что про­тивостояние духовной агрессии —как в своей душе, так и на государственном уровне — пахнет "тоталита­ризмом". Многие, крича о терпимости и любви, забыли о строгом предупреждении "апостола любви" Иоанна Богослова: "Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4,1)"1.

Как правильно писали братья Стругацкие, "наркомания рождается в человеческих душах, а не на план­тациях опийного мака и не в лабораториях химиков". Это давно учитывается при проведении антинарко­тической профилактике в той же Америке, где эффективно использу­ются программы, ориентированные на чувства, содержащие эмоцио­нальный компонент. Он включает в себя прояснение ценностей и принятие решения (самопознание, выра­ботку жизненных ценностей и опре­деление путей их реализации).

Применительно к российской действительности совершенно необ­ходимо использовать особенности национального самосознания, мен­талитета, традиций. По данным раз­личных социологических исследова­ний, до 80 процентов россиян счита­ют себя православными христианами, следовательно, в таких семьях наиболее действенная форма про­филактики наркомании — воспита­ние детей на христианских ценнос­тях (да и не только в православных семьях — ценности добра, разумно­го, ответственного отношения к соб­ственной жизни и жизни других яв­ляются общечеловеческими).

То, что наркозависимость — это зависимость души, а не только тела, признают уже официально, на самом высоком уровне. Бывший министр здравоохранения Юрий Шевченко в интервью программе "Трафик" Арка­дия Мамонтова (ВГТРК, 28 марта Н004 г.) во всеуслышание заявил: "Мне очень жаль кого-то, может быть, лишать надежды и веры в то, что можно именно медицинскими способами излечиться от наркома­нии, но я просто вынужден сказать правду, потому что еще никто правду о наркомании так и не сказал. Нар­комания — болезнь неизлечимая. Мы можем только оказать помощь в момент острой интоксикации, в мо­мент "ломки" методами интенсивной терапии, но вылечить лекарствами, таблетками — невозможно.

Нужно понимать следующее — это болезнь души... По последним данным, когда оказывают помощь священники, у них это очень хорошо получается, потому что создаются специфические условия: волею че­ловека, его душой завладевают дру­гие, чистые натуры, и через вот эти общие духовные методы, плюс труд и молитва, достигается результат".

Об этом же в марте говорил по ка­налам Центрального телевидения Президент России Владимир Путин, призывая государственные структу­ры использовать потенциал общест­венных организаций, Русской пра­вославной церкви, привлекать их к активной борьбе с наркоманией. Тем более что эффективность такого сотрудничества уже доказана на де­ле. Реального выздоровления нар­козависимых с наибольшим эффектом — до 85 процентов! — удается добиться только при комплексном — медицинском и духовном — воз­вращении в жизнь, которое достига­ется в православных реабилитаци­онных центрах. Так, в Центре имени святого Иоанна Кронштадтского, за­нимающемся реабилитацией нарко­манов с лета 1998 года, из 831 нар­комана, прошедших реабилитацию и сведения о которых удалось полу­чить, 665 человек находятся в состо­янии стойкой ремиссии, то есть бо­лее года не употребляют наркотики, вернулись в семьи, учатся или рабо­тают — становятся полноправными членами общества. Такого результа­та нет ни в одной клинике мира! Факт и то, что несколько десятков младенцев, родившихся в 2003 году в семьях прошедших реабилитацию наркоманов, в том числе и ВИЧ-ин­фицированных, при рождении ока­зались здоровыми детьми, что под­тверждает возможность не только духовного, но и физического исце­ления вставших на путь исправле­ния наркоманов.

Православие всегда было той тра­дицией, тем духовным стержнем, ко­торый охранял физическое и духов­ное здоровье нашего народа, кото­рый оберегал его жизнеспособ­ность. И сегодня Православная цер­ковь предлагает свой многовековой опыт борьбы с грехом, духовно-нравственную основу для созида­тельной, а не разрушительной дея­тельности. Благотворное влияние Церкви на общество традиционно заключается в укреплении семьи, в защите нравственности, в раскрытии смысла человеческого бытия, всего того, без чего не может быть полно­ценного человека, гражданина свое­го Отечества.

1 В. Томочинский. "Исытание ду­хов" — В сб. "Вавилонская башня. "Новое религиозное сознание" в со­временном мире". С. 5-6.//М., 1997.
 

М.НАДЕЖДИНА