|
Межконфессиональное сотрудничество в сфере социального
служения и благотворительности: современное состояние, проблемы и перспективы
развития
Традиция оказывать помощь престарелым и инвалидам, сиротам и
немощным, погорельцам и пострадавшим от стихийных бедствий, уходящая в глубь
веков и являющаяся одной из сфер деятельности религиозных организаций, была
насильственно прервана в России после октябрьских событий 1917 года. Сами
понятия «милосердие», «благотворительность» стали по идеологическим соображениям
идентифицироваться с религиозной моралью и деятельностью церковных организаций.
Дела милосердия и благотворительности в советском государстве рассматривались по
этой причине как «пережиток прошлого», как нечто чуждое новому обществу и
недостойное советского человека, всю заботу о котором должно было взять на себя
государство. Более того, благотворительная деятельность религиозных организаций
в соответствии с действовавшим тогда законодательством о религиозных культах
(1929) была запрещена.
Эти правовые запреты были преодолены лишь в октябре 1990 года с принятием закона
Российской Федерации «О свободе вероисповедания», а в принятом в сентябре 1997
года законе «О свободе совести и религиозных организациях» имеется положение о
том, что религиозные организации вправе осуществлять благотворительную
деятельность как непосредственно, так и путем учреждения благотворительных
фондов.
Вполне понятно, что после нескольких десятилетий административных запретов на
осуществление каритативной деятельности религиозные организации столкнулись с
целым рядом организационных, финансовых, кадровых и иного рода проблем. Русская
Православная Церковь не явилась исключением. В январе 1991 года определением
Священного Синода Русской Православной Церкви был образован Отдел по церковной
благотворительности и социальному служению Московского Патриархата, которому,
как и другим синодальным учреждениям, образованным в 90-е годы, приходилось
начинать с нуля. И в это трудное для нас время помощь и поддержка зарубежных
христиан сыграли огромную роль в возрождении утраченного опыта диаконического
служения, подготовке социальных работников, разработке и реализации целого ряда
благотворительных проектов.
Упомяну хотя бы некоторые из них:
— при активном участии Епископальной Церкви США была реконструирована и
переоснащена Центральная клиническая больница Московского Патриархата;
— по инициативе Экуменического центра имени Бернардо Клезио (Трентийская епархия
Римско-Католической Церкви) была разработана антиалкогольная программа, в
соответствии с которой в ряде епархий начали функционировать семейные клубы
трезвости;
— в течение длительного периода представители Всемирной Лютеранской Федерации
консультировали наших сотрудников по вопросам организации помощи беженцам и
вынужденным переселенцам;
— по линии Норвежской церковной помощи, Евангелическо-Лютеранской Церкви
Германии, Международной православной благотворительной организации (IOCC),
Венгерской церковной помощи в адрес Русской Православной Церкви поступала
продуктовая, вещевая и медицинская гуманитарная помощь;
— более 800 детей из регионов, подвергшихся радиоактивному заражению вследствие
аварии на Чернобыльской АЭС, прошли медицинское обследование в Италии благодаря
поддержке католического Общества святого апостола Петра;
— при содействии Евангелическо-Лютеранской Церкви Германии, Церкви Дании,
Коптской Церкви, Всемирного Совета Церквей, Епископальной Церкви США многие
социальные работники прошли курс обучения за рубежом;
— нельзя не упомянуть и о Международной православной благотворительной
организации, осуществляющей свою деятельность более чем в 20 епархиях Русской
Православной Церкви. Хотя эта организация и православная, но в ее руководящий
состав наряду с православными входят католики, копты, марониты и представители
других христианских деноминаций;
— десятки тонн продуктов питания, полученных от зарубежных благотворительных
организаций, были направлены Отделом по церковной благотворительности в Якутию
для распределения среди пострадавших от наводнения;
— при поддержке католической благотворительной организации «Renovabis» оказана
помощь пострадавшим в результате наводнения жителям Краснодарского края;
— ряд социальных проектов был разработан при участии и поддержке ВСЦ, ХМК и
других межцерковных организаций.
Кроме того, следует отметить, что взаимодействие с различными конфессиями
осуществляется и на местном уровне.
Так, например, продуктовая гуманитарная помощь, поступавшая в адрес Русской
Православной Церкви по линии IOCC, распределялась в том числе и через приходы
Евангелическо-Лютеранской Церкви, Армянской Апостольской Церкви, Русской
Православной старообрядческой Церкви, евангельских христиан-баптистов.
В Санкт-Петербурге с 1991 года функционирует Христианский межцерковный
диаконический совет, в котором представлены Русская Православная Церковь,
Римско-Католическая Церковь, Евангелическо-Лютеранская Церковь России и стран
СНГ, Евангелическо-Лютеранская Церковь Ингрии, Церковь евангельских христиан в
духе апостолов. Основной задачей Совета стало развитие диаконических,
образовательных и научно-исследовательских инициатив. Неоценимую поддержку в
организации работы Совета оказали его постоянные партнеры: Датская церковная
помощь, Всемирный Совет Церквей, Финская церковная помощь, Диаконическая служба
Евангелическо-Лютеранской Церкви Германии, Шведская церковная помощь.
Аналогичная межцерковная структура была образована по инициативе христианских
церквей Беларуси и ВСЦ в 1996 году. На базе белорусского православного братства
был создан «круглый стол», сотрудничающий с Церковью евангельских
христиан-баптистов и лютеранскими общинами Беларуси. Среди приоритетных
направлений социальной работы «круглого стола» — чернобыльские проекты,
медицинская реабилитация больных и престарелых, программа «Дети улицы»,
образовательные проекты и т. д.
При Отделе по церковной благотворительности осуществляет свою деятельность
Межцерковный офис по оказанию помощи беженцам и вынужденным переселенцам. Работа
данного офиса проводится в рамках Межцерковного соглашения, подписанного
руководителями Союза евангельских христиан-баптистов, Русской Православной
Церкви и Евангелическо-Лютеранской Церкви России.
Однако объективности ради надо сказать, что вероучение той или иной конфессии
влияет на осуществляемые ею социальные программы: благотворительная деятельность
подчас используется для распространения религиозных идей и воззрений, в том
числе среди последователей иных религиозных направлений. Иными словами,
благотворительная деятельность в ряде случаев оказывается подспорьем
миссионерства и прозелитизма. В результате разрушаются добрые
межконфессиональные отношения, появляются трудности в ведении богословских
диалогов, теряется надежда и на взаимное сотрудничество.
Именно поэтому отношение Православной Церкви к инославию исторически оставалось
весьма противоречивым и колебалось от самоизоляции до стремления к открытости.
Процесс становления системы церковной благотворительности в ряде случаев
осложняется деятельностью зарубежных каритативных организаций, которые, оказывая
помощь больным и беспризорным детям, работая в детских домах, тюрьмах и приютах,
открыто занимаются прозелитизмом. Распределяя гуманитарную помощь, протестанты и
сектанты зачастую проповедуют свое учение. Такой горький опыт сотрудничества
администрации лечебных и учебных учреждений с инославными и псевдохристианскими
организациями иногда порождает впоследствии недоверие к любым формам оказания
помощи со стороны каких-либо других религиозных организаций, в том числе и
православных.
Мы не против участия неправославных в социальной работе, но вместе с тем отдаем
себе отчет в том, что миссионерская направленность дел милосердия и
благотворительности вызывает соответствующую реакцию других конфессий,
приверженцев иных мировоззрений. И вся мудрость заключается, видимо, в том,
чтобы неизменно использовать такие методы работы и стиль поведения, которые
позволят избежать обвинений в прозелитизме.
Да, за каждой благотворительной акцией или программой, осуществляемой
религиозными организациями, стоит конкретная конфессия, и мы не можем не
учитывать этого. Но мы отвергаем такую благотворительность, которая связана с
прозелитизмом, проповедью и распространением инославных взглядов, идей и теорий.
Так, например, в 1994 году Общество сознания Кришны обратилось в Отдел по
церковной благотворительности Московского Патриархата с просьбой о выделении им
продуктовой гуманитарной помощи для реализации своей программы «Харе Кришна —
пища жизни». Однако нам пришлось дать отрицательный ответ, поскольку традиция
кришнаитов предусматривает ритуальное освящение пищи перед тем, как она будет
роздана малоимущим.
Недопустимо и, наверное, аморально использовать трудную жизненную ситуацию, в
которой оказался тот или иной человек, в своих, узко конфессиональных, целях: мы
готовы тебе помочь, но, кроме того, мы будем рады видеть тебя на наших
собраниях, в нашей общине, среди наших собратьев... Такая торговля или,
выражаясь современным языком экономистов и предпринимателей, такой бартер, когда
платой за «чечевичную похлебку» являются человеческая душа и религиозная
свобода, в принципе неприемлема.
Вместе с тем нельзя огульно отказываться от сотрудничества с теми религиозными
фондами, обществами и организациями, которые, соблюдая нормы межконфессиональных
отношений, оказывают благотворное влияние на решение социальных проблем нашего
общества. Об этом было заявлено и на Архиерейском Соборе Русской Православной
Церкви 2000 года. Так, в тексте документа, озаглавленного «Основные принципы
отношения Русской Православной Церкви к инославию», говорится следующее:
«Важным направлением развития отношений с инославием является совместная работа
в сфере служения обществу (п. 4.10), в связи с чем Русская Православная Церковь
поддерживает рабочие отношения на уровне членства или кооперации с самыми
различными международными христианскими организациями, а также региональными и
национальными советами церквей и христианскими организациями,
специализирующимися в области диаконии, молодежной работы или миротворчества (п.
5.6)».
Однако «Русская Православная Церковь утверждает, что миссия традиционных
конфессий возможна лишь в тех условиях, когда она осуществляется без
прозелитизма и не за счет “переманивания” верующих, особенно с использованием
материальных благ (п. 6.2)».
«Признавая за инославными христианами право на свидетельство и религиозное
образование среди групп населения, традиционно к ним принадлежащих, Православная
Церковь выступает против всякой деструктивной миссионерской деятельности сект
(п. 6.3)».
В настоящее время мы имеем конфессиональные учебные заведения (воскресные школы,
семинарии, богословские институты), приюты для детей и детские сады.
У нас появляются церковные больницы, богадельни, социальные центры, которые
можно сравнить с аналогичными католическими и протестантскими социальными
учреждениями в Германии, Великобритании, США и других странах. И это совершенно
нормальное явление, когда люди могут выбирать то или иное учебное заведение, то
или иное учреждение социальной сферы (конфессиональное оно или государственное)
в зависимости от своих религиозных убеждений. Это полностью отвечает принципу
свободы совести, провозглашенному в нашем Основном законе.
Но за стенами храмов и принадлежащих определенной конфессии социальных
учреждений благотворительная деятельность религиозных организаций не должна быть
сопряжена с проповедью. Дела милосердия наднациональны и надрелигиозны. Об этом
свидетельствует и Священное Писание: добрый самарянин, о котором повествует
Евангелие, не переубеждал попавшего в беду израильтянина изменить вере отцов; он
просто протянул ему руку помощи.
Только сотрудничество религиозных организаций в области социального служения,
координация этого рода деятельности, единое информационное пространство и
отсутствие межконфессиональных трений — все это в значительной мере может
способствовать более эффективной работе религиозных организаций в сфере
благотворительности.
|
