|
Интервью газете «Молодой Коммунар»
Как митрополит проводит свой отпуск?
Какие письма пишут ему воронежцы? Кому мешает ИНН и
действительно ли в этих цифрах есть что-то от лукавого?
Почему священники в своей проповеди никогда не ругают
власть, и как соотносится Библейское учение с теорией
Дарвина? На эти и другие вопросы в канун светлого праздника
Рождества Христова специально для читателей «Молодого
коммунара» ответил митрополит Воронежский и Борисоглебский
Сергий.
ИНН вере не помеха
– Владыка, у большинства воронежцев
сейчас новогодние каникулы. Бывают ли каникулы у
митрополита, и как Вы их проводите?
– Если говорить о Рождественских каникулах, то их у меня
просто не бывает. В новогодние праздники мой график,
конечно, не такой напряженный, как обычно, но, тем не менее,
проводятся богослужения, заседание ученого совета в
семинарии. А уже с пятого января мы активно включаемся в
работу и вплоть до десятого каждый день у нас служба.
– А в другое время у Вас бывает отпуск?
– Конечно. Правда, небольшой – дней десять в году. Но и за
это время столько дел накапливается, что, возвращаясь из
отпуска, я иногда думаю: лучше бы я и не уходил.
– Диакон Андрей Кураев дружит с рокерами, выступает на их
концертах. Архиепископ Львовский и Галицкий Августин сидит
за штурвалом истребителя, прыгает с парашютом, епископ
Венский и Австрийский Иларион пишет музыку. Как вы
отдыхаете? Есть ли у Вас какое-то хобби?
– Нет, хобби у меня нет (смеется). А отпуск стараюсь
проводить в тишине, в каком-нибудь уединенном месте, где
можно сосредоточиться, побыть в одиночестве и немного прийти
в себя.
– Пишут ли воронежцы Вам письма? С какими вопросами чаще
всего обращаются к Вам прихожане?
– Писем мне пишут много, и они носят характер не совсем
радостный. Или у кого-то нужда – просят помочь, или
настроения печальные, что тоже нередко, или жалобы.
– На что жалуются?
– На все подряд. И на соседей, и на то, что в храме кто-то
толкнул, на власть, бывает, жалуются на священников. Много
писем касается деятельности христиан других вероисповеданий,
а еще пишут, я бы сказал, очень консервативно настроенные
люди, про ИНН и новые паспорта – якобы это все зло и идет от
Антихриста. Мне очень жалко этих людей, потому что они
попали в сети псевдоправославной кампании и незаметно для
себя стали жить ущербной жизнью.
– Такой, например, как пензенские «сидельцы»? (В Пензенской
области более тридцати человек, именующих себя
представителями «настоящей Русской православной церкви»,
ушли под землю и завалили вход, угрожая взорвать себя, если
их будут доставать оттуда силой – прим. ред.) Вроде бы люди
не сектанты, называют себя истинными христианами, а вот ушли
под Землю и ждут там теперь конца света.
– Если человек говорит, что он истинный христианин, он не
истинный христианин. Он проявляет гордость, находится, как
мы говорим, «в состоянии прелести», и это очень опасное
состояние. Возьмем пример святых. Эти люди жили
действительно святой жизнью, но, умирая, просили Господа
дать им еще немного времени на Земле – для покаяния. Святой
человек никогда не скажет: «Я – истинный носитель веры» или
«я могу судить». А то, что эти люди поддались пропаганде,
немудрено. В СМИ много рассказывают про их духовного
наставника, но никто не говорит о том, что за этим человеком
стоят другие, очень умные люди. Они именуют себя
академиками, учеными. Свою пропаганду они строят очень
умело: излагают высоконаучным языком факты, касающиеся
устройства и состояния мира, и здесь с ними не поспоришь, но
к этим научно-установленным фактам подмешивают сомнительные
умозаключения об ИНН, о новых электронных паспортах. И
человек, который не имеет твердых основ веры, православия,
пасует перед лексикой, часто ему непонятной, и поддается их
влиянию. Бывает, что даже священники попадают в эти сети, и
по-евангельски начинают придавать значение комару и не
замечать верблюда. Авторы всех этих «теорий» прикрываются
тем, что якобы защищают истинное православие, а на самом
деле преследуют другую цель – разбить церковь, устроить в
ней раскол. А если случится раскол в церкви, то случится
раскол и в стране. Русская Православная Церковь – это
стержень, на котором держится государство Российское. Может
быть, этого многие не видят, но это факт. Факт нашей
тысячелетней истории. Православие – это
государствообразующее и культурообразующее явление.
«Мы не вмешиваемся в политику»
– Ваше Высокопреосвященство, мне хотелось
бы услышать Вашу точку зрения на постулат: «Церковь отделена
от государства». Кажется, что за этой фразой сейчас
скрывается нечто вроде: «Мы (духовенство) в своей проповеди
не трогаем вас (власть), не говорим, что дороги плохие, или
воды горячей нет, или зарплату задерживают, а вы (власть) не
мешаете нам». Допустим, приходит верующий и говорит, мол, у
меня крыша течет, а коммунальные службы бездействуют,
значит, власть плохая. Что вы ему ответите? Посоветуете
смиренно переносить жизненные тяготы?
– Если приходит верующий и говорит, что у него крыша течет,
то священник собирает своих прихожан, и они вместе чинят эту
крышу. Такое нередко бывает в нашей епархии. Или идет к
главе местной администрации или просит, чтобы на этого
человека обратили внимание. Это вопросы взаимоотношения не
церкви и государства, а церкви и общества. Что же касается
взаимоотношений между церковью и государством, то могу
сказать следующее: мы не вмешиваемся в политику. В России
много веков существовало самодержавие, существовало с опорой
на церковь. Мы его поддерживали не потому, что очень уж это
строй хороший, а потому, что стабильность в стране – благо
для человека.
Потом пришли большевики, которые напрочь отвергли церковь;
на священников, на верующих начались гонения. Отношения
стали нормализовываться после войны. Но даже когда нас
гнали, мы призывали народ признать эту власть и не выступать
против. Я хотел бы вспомнить историю патриарха Тихона. Когда
к нему пришли посланники от лидеров белого движения и
просили его благословения на гражданскую войну, он сказал,
что не будет благословлять ни белых, ни красных. Потому что
он против гражданской войны, и считает, что общество должно
мирным путем решить, какая власть ему нужна. И это притом,
что советскую власть патриарх не одобрял. Да и как он мог
одобрить голод в деревне, разрушение храмов? А сколько
священников погибло в 20-30‑е годы прошлого столетия, во
время сталинских репрессий? И тем не менее, когда грянула
вторая мировая война, со стороны церкви удара в спину
государства не последовало.
– Итак, церковь не вмешивается в политику. А на выборы вы
ходили?
– Конечно, я голосовал, и снова пойду в марте. Но как
обычный гражданин. А как митрополит я не буду призывать
народ голосовать за или против кого-то конкретного. Возьмем
другой аспект: если мне не нравится какой-то закон, если мне
кажется, что он требует доработки, я напишу об этом в Думу,
но в частном порядке. Я не буду поднимать массы на акции
протеста и демонстрации против этого закона. Со своей
стороны, церковь свято блюдет законы государства. Мы
являемся юридическим лицом, начиная с патриархии и
заканчивая сельским приходом, платим налоги, сдаем
отчетность. Государство имеет право проверить нашу
деятельность, завести уголовное дело, даже посадить кого-то
в тюрьму, что вовсе не означает, что оно вмешивается в дела
церкви. Например, мы не утверждаем у властей кандидатуры
епископов, не спрашиваем разрешения, какие монастыри
открывать, или, допустим, когда меня назначали на
Воронежскую епархию, патриарх не советовался ни с
губернатором, ни с президентом. И государство воспринимает
это как должное: встретили меня здесь хорошо, тепло. А
дальше выстраивать отношения с действующими властями – это
уже была моя задача, и насколько она удалась, не мне судить.
– По вашим словам получается, что взаимоотношения церкви и
государства строятся на основе равноправного партнерства. А
как же быть со скандальными историями закрытия церковных
приютов, которые на протяжении двух лет потрясали страну?
Казалось бы, священники делали доброе дело: забирали
беспризорников с улицы, давали им одежду, еду, крышу над
головой и образование, но государство почему-то приюты
закрывало под разными предлогами.
– Здесь как раз и было противоречие между инициативой
священников и действующим законодательством. Дело в том, что
по закону церкви не разрешено заниматься воспитанием сирот.
Вот чиновники и искали поводы, для того чтобы закрыть
приюты. Когда во время празднования 90‑летия восстановления
патриаршества была встреча епископата нашей церкви с
Владимиром Владимировичем Путиным, президент очень удивился,
узнав об этом, и сказал: «Мы должны поклониться церкви в
пояс за то, что она делает, и не мешать ей». И пообещал, что
администрация президента займется этим вопросом, и
соответствующие поправки будут внесены в законодательство.
Надеюсь, тогда и в Воронежской епархии появятся свои приюты,
потому что на самом деле мы очень этого хотим.
– Недавно из швейцарской тюрьмы вернулся Виталий Калоев,
убивший швейцарского диспетчера, по вине которого в небе
столкнулись два самолета. И этого человека, по сути дела,
убийцу, наше общество встречало как героя. О чем, на ваш
взгляд, это свидетельствует?
– Что Калоев убийца – это факт. Он взял на себя право
судить, что человек делать не должен. Он объясняет это своей
невменяемостью на тот момент, что уж тем более неприлично
для кавказца. Ведь кавказец должен владеть своими чувствами,
например, он не может обидеть мать, женщину. По большому
счету, халатность, из-за которой погибли люди, была заложена
в этой компании, а несчастный диспетчер оказался последним
звеном. Может быть, он должен был сделать больше, чем он
сделал, но он не смог, не сориентировался в ситуации. Никто
не давал человеку права убивать другого человека. Земляков
Калоева, которые встречали его как героя, можно понять: на
его долю выпал очень тяжелый крест, а швейцарское
правительство эту боль обострило донельзя: не принесло
извинений, слишком долго тянуло с судебным разбирательством.
Никто не может мешать этим людям, но радоваться здесь,
конечно, нечему. Я думаю, такая встреча Калоева – это еще
один повод для каждого из нас посмотреть на себя, и
задуматься над тем, как он живет.
Дарвин не был атеистом
– Прошлым летом десять академиков РАН
направили Владимиру Путину открытое письмо, в котором
просили президента остановить происходящую, по их мнению, «клерикализацию
страны». В частности, академики возмущались тем, что Русская
Православная Церковь предлагает включить теологию в число
научных дисциплин (в список предметов ВАК) и сделать предмет
«Основы православной культуры» обязательным. Вокруг письма
сразу же развернулись баталии. Кто-то поддерживал ученых,
кто-то осуждал. Как Вы полагаете, можно ли религию и науку
примирить между собой? Требует ли вера отказа от разума и
сомнений?
– Строго с научной точки зрения, это письмо безграмотно. Вся
мировая культура не сомневается, что теология (богословие) –
это наука. Все научные знания вышли из церкви, и, конечно,
люди, подписавшие письмо, об этом знают. Я думаю, это письмо
– просто политический заказ. Кстати, один из десяти
академиков уже переменил свою точку зрения и сейчас ратует
сейчас за преподавание основ православной культуры. «Письмо
академиков» выражает эмоции атеистов, которые хотят
сохранить свое, атеистическое мировоззрение. Ведь атеизм –
та же религия, которая активно насаждалась в Советском
Союзе. Но если мы говорим о свободе общества и образования
от религиозного влияния, то оно должно быть свободно и от
атеизма. Наука должна отказаться от атеизма, потому что это
мировоззрение ей мешает. По сути, перед наукой и религией
стоит общая задача – познание Творца. Только идут они
разными путями: религия познает Бога через изучение
Священного писания, через духовный опыт человека, а наука
развивается путем естествоиспытания. Заметьте, что при этом
наука ничего нового не изобретает, она изучает те законы
природы, что были заложены Богом и работали еще до того, как
человек открыл их. Солнечная система, созданная Творцом, –
это большой компьютер, который решает в секунду столько
задач, что нашим земным компьютерам это и не снилось. А мы
только начинаем изучать все это многообразие, и думать, что
бы нам такое изобрести при помощи наших земных «протезов», я
бы сказал, чтобы приблизиться к пониманию Бога. Мы сейчас
будем внедрять нанотехнологии, но ведь до конца мы же не
понимаем, как они работают, как действует тот или иной чип в
компьютере или флешка в фотоаппарате.
– Нет, ну те, кто их создает, конечно, понимают.
– В том-то и дело, что нет. Они только знают алгоритмы,
знают, что если сделать так-то и так-то, произойдет то-то.
Между прочим, у нас масса верующих ученых, и в России, и за
рубежом, – и математиков, и физиков, и химиков, которые
говорят, что они не перестают удивляться премудрости Творца.
– Давайте вернемся к вопросу об «Основах православной
культуры». Ведется ли этот предмет в воронежских школах, и
на каких условиях?
– В нашем регионе сейчас порядка 220 школ, где преподаются
основы православной культуры; в прошлом году мы подписали
соответствующее соглашение с управлением образования
Воронежской области. «Письмо академиков» на преподавание ОПК
не повлияло. Кстати, когда президент встречался с
епископатом, он подчеркнул, что там, где сейчас преподаются
ОПК, они и будут преподаваться. Естественно, с согласия
родителей и детей. Впрочем, этот принцип мы никогда не
нарушали.
– Все-таки, и наука, и религия занимаются формированием
картины мира, а каждый человек стремится к тому, чтобы у
него в голове сложилась непротиворечивая картина мира. Тем
не менее, некоторые положения современной науки конфликтуют
с постулатами церкви. Вы, конечно, помните нашумевшую
историю о том, как петербургская школьница Маша и ее папа
обратились в суд с требованием включить в программу средней
школы по биологии теорию творения человека Божественной
силой (креационизм) вместо «устаревшего и ошибочного»
дарвинизма. Как вы полагаете, правильно ли будет на уроке, к
примеру, биологии одновременно с концепциями, основанными на
фактах, преподавать концепции, основанные на вере?
– Что касается теории Дарвина, то только у нас в России ее
признают как непоколебимую, а на Западе уже многие от нее
отказались. Это не Священное писание, и не законы развития
мира, это всего-навсего предположение ученого о том, как
развивалась жизнь на Земле. Но сколько в ней неясностей!
Почему, столько человечество себя помнит, кролик остается
кроликом? Я не критикую теорию Дарвина, я просто призываю
оставить ее тем, чем она на самом деле является – теорией, а
не возводить ее в ранг абсолютной истины. Более того, сам
Дарвин был глубоко верующим человеком, и никакого
противоречия с верой теория у него не вызвала, напротив, он
говорил, что она помогла ему приблизиться к Богу и познать
Творца.
– Вы очень прогрессивный человек: вас не смущают ни
компьютеры, ни флешки, ни ИНН и электронные паспорта. Но что
вы думаете о реформировании церкви? Например, многие давно
предлагают вести службы на современном русском языке. Как Вы
относитесь к таким идеям?
– Я не вижу в этом особой нужды. В православных храмах
Англии у нас служат по-английски, в Германии – по-немецки, в
Японии – по-японски, потому что было бы неразумно вводить
славянский язык в этих странах. Но для нас славянский язык –
родной. И потом, Литургия, Всенощная понятны любому
человеку, а какие-то неясные моменты Священного Писания
никто не запрещает священнику во время проповеди разъяснить
своим прихожанам на языке современном. Нам всегда ставили в
пример католическую церковь, но, посмотрите, даже Папа
Римский сейчас вернулся к службам на латинском языке, потому
что все эти переводы содержат множество неточностей. К тому
же, в богослужении на старом языке есть некая
торжественность, таинственность. Общение на высоком языке
требует концентрации внимания, каких-то сил и способностей.
И для меня, как для человека церкви, в этом есть даже
приятный момент.
– Сегодня считается модным и похвальным делать карьеру,
стремиться к лидерству. И еще: термин «успешный человек»
почти синоним термину «богатый человек». А с другой стороны,
Христос сказал: «Легче верблюду пройти через игольное ушко,
чем богачу попасть в Царство Господне». Можно ли сегодня
сочетать стремление к успеху и материальному благополучию с
идеями христианства? Или люди, которые выбирают эту дорогу,
образно выражаясь, «продают душу дьяволу»?
– Я считаю, что это не взаимоисключающие вещи. Если твоя
цель – обогащение, и ты только к этому стремишься, больше
ничего не видишь, шагаешь по трупам, по судьбам, то это
грех, а если быть точнее, здесь выстраивается целая вереница
грехов. Заработал ты денег, построишь себе ты дом, ну два,
но жизнь скоротечна, потому что приходит время, когда тебе
это физически не нужно. Ущербны те люди, которые, заработав
денег, начинают тешить свое самолюбие, играть, пьянствовать,
приобретать что-то, что им совсем не нужно, только из
тщеславия, как модно у наших артистов. Это все вопрос
самоорганизации человека, внутренней культуры. Нужно
помнить, как замечательно говорит наш артист Задорнов, что
богатство – от слова «Бог», а не просто скопление денег. Я
его в этом поддерживаю. Я не призываю богатых стать бедными,
я предлагаю подумать творчески, как сделать так, чтобы то
богатство, которое Господь им дал, использовать во благо,
помочь людям, родному городу, селу.
|
