|
РАЗМЫШЛЕНИЕ
В заботах дней, тревогах и волненьях
И в праздной беззаботности своей
Забыли мы свое предназначенье,
Блуждая средь губительных идей.
Откуда мы? В какой предел стремимся?
Что ждет нас за завесою времен?
Во что мы верим и чего страшимся?
Чем каждый увлечен и убежден?
Не знаем мы, что хорошо, что дурно,
Не сможем отличить добро от зла,
И в этом мире, яростном и бурном,
Плывем мы, будто в лодке без весла.
Не в силах мы противиться теченью,
Страдая тяжко от ударов волн,
И в каждом взгляде грусть недоуменья,
И каждым неудачей удручен.
Но есть сердца без грусти и сомненья,
Есть люди, победившие печаль,
Оружием избравшие терпенье,
Кто Веру в Бога разумом познал.
Они живут, не ведая желаний,
Но радость к ним приходит вновь и вновь,
В сердцах у них на Бога упованье
И Вера, и Надежда, и Любовь.
Мы все живем под Всемогущим Богом:
Он — наш Творец, мы — дети, Он — Отец.
Он непокорных всех накажет строго,
Послушным дарит радость для сердец.
О, человек, мятежное созданье,
Задумайся на миг, остановись,
Тебе дано разумное сознанье,
Смирись и перед Богом преклонись,
Отбрось свою ненужную гордыню -
Из-за нее ты много пострадал,
Ты пережил жестокие годины
Лишь потому, что Бога ты не знал.
РАЗДУМЬЯ В ХРАМЕ
С невольным почтеньем и страхом
В Церковь вхожу я опять...
Застывшею музыкой Баха
Золотые колонны стоят.
Древнего купола своды,
Добрые лики Святых...
Таинственность небосвода
Вдруг приоткрылась на миг.
И, как будто прозренье
Мне Кто-то свыше послал —
В храме, в свечном озареньи
Я истину, вдруг, осознал:
Мы потому и жили
Да и живем сейчас,
Что люди в храмы ходили
И Богу молились за нас.
Предки врагов побеждали,
С Богом и страх был не в страх,
Жили и умирали
Всегда с Христом на устах.
Друг другу всегда помогали,
Делили хлеб и нужду.
Друг друга не обижали,
Не разжигали вражду.
Что же с нами случилось?
Храмы повергнув во прах,
Как мы ожесточились,
Злобу скопив в сердцах!
Жизнь показала примером —
Нет нам другого пути,
Люди не могут без Веры
Счастье свое обрести.
КОЛОКОЛА РОССИИ
Российские колокола...
Века над Русью вы звучали,
Отчизны славные дела
Не раз трезвоном вы венчали.
Глашатаи Святой Москвы
И Православной всей Державы,
Как много повидали вы,
Свидетели Российской славы.
Был на Руси такой резон,
Он и теперь остался с нами:
По праздникам звучал трезвон,
Гремел набат лихими днями.
Российские колокола...
Веков раздумное звучанье,
С народом вместе в годы зла
И вас судили на молчанье.
И вам вязали языки,
Чтоб воронье вы не пугали,
Татары и большевики...
Кого вы только не видали?!
Вам выносили приговор
И с колокольни вниз бросали,
Но всем врагам наперекор
Вас вновь с любовью отливали.
Российские колокола...
Многопудовая весомость,
Кому-то не нужна была
Разбуженная вами совесть.
Но вот уходит время зла,
И, уподобившись Мессии,
Воскресшие колокола
Вновь Благовест несут России.
Опять в России, как и встарь,
Над золотыми куполами
Разносит музыку звонарь
Державными колоколами.
Российские колокола,
Отчизны звоны дорогие,
Вновь славят Божии дела
На православной литургии.
И, как велось из века в век,
Услышав звон на колокольне,
Перекрестится человек,
О Боге вспомнивший невольно.
Не сомневаюсь, убежден,
Верховный Промысел над нами
Соединяет связь времен
Отлитыми колоколами.
ВСЕ СПРАВЕДЛИВО НА ЗЕМЛЕ
Все справедливо на земле.
Не возмущайся и не сетуй,
Весь мир лежит в добре и зле,
Как он лежит во тьме и свете.
Напрасно сердце не тревожь
И не досадуй, где б ты ни был,
Тебя обидели? Ну, что ж, —
Ты сам кого-нибудь обидел.
Да, в этом мире много зла:
Болезни, скорби, неустройства,
Но каковы наши дела?
Какого нравственного свойства?
Порой, ну что греха таить,
Мы совесть пашу попираем,
Пытаемся неправдой жить,
Нахальство счастьем называем.
Я сколько раз, прищурив глаз
И озираясь воровато,
Мы оставались без прикрас
И нападали брат на брата.
Смакуя сальный анекдот,
О, человек, ты знать обязан,
Скривив в ухмылке пошлый рот,
Как ты бываешь безобразен.
Мы уподобились скотам,
Безбожны мы и горделивы,
И потому, порою, нам
Несправедливость — справедлива.
Забыли мы, что рядом Бог,
А мы от Бога удалились,
Он любит нас и к нам не строг,
Мы только верить разучились.
Забыв, что скоротечен век,
Стремимся мы к обогащенью.
О, как ничтожен человек,
Свое забывший назначенье!
В богатстве корень слова — «Бог».
Об этом, вроде, все мы знаем,
А все ли с Богом за порог,
Перекрестившись, мы шагаем?
Все справедливо па земле.
Нам поделом, забывшим Бога,
Что так погрязли мы во зле,
Что так бедны и терпим много.
Так что ж на Бога нам роптать,
Что в нищете мы пребываем,
Ведь это надо ожидать,
Когда Творца мы забываем.
Вы скажете, а как же так,
Порою грешник богатеет,
Меж тем, как праведный бедняк
Всю жизнь в трудах своих потеет?
Бог предоставил выбор нам —
Кто здесь в богатстве нечестивом,
Тот будет вечно беден там.
И это — тоже справедливо.
Над нами нравственный закон, —
Пожнешь лишь то, что ты посеял.
В сердцах людей написан он,
Как на скрижалях Моисея.
Все справедливо на земле,
Все происходит не случайно.
Мы все плывем на корабле —
Да будет путь наш беспечальным.
Мы на земле — одна семья,
На нас с небес Отец взирает,
Друг друга обижать нельзя,
Чужого горя не бывает.
Не дайте сердцу и уму
Лукавым замыслом плениться,
Ведь то, что сделали кому,
К нам бумерангом возвратится.
Живите так, как даст вам Бог,
Все принимая с рассужденьем.
В распутьях жизненных дорог
Все побеждается терпеньем,
Да будет мирно и светло,
Над нами всеми светит солнце.
Не отвечая злом на зло,
Блаженны будьте, миротворцы.
Довольно белкой в колесе
Заблудшим, пищим нам крутиться.
Пора обманутым нам всем
К Творцу обратно возвратиться.
Тогда нам всем, тебе и мне,
Жить станет легче непременно,
Все справедливо на земле,
Добро и зло — закономерны.
СОВЕСТЬ
Ты говоришь, что ты не веришь в Бога.
Ну, что ж, ты не последний и не первый —
Таких, как ты, на свете было много
И звали их «неправильный», «неверный»,
Ты умный, гордый, «интеллектуальный»,
Ты преклоняешься перед прогрессом века,
Но как же объяснит твой ум рациональный,
Откуда совесть есть у человека?
Не надо говорить об эволюции,
Она животным совесть не дала,
И, сколько б не было научных революций,
Покрыты тайной многие дела.
Зачем цветок красив и ароматен?
А звездный рой зачем так необъятен?
Таким вопросам не видать конца —
Ищи на них ответы у Творца.
Тебя не убедишь и не уверишь...
Ну, что ж, у каждого своя дорога,
Но чем поступки ты свои проверишь?
Лишь совестью, а совесть-то от Бога.
И как бы совесть мы свою не подавляли,
Она всегда готова в нас проснуться.
Ведь все законы лишь на совести стояли,
И от нее никак не отмахнуться.
Закон земной мы можем обойти,
И от суда сумеем отвертеться,
Но от того закона не уйти,
Что был написан на скрижалях сердца.
ПОСТУПОК ХРИСТИАНИНА
В казарме воины готовились к отбою...
Повсюду слышались остроты, шутки, смех.
И лишь один с поникшей головою
Молился на ночь в стороне от всех.
Он все терпел, был ко всему готовый,
Над ним смеялись и шутили, кто как мог.
Один солдат, особенно бедовый,
Швырнул ему на голову сапог.
Но юноша не выразил обиды,
И взвод затих... Солдаты крепко спят,
А поутру обидчик тот увидел,
Что сапоги его начищены стоят.
Он понял все и, сильно удивленный,
Растерянно он взгляд переводил
С сапог на парня, в сердце уязвленный —
С тех пор он жизнь свою переменил.
Он понял, что в жестоком этом мире,
Где люди помрачают разум злом,
Не все участвуют в греховном этом пире,
И злоба побеждается добром.
С тех пор в казарме можно было видеть,
Как двое с книгой за беседою сидят.
Их не хотел уже никто обидеть,
И стал у каждого задумчивее взгляд.
***
Сказал безумный: «Бога нет».
Ну что сказать ему в ответ?
Он говорит: «А где Он Бог?
Когда б я видеть Его мог?»
Да, Бог невидим для. тебя
И для других, и для меня,
Но вот что странно, скородум,
Не видно, также, где твой ум.
«A3 ВОЗДАМ»
Когда тебе обиду нанесут
И, кажется тебе — несправедливо,
Но не суди — на то есть Божий Суд,
Пути Господни неисповедимы,
И на обидчика обиду не тая,
Хотя б ты и вины своей не видел,
Прости ему и Бог простит тебя —
И ты не раз кого-нибудь обидел.
О, люди добрые, не помните обид,
Не дайте места в сердце чувству мщенья,
А чувствам добрым дайте победить —
Нет ничего прекраснее прощенья.
И, устремляясь взорами к звездам,
Читайте в мудрой книге мирозданья.
Бог пишет молнией на небе — «A3 ВОЗДАМ»,
Да будет добрым Божье воздаянье.
СТРАШНЫЙ СУД («АПОКАЛИПСИС»)
Гремит над миром Божье откровенье
Уже тысячелетье и века,
Вдруг прекратится времени теченье,
И остановится всемирная река.
Случится что-то страшное в природе,
Померкнут звезды, солнце и луна,
И с ужасом познают все народы,
Что чаша гнева Божия полна.
Охватит всех великое смятенье,
Не видно будет ни распутий, ни дорог,
И люди с запоздалым сожаленьем
Невольно вспомнят, что над нами — Бог.
Кромешный мрак — ни огонька, ни солнца
И содрогнутся в ужасе сердца,
И люди, как испуганные овцы,
Собьются в ожидании конца.
Послышатся во тьме мольба и ропот,
И будут многие отчаянья полны,
Раздастся в темноте зловещий хохот —
Последнее злорадство Сатаны.
На небе вдруг появится знаменье,
И вот — престолы для суда стоят
И Ангелы по Божьему веленью
Во все концы, вдруг, в трубы затрубят.
О, что потом последует за этим...
Качнутся вдруг на кладбищах кресты,
И плотию обросшие скелеты
Восстанут из могильной тесноты,
Мы встретим тех, кто был нам всех дороже,
Услышим плач и радостную речь...
О, яркий свет Великой Славы Божьей,
Кого-то радуя, других он будет жечь.
И скажет так Сидящий на престоле:
«Кто правдой жил, тот вечно будет жить,
А всем, кто был послушен злобной воле,
Тем вечное мученье предлежит».
Да будет так, а может, как иначе,
Но гнева Божия нам всем не избежать.
Народы мира горестно восплачут,
И, что посеяли — придется всем пожать.
Исполнится пророчества сказанье,
Погибнет мир и все живое в нем,
И прекратится зла существованье,
И грешная земля очистится огнем.
Придет всему конец, и Слава Богу —
Кому он нужен — этот грешный мир,
Где ищут все широкую дорогу,
Где Бога променяли на кумир.
О, люди, устрашитесь воздаянья,
Те ужасы внезапно нападут,
Скорее приносите покаянье,
Он на пороге — Божий Страшный Суд.
КОЛДУНЫ
Под покровом серой мглы
Из замшелого болота
Рейсом ступометлолета.
Прилетели быстрой трассой
Чудо-юдо молодцы —
Кашпировский и Тарасов —
Бесы, братья-близнецы.
Экстрасенсы, колдуны,
Чародеи, ведуны...
Где-то там еще Чумак —
Тоже малый не дурак.
Много лет они таились,
Колдовать поднаучились
И, теперь вот, в смутный час
Заявились, вдруг, у нас.
Воровато оглянулись
И в редакцию метнулись.
Для сугрева интереса,
Говорят, купили прессу.
И теперь со всех страниц
Виден образ мрачных лиц.
Не спросивши позволенья,
Обнаглев до удивленья,
Колдовская рать стремится
Основать у нас столицу.
Силы мрака, силы зла
Нам грозят из-за угла.
На людей наводят страх,
Завелись на чердаках,
И в запыленных чуланах,
И в засыренных подвалах.
А с экранов, как гроза,
Смотрят страшные глаза.
«Все бояться нас должны», —
Заявляют колдуны.
Не иначе, как хотят
Колдовской создать диктат.
Мы, конечно, все за гласность,
Но зачем же нам опасность?
И зачем со всех экранов
Колдуну давать рекламу?
Разве были дни такие,
Чтоб в истории России
Колдунов превозносили?
Прежде, чем их возносить,
Надо Церковь бы спросить.
В нашей Церкви знать должны,
Кто такие колдуны.
Создается впечатленье,
Что колдун без промедленья
Нашу прессу наповал
Взял... и всю заколдовал.
До чего же мы дожили —
Колдуны приворожили!
Кто-то не без интереса
Наш экран и нашу прессу,
Привлекая всю страну,
Предоставил колдуну.
За собой колдун ведет
Объязыченный народ.
Но пора уже пришла
Отличить добро от зла —
Твердо мы сказать должны —
«Вон отсюда, колдуны!»
И неправду говорят,
Что они больных целят,
Ограниченная сроком,
Эта помощь выйдет боком.
Нам проблем, наверно, мало —
Колдунов нам не хватало.
КТО ОНА?
(К вопросу о «Белом братстве»)
На заборах, на стенах,
На воротах, на столбах
Понаклеены портреты...
Интересно, кто же эта
«Величавая» жена,
Что на них отражена?
А в глазах ее — лукавство,
А в наружности — коварство.
Правая рука торчком,
Левая рука — с крючком.
И крючок тот как вопрос:
Что за женщина-«Христос»?
Посмотрите, ха-ха-ха,
Чем я барыня плоха?
Приходите поклониться,
Помогу я вам укрыться.
К нам грядет Армагеддон,
В ноябре наступит он.
Но на эту авантюру
Люди смотрят очень хмуро.
И на этих «образах»
Всюду выдраны глаза.
Наш парод не простачок,
Он не клюнет па крючок.
Просчитался тайный клан,
Провалился дальний план.
Нy, а все же, кто она,
Эта гордая жена?
Не иначе — cатана!
В ПУТИ
Я шел с тяжелой ношей за плечами,
Меня нагнал попутчик по дороге,
Разговорились и, между речами,
Коснулись мы о Вечности, о Боге.
«Вот ты твердишь, - сказал он, — Бог да Бог,
Ну, а какая польза тебе в Боге?
Вот взял бы Бог да и тебе помог
Нести рюкзак тяжелый по дороге».
Был грешен и коварен тот вопрос
И не лишен логической уловки.
«Без Бога, брат, я б ношу не донес
И ты бы не дошел до остановки!»
НЕ ОСУЖДАЙ
Попутчик был заметно пьян,
Но мой тяжелый чемодан
Он взял и нес его упорно,
А я с ним рядом шел покорно.
О, если б знал бы он тогда,
Что я сгораю от стыда —
Ведь я всех пьяных не любил
И всех подряд их осудил.
Но Бог гордыню мне сломил
И этим пьяным посрамил.
Поверьте мне, мои друзья,
Из нас двоих был худшим я.
Как важно нам понять себя,
Чтоб всех прощая и любя,
Друг друга тяготы носить
И никого не осудить.
МОЛИТВА
Господи, помилуй,
Милость подари,
Веточку сухую
Оживотвори,
Не вели садовнику
От лозы отсечь
И в огне палимом
Веточку ту сжечь.
ПОЖЕЛАНИЕ
Умереть бы тихо, как уснуть,
Всех любя и всех благословляя,
Тихо к светлым Ангелам прильнуть
И воспрянуть, Бога прославляя.
Господи, помилуй и прости,
Не попомни зла земных скитаний,
На суде ответа не спроси,
Разорви грехов рукописанье.
ВЕНЧАНИЕ
Венчание, венчание —
Святое торжество!..
С любовью и вниманием
Взирает Божество.
Чудесное мгновение —
Над головой венец,
На век соединение
Двух любящих сердец.
Запомнится вам пение
И звук священных слов,
И чин Богослужения,
И звон колоколов.
Венчание, венчание —
Таинственный обряд,
Прекрасное звучание,
Торжественный наряд.
И льются поздравления
От близких и друзей.
Да даст благословение
Вам Бог на много дней!
ВИДЕНИЕ
Я шел к Причастию, скрестив ладони на груди,
Звучало в храме сладостное пенье,
В руках священника сияла чаша впереди,
И, вдруг, открылось мне чудесное виденье.
Там, впереди, над чашей, в небесах
Увидел я прекрасные селенья,
Дворцы и храмы в зеленеющих садах
И в них счастливое я видел населенье.
И та страна была обширна и светла...
Терялась в бесконечности пространства,
Царил там мир, и музыка плыла.
Среди людей — союз любви и братства.
Там души пребывали в забытьи,
Как в сладком сне, в плену очарованья...
Забыты скорбные земные все пути —
Лишь радость и блаженство созерцанья.
Там люди в небе видят Божество
В Великой Славе, в радужном сияньи,
Там вечная Любовь и торжество,
Там все находятся в блаженном состояньи.
Там воздух ароматен и бодрит,
Парят там души с легкостью небесной,
Там ветерок чуть листья шевелит
И те трепещут с музыкой чудесной.
Там полнота Любви Небесного Отца,
И люди славят Бога в чудных храмах,
Над головой у каждого — сияние венца,
И все покоятся на ложе Авраама.
Там плодоносят вечные сады,
В них райских птиц чарующее пенье,
С ветвей свисают чудные плоды —
Источник вечной жизни и нетленья.
Благоухают райские цветы,
Не мнутся зеленеющие травы,
Сияют радугой, хрустальные дворцы,
И славят Бога золотые храмы.
Там всякое дыханье в род и род
Приносит Богу песнь благодаренья,
И Ангелы вступают в свой черед,
Не передать чудесного их пенья.
Там обитают те, кто на земле года
Сумели правдой жить, грехом не обольщаться.
И миллионы их, и все идут туда
И не хотят обратно возвращаться.
О, как я полюбил ту чудную страну!
И как нам надо всем туда стремиться,
Ведь здесь мы, на земле, находимся в плену,
Наш дух в темнице страждет и томится.
О, вожделенная, блаженная страна!
Открой и мне одну твою обитель,
Ты бесконечной радости полна,
Да приведет меня туда Христос-Спаситель!
ВСЕ НИЧТОЖНО НА ЗЕМЛЕ
Все ничтожно на земле,
Все подвержено истленыо.
Все пройдет, как тать во тьме,
Все не стоит увлеченья.
Существует мир иной,
Ах, смогли бы мы представить,
Что нас встретит в жизни той,
Что за гробом нам предстанет!
Для достойных — вечный рай,
Мир неслыханного счастья,
Для других — мучений край,
Истязанья злобной властью.
Кто-то скажет мне опять:
«Эта истина — банальна».
Я могу ему сказать:
«Эта истина — реальна».
Люди, бросьте грех и срам,
Устрашитесь воздаянья,
Приходите в Божий храм.
Приносите покаянье.
У ОБРАЗА БОГОРОДИЦЫ
Чудесный лик, задумчиво-печальный,
Извечный образ — любящая мать,
В объятиях Младенец, Безначальный,
И тишина... Покой и Благодать.
В очах прекрасных чудится тревога...
Как трудно Сына в жертву принести!
Но воля матери покорна Воле Бога,
Чтоб мир наш погибающий спасти.
Для сердца матери какое испытанье!..
Но все сбылось — прошли уж сотни лет,
Сияньем искупительных страданий
С иконы льется Благодатный Свет.
Над миром, как надежда и спасенье
Всем прибегающим, — Любовь и Благодать.
Склоняется молитвенною сенью
Заступница усердная и Мать.
Придите все под эту сень святую —
Здесь тихое пристанище от бед,
Найдете здесь вы истину простую
И всем недоумениям ответ.
Икону Бог почтил чудотвореньем.
Кто там сказал — икон не почитать?!
И можно ли в Святом изображены!
Евангельской любви не замечать.
Любимая, Святая Голубица,
Ты наша сострадательная Мать,
Молись за нас, Державная Царица,
Чтоб нам великих бедствий избежать.
Родившая Великого Мессию,
Молитвой Матери Ты Сына упроси,
Скорбящую и Славную Россию
И наш парод от гибели спаси.
С иконы льется благодать, как дождик.
Смотрю на чудный Образ вновь и вновь...
Не кисть держал в руке своей художник,
А чистую молитву и любовь.
БОРЬБА
Опять я согрешил и чувствую досаду...
Опять себя преодолеть не смог.
В душе хаос... В молитве нет отрады...
Мой храм лежит руинами у ног
Но вновь и вновь со скрежетом невольным,
Со скорбною душевной пустотой
Склоняюсь я с молитвою и болью
Перед Неизреченной Высотой.
О, Боже мой, я снова низко пал,
В душе моей вращаются обломки,
Но снова Ты заполни мой провал
И даруй плач мне сладкий и негромкий.
Я верю, Ты помилуешь меня
И мне подаришь Отчее прощенье —
Погаснет пламя скорбного огня
И я познаю радость утешенья.
БЛАГАЯ ВЕСТЬ
Я вижу тихую светлицу,
Упавший луч на аналой,
В раздумье Чистая Девица
Сидит за книгою святой.
Мария медленно читает:
«Се дева примет и родит»...
И вот Она уже мечтает,
Хотя б рабой той Деве быть.
Вдруг, осияло райским светом...
И аромат... И шелест крыл...
И пред Марией в свете этом
Предстал Архангел Гавриил.
И, с удивленьем очи подняв,
Она в смущении глядит.
«Мария, радуйся сегодня». —
Архангел Деве говорит. —
«Бог возлюбил твое смиренье,
Твою любовь и чистоту,
Твое к Нему благоговенье
И неземную красоту.
И вот Его благоволенье:
Через Тебя придет спасенье,
Господь изволил даровать
Тебе Святую благодать.
В тебе пророчеств исполненье,
Ты злобу змия победишь
И скоро, к удивленью всех,
Ты Сына-Первенца родишь.
Его чудесное рожденье
Послужит миру в искупленье.
И силу потеряет грех».
Умолкла музыка явленья,
Исчез Архангел Гавриил,
А Дева Чистая в смущеньи,
Еще во власти удивленья
Стояла, голову склонив.
Но вот, смиренно очи подняв,
То ли во сне, то ль наяву
Сказала: «Се раба Господня,
Да будь по Слову Твоему»,
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
В Палестине оживленье...
Озабочен иудей,
Кесарь выдал повеленье
Сделать перепись людей.
Что поделаешь, невольно
Потянулись люди в путь —
Римский воин грозен больно,
Не пойдешь, так поведут.
Покатились колесницы,
Едут всадники шажком,
Кто-то важен, как патриций,
Ну а кто идет пешком.
Торжествует тихий ослик,
Подставляя свой хребет, —
С ним Мария и Иосиф
Покидают Назарет.
Старец медленно шагает,
Взгляд задумчивый поник,
А над осликом сияет
Чистой Девы светлый Лик.
День идут, другой шагают —
Переходы нелегки,
Всем дорогу уступают —
Обгоняют ездоки.
Но закончена дорога...
Утомленные совсем,
Наконец-то, славя Бога,
Они входят в Вифлеем
Вифлеем... Народу много...
Утомившимся в пути,
Им бы отдохнуть с дороги,
Но ночлега не найти.
Кто-то подсказал беднягам:
Есть в окрестностях вертеп,
И пошли усталым шагом —
Тут не до больших потреб.
И нашли приют в пещере —
Мир не дал им кров и дом,
Но поведаю теперь я,
Что произошло потом.
Дело в том, что нашей Деве
Вышел срок в ту ночь родить
И свершилось в Вифлееме,
Как Писанье говорит.
Дева Первенца родила,
Пеленами повила,
В ясли с сеном положила,
Богу Славу воздала.
И до утренней зарницы
Не сомкнула Мать глаза,
Тихо падала с ресницы
Благодарная слеза.
А над древнею пещерой,
Неизвестная тогда,
Свет лила с небесной сферы
Вифлеемская звезда.
И не знал еще в то время
Мир, уснувший от тревог,
Что родился в Вифлееме
Долгожданный Царь и Бог.
Вот уж два тысячелетья
Зимней ночью с торжеством
Отмечает на планете
Мир Христово Рождество.
МОЛЕНИЕ О ЧАШЕ
Ночь, Палестина, Гефсиманский сад…
Тепло и лунно, тихий звон цикад.
Под Божьим кровом мира и добра
Уснуло все до светлого утра.
Но чья там тень движенье отражает?
И кто в ночи неспящим пребывает?
Вот Он у камня шаг остановил
И, опершись, колени преклонил,
И, обратившись взором на Восток,
Явил собой молитвенный восторг.
Остановись, Великое Мгновенье,
Запечатлей Иисусово моленье.
Христос в молитве долго пребывал
И от скорбей совсем изнемогал,
С чела Его кровавый пот струился,
А Он по-прежнему за грешный мир молился.
Ученики Его объяты сном, лежали,
Они Его в скорбях не поддержали.
Он знал и ведал горький жребий свой,
За всех людей Он жертвовал собой.
Он чувствовал все наши с вами нужды,
И боль, и скорбь Ему не были чужды.
Природа плоти против смерти восставала,
И Он просил, чтоб чаша миновала.
Но вот луч света небо озарил
И Ангел со Иисусом говорил.
Христа беседой Ангел укрепил,
Его на подвиг крестный вдохновил.
И встал Христос в решимости великой,
Чтоб умереть за мир наш многоликий.
Враги Его с дрекольем приближались,
Ученики Его все в страхе разбежались.
И Он шагнул навстречу всем страданьям,
Как агнец непорочный на закланье.
Да будет помнить Гефсиманский сад,
Что было много-много лет назад.
И нам бы с вами, тоже, не забыть
Бессонной ночью с Господом побыть.
КТО ТАКОЙ ИИСУС ХРИСТОС
— Кто такой Иисус Христос?
Как ответить на вопрос?
— Он и Бог и человек,
Вместе — Богочеловек.
— А откуда он пришел?
От кого произошел?
— Он от Бога, от Отца,
От Всевышнего Творца,
Он у Бога был всегда,
Бесконечные года,
А плотское естество
Он обрел на Рождество.
И родился он от Девы
В Иудейском Вифлееме,
Дух на Деву снизошел —
Так Спаситель к нам пришел.
— Ну, а как же нам сказать,
От кого нас всех спасать?
— Дело в том, что весь народ
Грех несет из рода в род,
И от вечного мученья
Людям не было спасенья.
Вот Христос и подвиг взял,
На себя весь грех принял.
Ух, как дьявол тут озлился,
На Иисуса ополчился!
Его гнали также люди,
Предал Господа Иуда,
Злые люди этих мест
Гнали Господа на крест.
И распяли, как злодея,
Иисуса иудеи.
На Голгофской высоте
Умер грех наш на кресте.
Ну, а как воскрес Спаситель —
Ужаснулся искуситель,
Он от страха задрожал,
От креста он побежал.
Вот и стали все креститься —
Сатана креста боится.
— Ну, а как теперь нам жить?
— Надо Господа любить
И Его благодарить,
Всем креститься и молиться,
Всех любить и уважать,
Никого не обижать,
Не лениться и не лгать,
Всем друг другу помогать.
Если так мы будем жить —
Можем Рай мы заслужить.
ИЖЕ ХЕРУВИМЫ
Невозможно описать
Пенье «Иже Херувимы»,
Где слова, чтоб передать
Гамму чувств неуловимых?
Я стоял, едва дыша,
В храме на Богослуженьи,
Мне казалось, что душа
Растворялась в райском пеньи.
Будто я самим собой
В это время в храме не был
И не купол надо мной,
А открывшееся небо.
И не правый будто клир
Пел па маленькой планете —
Видел я небесный мир
В неприступном Божьем Свете,
В облаках, над рядом ряд
Там, у Божьего порога
Сонмы Ангелов парят,
Воспевая славу Богу.
Звуки манят и зовут
В чудный мир, непостижимый,
Хоры Ангелов поют
Песню «Иже Херувимы».
Кто сказал, что чудеса
Невозможны и незримы?
Открывает небеса
Песня «Иже Херувимы».
Люди, бросьте грех и срам,
Отложите попеченье,
Приходите в Божий храм
Слушать Ангельское пенье.
ИОАНН ПРЕДТЕЧА
Фигурой грозной и таинственной
Из тьмы веков нам предстает
Пророк Великий, вестник истины,
И к покаянию зовет.
Он не подвластен бегу времени,
Его пространство не страшит
И, видя нас под грешным бременем,
«Покайтесь!» — строго говорит.
Рожденный на земле еврейской
На грани двух великих эр,
Он там, в пустыне Иудейской
Подал нам подвига пример.
Его не смели тронуть звери
И не ужалила змея,
Кто пребывает в Божьей Вере,
Тех сохраняет мать-земля.
О чем он к Господу взывал
Среди камней и скал пустынных?
Какие тайны открывал
Ему Создатель Благостынный?
Но вот Предтеча Иоанн,
Объятый Божьим вдохновеньем,
Пришел на реку Иордан,
Чтоб проповедовать крещенье.
Приемлет сердцем стар и млад
Глагол о Царствии Небесном,
Но вот пророк замедлил взгляд
На приближении чудесном.
Ему открылось вдалеке.—
Сияньем тихого рассвета
Смиренной поступью к реке
Идет Иисус из Назарета.
Настала новая пора
Для человеческого рода —
Во имя мира и добра
Христос является народу.
Пред тем, как Господу придти,
Явился Ангел во плоти —
Пришел на реку Иордан
Пророк — Предтеча Иоанн.
ПИСЬМО К ДУХОВНОМУ ОТЦУ
Прости меня, духовный мой отец,
Я огорчал тебя непослушаньем,
Пусть Бог вплетет в небесный твой венец
Еще один цветок благоуханья.
Пишу я со слезами на глазах,
Поверьте, батюшка, пишу с рыданьем,
Быть может — это слезы о грехах,
А может — о моих страданьях.
Прости меня, как Бог прощает нас,
И да не будет в сердце неприязни,
Пусть нам Господь поможет в этот час,
Избавит нас от страха и боязни.
Пойми меня, духовный отче мой,
Что предан Богу я, но не воспитан с детства.
И, если я виновен пред тобой —
Виной тому мое несовершенство.
Я знаю, что Господь ведет меня,
Руководит мной промысел Верховный,
Искал я Бога, а нашел тебя —
Молитвенник, наставник мой духовный.
Прости меня, отец духовный мой;
Я на земле не знал отца родного,
Покрой меня любовию большой.
Быть может, жить осталось нам немного.
Я за любовь любовью отплачу.
Так подарите ж мне свое прощенье —
И я, как прежде, в Вашу келью постучу
И попрошу у Вас благословенья.
УКРОЩЕНИЕ БУРИ
«Во время оно» бурно было море,
И волны лодку потопить грозили,
Пловцы изнемогали, с ветром споря,
И, наконец, Учителя взмолили.
А Он, когда стихии свирепели
И люди были ужасом объяты,
Спокойно спал, как в детской колыбели,
Его баюкали грозы раскаты.
Но голосу моления внимая,
Он встал и, взор в пространство устремив,
Вперед Свою десницу простирая,
Двумя словами бурю укротил.
Кто, как не Бог, способен был на это?
И нет сомненья в истинности слов,
Кто ж нам мешает в этом белом свете
Прибегнуть под Божественный покров?
И в треволненьях скорби и работы,
Устав от бурной жизненной волны,
Отбросив все ненужные заботы,
Войти в покой «великой тишины»?
УМРУ, НО НЕ УЙДУ В НЕБЫТИЕ...
Умру, но не уйду в небытие...
Я был, я есть, я буду где-то вечно.
И хоть грешно мое земное житие,
Но милость Божья к людям бесконечна.
Да, я грешил, был срамен и жесток,
И жизнь была лиха и окаянна,
Но вышел мне познанья Бога срок —
И я склонился в скорбном покаяньи.
И вспомнил я, как, ярясь и гордясь,
Безумствовал и не глядел на лица,
А Бог терпел и, за меня стыдясь,
Печально опускал ресницы.
Что ж, остается мне... Лишь плакать и рыдать.
И в том искать мне в жизни утешенье,
Ни в чем себя не смея оправдать,
Всю жизнь просить у Господа прощенья.
О, Господи, помилуй и прости,
Не помяни мне зла земных скитаний
И на суде ответа не спроси,
Но разорви грехов рукописанье.
НЕЧЕСТИВЫЙ ПИР
В чертоге царском пир дымился,
Вином и яствами паря,
Народ вельможный веселился
У горделивого царя.
Здесь было все... и «блеск», и «пышность»,
И сладкозвучный хор похвал,
На главном месте — всех повыше,
По-царски, Ирод возлежал.
Поток речей великолепных
И заверений раболепных
Звучали часто здесь и там...
Царю курили фимиам.
Но все насытились, упились,
И в зале, выждав свой черед,
Чтоб гости дальше веселились,
Раздался музыки аккорд.
И чье-то тело встрепенулось
И в быстром танце изогнулось —
Плясала, взоры покоря,
Дочь полюбовницы царя.
Девица пляской ублажила
Разгоряченные сердца
И до безумья умилила
Властолюбивого отца.
«Скажи мне, дочь моя, чего
Теперь душа твоя желает?»
И до полцарства своего
Он ей под клятвой обещает
Дочь вопросительно смотрела
На мать, не зная, что сказать.
И та, коварная, велела
Главу Предтечеву подать.
И даже Ирод омрачился,
Услышав страшную ту весть,
Но ради клятвы, все ж решился
Главу Крестителю отсечь.
Послали воина в темницу —
И кровь честная потекла,
Вручили голову девице,
А та царице отдала.
Безумье порождает грех,
И грех способствует безумью,
Так к преступленью от утех
Приводит юная плясунья.
Да будет помнить этот мир
И да послужит в поученье
И этот нечестивый пир,
И Иоанново мученье.
БОЙ ДАВИДА С ГОЛИАФОМ
В чистом поле две стены
Нам из древности видны:
Строй стеной израильтян,
Рядом — строй филистимлян.
Между ними всем на страх
Ходит грозный Голиаф.
Потрясает он копьем,
Угрожает он мечом,
Щит из рук не выпускает
И доспехами сверкает,
И, довольный сам собой,
Ждет противника на бой.
Стан еврейский приуныл —
Больно грозен воин был.
Кто же все-таки решится
И с язычником сразится?
Вот выходит пастушок,
Над губой его пушок,
На плечах его котомка
И белесая головка.
В сумке камни-гладыши
Для пастушеской пращи.
Не великим был на вид
Этот юноша — Давид.
Вон он камень выбирает
И в пращу его влагает.
Стали два бойца сходиться
Чтобы смертным боем биться.
Вдруг Давид рукой взмахнул,
Камень с силою метнул,
Бросил — точно угодил,
Лоб язычнику пробил.
Голиаф остановился
И на землю повалился,
Уронил копье и щит
И гора горой лежит.
А Давид к нему идет
И его же меч берет
И, взмахнув что было сил,
С плеч главу его срубил.
Вверх ее он поднимает
И победно потрясает.
Диким страхом обуян,
Дрогнул стан филистимлян.
Строй смешался, задрожал,
Повернулся, побежал.
И евреи ободрились.
Вслед противнику пустились,
Вражью силу победили,
Род свой древний сохранили.
Так на этом бранном поле
Проявилась Божья воля.
ИВЕРИЯ
Иверия, Иверия — чудесная страна,
Недаром Божьей Матери ты жребием дана.
Иверия, Иверия — вершины в облаках,
Как будто Слава Божия нисходит свысока.
Иверия, Иверия — Святая Благодать.
Повсюду здесь присутствует незримо Божья Мать.
Иверия, Иверия — под колокольный звон
Прими благословение Святой горы Афон.
Иверия, Иверия — заветная страна,
В горах твоих разлита Святая тишина.
Иверия, Иверия — Святая сторона,
Ты мучеников кровью была окроплена.
Иверия, Иверия — история хранит —
Здесь Бога проповедовал Апостол Кананит.
Иверия, Иверия — в былые времена
Здесь Нина-Проповедница была погребена.
Иверия, Иверия — мы знаем наизусть,
Как здесь страдал за Истину святитель Златоуст.
Иверия, Иверия — Каманы потряслись,
Когда принял мучения за веру Василиск.
Иверия, Иверия — источники твои
Приносят исцеления по Вере и Любви.
Иверия, Иверия — на небо воспарив,
Тебе Господь Иисус Христос хитон свой подарил.
Иверия, Иверия — ты Святость обрела,
Главу Иоанн-Предтечеву в горах ты сберегла.
Иверия, Иверия — откроет нам Иисус,
Зачем вода соленая, соленая на вкус.
Иверия, Иверия — откроет нам Христос,
Что море то не Черное, а Море Горьких Слез.
Иверия, Иверия — исполнится все в срок.
Прошу вас помолиться за автора сих строк.
ИСПОВЕДЬ
Не совершенен я... Не совершенен...
Не сознавая тяжести греха,
Живу, в своем спасеньи не уверен,
А жизнь была беспутна и лиха.
Я жил когда-то скверно и бездумно —
Грехи сменялись черной чередой
И по земле, отчаянный, безумный,
Скитался я блуждающей звездой.
Но Бог хранил меня в жестоком этом мире
И, недостойному, мне истину открыл,
Чтоб не погибнуть мне в греховном этом пире,
Чтоб помнил я, кем стал и кем я был.
И вот теперь со страхом и тревогой
Я поднимаю взоры к облакам...
Что ждет меня в конце земной дороги? —
Спасенье иль мученье на века.
Но есть надежда в сердце нестрадавшем,
Храню ее жемчужиной в груди,
Есть милость Божья к людям, низко павшим,
Оставившим греховность позади.
Есть милосердье к душам обращенным,
Кто с искрой покаяния в груди
В Причастии с Христом соединенный,
Тот видит свет спасенья впереди.
О, люди, люди — Божьи человеки,-
Познайте Волю нашего Творца,
Через Христа спасение навеки,
Лишь Он омоет грешные сердца.
СЛОВО О МАТЕРИ
Потери, потери, потери...
Задумайся, брат, и поверь —
До самой могильной той двери
Вся жизнь состоит из потерь.
Теряем здоровье и время,
Теряем родных дорогих,
И носим печальное бремя
В сердцах о любимых своих.
Какая же грустная доля
Дана человеку за грех —
Терять с безутешною болью
Тех, кто дороже нам всех!
А всех нам дороже на свете
Родная, любимая мать,
Но лишь после маминой смерти
Я это сумел осознать.
Кто на земле нас полюбит
Так, как любила нас мать?
Кто так простит, приголубит,
Кто так сумеет понять?
Когда сердце мое томилось
В скитаниях по земле,
Кто, как не мама, молилась
В ночной тишине обо мне?
В запоздалых моих размышленьях
Господь мне помог осознать,
Что в опасных моих заблужденьях
Молитвой спасла меня мать.
Прости меня, мама родная,
Я часто тебя огорчал,
В мирской суете пребывая,
Твой взгляд не всегда замечал.
Подумать нельзя без рыданий,
Какую ты жизнь прожила,
Сколько скорбей и страданий
Ты в сердце своем понесла!..
...Уходит, уходит память...
Где теперь, мама, ты?
Лишь только фото оставит
Твои родные черты.
Все осталось, как прежде,
Тот же домик и сад,
Только нет никакой надежды,
Что мама вернется назад.
Сижу один у окошка,
Некому слова сказать...
Лишь мурлыкает кошка...
Где теперь моя мать?
На фотографию в раме
Часто подолгу гляжу,
Милое слово «мама»
Уже никому не скажу.
Ночью в тиши проснешься —
Матери в доме нет,
Грустью-печалью зайдешься,
Ищешь думам ответ.
О, что только с нами будет
По окончании дней?
Не обижайте, люди,
Своих родных матерей.
Грешный, ожесточенный,
Лишенный иллюзий и грез,
Стою над могилою черной
И горько рыдаю без слез.
Господи, Милосердный,
Я верю в Милость Твою,
Ты Всемогущий, Всеведый,
Помилуй маму мою.
БОГ ЛЮБИТ НАС
Бог любит нас — какое это счастье!
Как важно эту истину понять,
Чтобы в минуту скорбного ненастья
Нам Веры и Надежды не терять.
Бог любит нас — что может быть дороже
Вот этой истины Великой и простой!
Бог есть Любовь. Он не любить не может;
Не огорчай Любви Его Святой.
Бог любит нас...Прислушайся к звучанью
Вот этих слов: в них тайна бытия,
В них мудрости и вечности молчанье,
В них заповедь земного жития.
Бог любит нас — нет истины дороже.
О, человек! Ты знаешь ли о том,
Что немощен ты, грешен и ничтожен?
Но ты любим Спасителем Христом.
Бог любит пас. Не суетись напрасно,
И в треволненьях жизненных дорог
Не забывай той истины прекрасной:
Нас любит Бог, не кто-нибудь, а Бог!
ПЕТУХ
Глубокой ночью сон глубокий.
Но чу... Во сне иль наяву
Я слышу голос чей-то звонкий,
И улыбаюсь я ему.
— Скажи, петух, зачем поешь,
Когда все ночью сном объяты?
Кому ты голос подаешь?
Открой мне тайну, друг пернатый.
— Я тем пою, кто спать спешит,
Кто днем работал еле-еле.
А кто работал от души,
Тот не услышит нас в постели.
Напоминаю я о том
Всем малодушным и беспечным,
Как в ночь апостолом Петром
Отвергнут был Христос Превечный.
НАВОДНЕНИЕ
Любопытная картина
Наблюдается у нас —
Будто прорвало плотину,
Всюду хлещет муть и грязь.
И открыто, и подпольно
Сквозь худые рубежи
На Россию катят волны
Иноверчины и лжи.
Им не ставятся препоны —
Можно все, морали нет.
И свирепствуют мормоны,
Ведуны, иеговисты,
Лютеране и баптисты,
Латиняне, адвентисты,
Духоборы, протестанты,
С ними прочие сектанты —
И кого тут только нет!
Помутился белый свет.
С разгоряченной надеждой
Финансированный род
Вновь пытается, как прежде,
Одурачить наш народ.
Ловкачи стригут купоны.
Беспринципные юнцы,
Надрывая мегафоны,
Зазывают во дворцы.
Там кого-то исцелили,
Кто-то бросил костыли,
Там здорового свалили,
А кого с ума свели.
Не скрывая удивленья,
Смотрит русский наш народ…
Ах, с каким умелым рвеньем
Нам богатый Запад врет!
И поспешно, как воришки,
Закордонные «друзья»
Суют пестренькие книжки —
Все бесплатно, все зазря.
Но напрасны все потуги —
Нашу Церковь не свалить.
Не такие были вьюги,
Что пришлось ей пережить.
Что бы нам они ни гнули —
Все напрасно, гни не гни...
Нет, Россия вам не джунгли,
Русские не дикари.
Не удастся ни мормонам,
Ни каким Виссарионам,
Ни другим торжествовать.
Плакать вашим миллионам -
Православию стоять!
ИДИЛЛИЯ В ЛУКОШКЕ
Я, как-то заглянув в лушко,
С котятами увидел кошку.
Она мне муркнула — смотри,
Их у меня сегодня три.
Смотри же, как я их люблю.
Они терзают — я терплю.
За них Творца благодарю.
Я, их любя, и вас люблю.
И Бога я за вас молю.
Хочу, чтоб вы понять смогли,
Что среди ценностей земли
Нет ничего ценней любви.
А вы погрязли в суете,
И ваши ценности не те.
Вам, бедным, даже не успеть
В глаза друг другу посмотреть.
Довольно вам обогащаться,
Как белка в колесе вращаться.
Разбейте ложный ваш кумир —
И дай вам Бог любовь и мир.
Найдя идиллию в лукошке,
Учусь я мудрости у кошки.
Вот что порою может дать
Случайный взгляд на трех котят.
ЯБЛОКО НА СНЕГУ
На Пискаревском кладбище цветы,
Как чудо — на заснеженном граните.
Они как отраженье красоты —
Той, что в любви и памяти сокрыта.
Всем павшим назначенье — вечно жить
В святом поминовении потомков,
Но почему здесь яблоко лежит,
Где плачет женщина, в руках платочек скомкав?
Я умолчать об этом не могу
И рассказать не в силах без волненья —
Зачем здесь стынет яблоко в снегу
И каково его значенье.
...Была война... Суровый Ленинград
Кольцом блокады, как удавом, стиснут.
Бомбежки... Голод, холод... Сущий ад —
Не передать, слова бессильно виснут.
Но, побеждая страха смертный лед,
Под волчий вой сирен голодный
Ходила женщина работать на завод,
Где ждал ее металл холодный,
А жизнь тянулась, горечи полна...
Пришла от мужа с фронта похоронка,
В холодной комнате, притихшая, одна,
Ждет маму бледная Аленка.
И, наклоняясь над станком,
Вдруг вспомнив, мать теряет силы:-
Как дочка ослабевшим голоском
У мамы яблока просила.
И кто-то в цехе яблоко принес...
Как много их, людей прекрасных,
Тех, что и в голод и в мороз
Не остаются безучастны!
В тот вечер мать с работы шла
У сердца с яблоком согретым,
Как, будто бережно несла
Для дочки теплый лучик света.
Но беспощадная война
Не знала жалости к ребенку —
Среди холодных стен... одна...
Без мамы... умерла Аленка.
О, Боже, Вседержитель мирозданья,
Как трудно передать и оправдать
Всю глубину печали и страданья,
Что людям приходилось повидать!
Так пусть же пламенем любви согрета
Святая память вечно будет жить.
Здесь яблоко, по форме и по цвету,
Как сердце материнское лежит.
ПОБЕДА
Я не был там, у стен рейхстага,
Той триумфальною весной,
Не видел пламенного флага
Над побежденною страной.
Но вижу я, как в те минуты,
Взрывая тихий интервал,
Под гром стихийного салюта
Там наш солдат торжествовал.
Стреляли в воздух автоматы,
И не кричал никто «вперед»,
Венчались Славою солдаты,
А вместе с ними — наш народ.
А солнце, верное светило,
Сквозь дым лучами грело день,
И, что б там не было и было, —
Среди руин цвела сирень.
И в единении символичном,
Как две сестры — рука с рукой,
Шли рядом, будто им привычно,
Победа с буйною весной.
А над развалинами рейха
Всю ночь до самого утра
Под взрывы радостного смеха
Гремело русское «ура»!
Тот день дороже всех реликвий,
Не меркнуть памяти о нем.
Недаром этот день Великий
Отмечен громом и огнем.
Тот гром гремит, не умолкая,
Гремит с огнем до наших дней,
Как гром библейского Синая
И как набат в сердцах людей.
Пусть он напомнит всем забывшим
И всяким «бывшим», возомнившим,
И безответственным в речах:
Не превращайте мира в прах!
Они когда-то воспылали
Своим «божественным» огнем.
Они когда-то пожелали
Управить миром, как конем.
Они в походы выступали,
Звенел подковами сапог,
И на оружии писали:
«Форвердс нах Остен» — «С нами Бог!»
Но, что ж в итоге оказалось?
В том каждый убедиться смог —
Они жестоко просчитались:
Не с ними был, а с нами — Бог.
|
