СЛУЖЕНИЯ

МИТРОПОЛИТ МЕФОДИЙ ОБРАТИЛСЯ К СЛУШАТЕЛЯМ КОНФЕРЕНЦИИ
"Россия и Украина: исторические истоки, традиции, преемственность"

ПРЕЗИДИУМ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
ПРЕЗИДИУМ НАЦИОНАЛЬНОЙ АКАДЕМИИ НАУК УКРАИНЫ ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ РАН
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ УКРАИНЫ НАН УКРАИНЫ
РОССИЙСКО-УКРАИНСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ:
"РОССИЯ И УКРАИНА: ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОКИ, ТРАДИЦИИ, ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ"

Впервые за последнее десятилетие российские и украинские историки приступили к совместному обсуждению ключевых вопросов истории Древней Руси, ставшей колыбелью восточнославянской государственности, экономики, культуры, этнических, духовных процессов.

Многие из этих вопросов имеют дискуссионный характер, их научные аспекты порой осложняются политическими трактовками, прежними стереотипами, разного рода историческими наслоениями.

И все же сегодня появляются все новые возможности в условиях укрепления дружеских связей между Россией и Украиной, братских связей между российским и украинским народами, интегрирования науки свободно и открыто обсудить все эти вопросы, учитывая современные научные разработки как российских, так и украинских историков, новые данные письменных, генеалогических источников, богатейший ар­хеологический материал.

На конференции были поставлены вопросы об общих древних корнях российского и украинского народов, времени формирования этих народов, о роли древнерусской цивилизации в мировой истории, о христианизации Руси и ее значения в жизни Восточной Европы, о геополитике Древней Руси и ее последующем наследии.

Христианизация Руси и ее значение для судеб Восточной Европы

Крещению Русской земли предшествовал длительный процесс распространения христианства среди славян и варягов.

Особое место принадлежит в этом процессе Северному Причерноморью. Удаленность Северного Причерноморья от центров средиземноморской культуры не являлась препятствием для его христианизации уже в первые века христианства: апостолы и их ученики несли свидетельство о Христе «даже до последних земли» (Деян. I, 8). Немало способствовало христианизации этого края и его использование как места ссылки христиан. Память и почитание священномученика Климента, епископа Римского, сосланного в Херсонес, было вновь возобновлено во время миссии святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В IV в. в Причерноморье уже существовали епархии, подчинявшиеся Константинопольскому патриархату.

В период иконоборчества Северное Причерноморье стало, наряду с Южной Италией и Малой Азией, убежищем сторонников иконопочитания, здесь было основано множество монастырей. На протяжении нескольких веков Херсон (Корсунь), Сугдея (Сурож) служили центрами миссионерского и культурного влияния на своих сменяющихся соседей, представлявших постоянную угрозу для этих форпостов христианской культуры.

Днепр был магистральным путем не только для военных и торговых походов, но и для распространения христианской веры среди восточных славян.

Первые определенные сведения о христианстве и начатках церков­ного устроения в Древнерусском государств относятся к 60-м гг. IX в. и связаны с именем Константинопольского Пат­риарха Фотия (858-867, 877-886). После нападения русского флота на Константинополь летом 860 г. Византия пред­приняла дипломатические усилия с целью исключить такие нападения в будущем. В Хазарию как потенци­альную союзницу против крепнущей Руси было отправлено посольство во главе с Константином (святым равноапостольным Кириллом), и в то же время акти­визировалась миссионерская дея­тельность Византийской Церкви среди славян - соседей империи.

В 863 г. началась историческая миссия славянских первоучителей святых равноапостольных Кирилла-Кон­стантина и Мефодия в Великой Моравии, в 864-865 гг. был крещен болгар­ский хан Борис; в эти же годы гре­ческий епископ был отправлен на Русь. В окружном послании Патри­арха Фотия к Восточным Патри­архам от 867 г. наряду с крещением болгар отмечается, что и «народ, превосходящий все прочие свирепо­стью и кровожадностью, именуемый Рос... принял епископа и пас­тырей, а также с великим рвением, тщанием и радостью воспринял хри­стианское богослужение» (Photii Epistulae. P. 49).

Так как древнерусская Повесть вре­менных лет свя­зывает поход на Царьград в 860 г. (в самой летописи он ошибочно отне­сен к 866 г. ) с именами киевских князей Аскольда и Дира, то как раз их позволительно считать первыми христианскими правителями Древней Руси. По косвенным данным, Русь находилась в сфере моравской миссии святых Кирилла и Мефодия. Насколько можно судить, реальных последствий для христианизации Руси это «первое крещение» не име­ло, т. к. едва утвердившиеся начат­ки христианства уже вскоре (по нес­колько условной летописной хро­нологии - в 80-х гг. IX в.) были ис­треблены в ходе языческой реакции после захвата Киева пришедшими с севера дружинами князя Олега (ум. после 911). Вместе с тем, несмотря на гибель Русской епархии времен Патриарха Фотия, какие-то элементы христи­анства на Руси, возможно, сохраня­лись. Стихийное проникновение сюда христианских религиозных представлений и культуры особенно усилилось к сер. Х в. при киевском князе Игоре (ум. ок. 945). Из договора Руси с Византией, заключенного в 944 г., известно, что часть древнерус­ских купцов и княжеской дружины была христианами и что в Киеве имелась «сборная церкы» святого пророка Илии, «мнози бо беша варязи хрестеяни» (ПВЛ. С. 26). Очевидно, речь прежде всего идет о варягах, побы­вавших наемниками на византий­ской службе (что предусматрива­лось уже русско-византийским до­говором от 911 г. при князе Олеге) и там принявших крещение, вроде той «крещеной руси», которая несла охрану во двор­це императора Константина VII (945-959) в середине Х в. (Constantini Porphyrogenneti. П, 15. Т. 1. Р. 579. 21), или пер­вого русского мученика варяга (святого Феодора), о кончине которого вмес­те с сыном (святым Иоанном) летопись сообщает под 983 г.: «Бе же варяг той пришел из грек и держаше веру хрестеяньску» (ПВЛ. С. 38). 1

Новый этап в христианизации верхушки древнерусского общества начинается в правление святой равноапостольной княгини Ольги (ок. 945 - ок. 960) с креще­нием этой деятельной и дальновид­ной вдовы князя Игоря.

Так или иначе, для проблемы хрис­тианизации Руси важнее понять, что планы киевской правительницы не ограничивались личным крещением, а предполагали и установление (вос­становление?) на Руси церковной организации. На это недвусмыс­ленно указывают, например, свидетель­ства западных современников, со­гласно которым в 959 г. Ольга при­слала к германскому королю Оттону I (936-973, император с 962) посоль­ство с просьбою назначить для Руси «епископа и священников». Немецкий епископ Адальберт отправился в Киев толь­ко в 961 г., но уже в следующем году был вынужден вернуться, «не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий» (Reginonis Chronicon. P. 170, 172). Конкретные причи­ны неудачи Адальберта неизвестны, но ясно, что при Ольге Русь повела себя так же, как почти столетием раньше Моравия и Болгария, ко­торые, лавируя между Константинополем, с одной стороны, и Римом и Германи­ей - с другой, пытались обеспечить себе политически наиболее выгод­ные условия церковной организа­ции.

Утверждение христианства княгиней Ольгой не было продолжительным. Ее сын, воинственный Святослав Игоревич (около 960-972), судя по ле­тописному рассказу, не проявлял ин­тереса к христианству. Начавшееся при Ольге политическое сближение с Германией на короткое время возоб­новилось в правление ее внука киев­ского кн. Ярополка Святославича (972-978), когда в Киеве, судя по все­му, снова побывали немецкие мисси­онеры. Однако этот процесс был пре­рван очередной языческой реакцией после захвата в 978 г. столицы Руси новгородским князем Владимиром, кото­рому всего через 10 лет было сужде­но стать равноапостольным крести­телем Руси.

Процесс христианизации не был скорым: слишком велик был контраст между тем, что являлось ценностным и составляло содержание жизни князей и их дружин, и христианскими нормами. Этот контраст был причиной отказа Святослава от крещения, осознавали его современники великого князя Владимира и его потомки. В похвале Иакова Мниха князю Владимиру (XI в.) Владимир говорит о себе до крещения (обращаясь ко Христу): «Въ тме?бяху, диаволу служа и бесомъ, но ты мя святымъ крещениемъ просвети. Акы зверъ?бяхъ, много зла творях въ поганстве?и живях якы скотина, но ты мя укроти и наказа своею благодатью»2. Должны были свершиться очень серьезные события, чтобы сделать возможным обращение князя, дружины и народа к христианской вере. Историки неоднократно отмечали, что, говоря о крещении великого князя Владимира, летописец как бы соединяет разные версии того, что могло побудить великого князя принять крещение: здесь и приход послов из разных стран, и проповедь миссионеров, и память о великой княгине Ольге, принявшей крещение, и желание вступить в брак с византийской царевной, и слепота, поразившая князя.

Фактором, способствовавшим принятию крещения и являлось влияние христианской цивилизации и безусловное восхищение, вызываемое ею в языческом, варварском мире. Царьград с его великолепными постройками, с его укрепленными и неприступными стенами, пышным императорским церемониалом, с его сказочным богатством и с воплощением чуда - собором святой Софии покорял воображение многих народов. Стержнем же этой цивилизации было Православие, и принятие его давало возможность вступления в эту цивилизацию.

Западные славянские соседи Руси - Болгария, Чехия, Польша - уже приняли в это время христианство. В Венгрии, Норвегии, Ирландии оно утвердилось позднее, чем на Руси, на рубеже X-XI вв., в Швеции - в первой половине XI в. Христианизация Руси была частью единого процесса вступления стран в европейскую христианскую цивилизацию, и в X в. наличие у этой цивилизации двух центров - Рима и Константинополя - еще не воспринималось как непреодолимое разделение. Наоборот, новые страны неоднократно использовали соперничество двух исторических центров в целях получения от них больших политических и церковных привилегий. В начале христианизации Руси опыт славянских стран имел особое значение: Вячеслав и Людмила Чешские были включены в славянский месяцеслов, и их жития послужили образцом при создании Сказания о Борисе и Глебе. Другой пример: десятина, введенная на Руси великим князем Владимиром «от княжеских даней» находит аналогию только в десятине, введенной в Польше князем Мешко. Династические браки XI в., в которые вступили дети Ярослава Мудрого, свидетельствуют также о том, что раскол христианского мира еще не принял окончательного характера и ориентация на Константинополь не означала отказа от связей с «латинским» миром.

Последствия принятия христианства Русью проявлялись в изменении всех сфер жизни как государства, так и отдельного человека, но характер изменений был различен. Меньше всего он коснулся в первое время государственной организации, так как на Руси уже сформировались система управления и определенные взаимоотношения внутри «княжеской семьи». Но византийские образцы оказывали влияние и на русскую политическую ситуацию: великий князь Владимир назывался «новым Константином», что открывало возможность для претензий на новый политический статус.

Место Церкви в системе государственных отношений определялось в соответствии с византийской моделью. Князья взяли на себя материальное обеспечение Церкви и предоставили ей определенную сферу юрисдикции, касающуюся семейного и брачного права, а также суда по вопросам веры. Несомненно, что в этих областях влияние христианства было наиболее ощутимо.

Другие области права регулировались на Руси обычным правом, здесь не произошло переворота: римское право не вытеснило местного3.

Наибольшее влияние христианство имело в тех сферах, которые были связаны с организацией богослужения. К ним относились строительство храмов, иконописание, музыка. Соборы святой Софии в Киеве, Новгороде, Полоцке являлись зримым подтверждения единой новой культуры. Если язычество было связано с разнообразием культов многочисленных племен, населявших Русское государство, то новая вера создавала основу для единства этих племен и приобщала их к достижениям христианской культуры. В возводимых на Русской земле храмах шла проповедь христианства, здесь шло обучение грамоте. Церковь становилась центром, вокруг которого сосредоточилась не только религиозная, но и гражданская жизнь.

Совершенно особое место в деле христианизации Руси принадлежало Болгарии. Отсюда на Русь были доставлены книги, необходимые для просвещения страны и совершения богослужения. Наличие уже переведенных на славянский язык книг, их вековое существование значительно ускорили процесс христианизации Руси и придали ему свою специфику. Во-первых, овладение христианской книжностью не требовало изучения особого языка, как это имело место в Западной Европе - достаточно было выучиться грамоте. Во-вторых, славянская книжность не знала языческих, дохристианских текстов: все памятники славянской книжности - это результат достижений христианской культуры. Только славянский книжник мог безоговорочно утверждать, что «иже бо часто кто чтет книгы, то беседуеть с Богомъ или святыми мужьми»4, потому что в славянском православном мире вся книжность носила христианский характер. Созданная в течение нескольких сотен лет, она выработала особый язык для передачи высоких богословских понятий. Отсутствие разрыва между языком Церкви и языком культуры создавало возможность усвоения христианских истин, проникновения их в глубину народной жизни. Русские подвижники из книг брали образцы для подражания, к книгам обращались для решения вопросов уставного и литургического характера. Распространение христианства и распространение книжности были для Руси единым процессом. Состав книжности со временем расширялся, но его основное ядро: Библейские книги, комплекс богослужебных книг, разнообразные четьи - сборники, включавшие в себя произведения отцов Церкви и жития святых - неизменно присутствуют в дошедших до нас собраниях как городских соборов, так и удаленных монастырей. Единство книжности служило скрепой славянской культуры: сербский книжник мог составлять жития Новгородских святых, а в Перми зырянский книжник читал и переписывал болгарские книги.

Для распространения книжности необходимо было иметь грамотных людей, центры переписки книг, значительные денежные средства, на которые можно было бы приобрести пергамент для письма. Летописец отмечает усердие князей в этом направлении: князь Владимир организует книжное учение - об этом говорится в той же статье Повести временных лет, которая сообщает о крещении киевлян; Ярослав Мудрый способствует организации переписывания и перевода книг. Русская книжность донесла тексты, утраченные у южных славян: из Великого Устюга происходит сборник, сохранивший текст Номоканона, перевод которого современные исследователи связывают с деятельностью святого равноапостольного Мефодия. Конечно, не только киевские князья заботились о переписывании христианских книг: книги создавались и при дворах других князей и при епископских кафедрах. Среди древнерусских писцов было множество священников.

Формирование церковной организации в начальный период христианизации Руси было сопряжено с рядом трудностей, которые, однако, были преодолены. Церковные каноны строго ограничивают круг лиц, которые могут стать священниками и тем более епископами. Среди епископов в этот период было немало образованных греков. Для Руси решить проблему формирования духовенства оказалось совсем непросто: Константинопольский патриарх Герман II высказался в 1228 г. против русского обычая ставить в священники пленников-рабов5. В практике Католической Церкви с XI в. начал распространяться запрет на поставление женатых священников, однако в православном мире его не было, что сближало жизнь священников с жизнью мирян. Создание церковной организации, включавшей не только епископов, священников, но и низших церковных чинов, вплоть для «просвирниц», изменяло социальную структуру общества. Единая церковная организация являлась интегрирующим фактором русской истории. Наличие сформированной церковной организации облегчало задачу дальнейшего распространения христианства как вширь, т.е. по огромным просторам Русского государства, так и «вглубь» - т.е. в направлении усвоения христианских норм жизни.

Процесс христианизации значительно изменял повседневную жизнь человека, независимо от того, к какому сословию он принадлежал. Человек должен был «родиться свыше» (Ин. 3,8), отстраниться от греховной жизни и жить в соответствии с Евангелием. Было ли это возможно совершить массовым порядком? Новому духовенству нужно было немало потрудиться, чтобы внести в жизнь христианские нормы: реальная жизнь была далека от этих норм. Достаточно вспомнить первую статью Русской Правды: «Убьет муж мужа, то мстить брату брата, или сынови отца, любо отцю сына, или брату чада…». Митрополиты, епископы вмешивались в княжеские усобицы, чтобы остановить кровопролитие. Именно так и сформулировал свою миротворческую задачу митрополит Никифор II: «Княже, мы есмы приставлены в Русскои земли от Бога востягивать вас от кровопролития»6. И в «Поучении Владимира Мономаха» видно, что эта миротворческая деятельность Церкви имела свои результаты: князь наставляет сыновей не убивать «ни права, ни крива»: «Ни права ни крива не убивайте, ни повелевайте убить его; аще будеть повиненъ смерти, а душа не погубляйте никакояже хрестьяны»7. Заключение договоров о мире происходило с участием епископов, выступавших гарантами их договоров.

С христианством пришло на Русь и представление о милосердии, о необходимости помощи нищим и убогим. Церковные уставы причисляли их к церковным людям, и обязанностью Церкви было кормление нищих, помощь странникам, поддержка сирот и вдов, обеспечение неимущих девиц приданным, помощь пострадавшим от пожара, потопа и голода, искупление пленных, погребение бедных8. Летопись рассказывает о пирах, которые великий князь Владимир устраивал для нищих после своего крещения, о кормлении князем Мстиславом Владимировичем нищих.

Особенно сильным было влияние христианства в области семейных отношений. Церковь, руководствуясь церковными канонами и постановлениями византийских императоров, утверждала моногамию, боролась с обычаем держать наложниц, запрещала брачные узы между родственниками, языческие формы заключения брака («умыкание») и самовольные разводы, регулировала отношения между родителями и детьми. До нас дошло множество поучений, призывающих отказаться от языческих обычаев в быту. При этом ситуация в больших городах и в отдаленных уголках Руси не могла быть одинаковой. Это хорошо понимали современники: митрополит Иоанн II (1080-1089 гг.) особо выделял тех, кто живет на окраинах («краицех»)9, не посещает церковь, не соблюдает постов и не следует христианским обычаям.

Христианизация означала продвижение христианства вширь, по всей территории Руси и за ее пределами. В 990 г. из Киева были посланы миссионеры в Волжскую Булгарию. Есть известия о крещении булгарского и печенежского князя в Киеве. В.Н. Татищев сообщал о том, что великий князь Владимир посылал посольство в Венгрию с целью побудить венгров принять крещение. Движение вширь было порой драматичным: жители Ростова оказывали упорное сопротивление христианизации и хотели убить епископа Леонтия. Вятичи в XII в. убили проповедника христианства - монаха Печерского монастыря Кукшу. В Новгороде в 1074 г. жители под влиянием проповеди волхва хотели убить епископа. Однако, несмотря на трудности, христианство распространялось не только среди славян, но и среди многочисленных финно-угорских народов.

Христианство могло распространяться только благодаря подвижни-честву. На Руси особая роль в распространении христианства принадлежала монашеству. Если первоначально монастыри создавались как ктиторские, на средства и по воле князей, и их функции сводились к обслуживанию княжеской семьи, то создание Киево-Печерского монастыря коренным образом изменило ситуацию. «Поставленный слезами, пощением, молитвами, бдением», монастырь стал ведущим религиозно-культурным центром Руси. Его авторитет покоился не на воле киевского князя, а на подвижничестве его насельников. Из киевского монастыря вышла значительная часть епископата. Кафедральные соборы епархий посвящались, так же как и собор Киево-Печерского монастыря, празднику Успения (в Ростове, Владимире Волынском, Турове, Галиче, Рязани, Владимире-на-Клязьме). Игумены Киево-Печерского монастыря неоднократно выступали против несправедливого поведения киевских князей. Настоятели монастырей играли активную роль в политической жизни страны: к ним обращались за благословением на серьезные мероприятия, их использовали как официальных послов. Монастыри активно помогали бедным, к ним стекались богомольцы со всей страны.

Между монастырями существовали устойчивые связи, причем не только в границах Русского государства: они достигали и Средиземноморья. Особую роль для славянства имел Афон, где осуществлялись переводы на славянский язык уставных и учительных текстов. Связи между монастырями носили устойчивые характер. Современные исследования славянской книжности помогают понять, как быстро продвигались и копировались новые переводы, создававшие единое культурное пространство славянского мира. Монастыри, несмотря на внутреннюю регламентацию в них жизни, были местами наибольшей духовной и культурной активности и независимости от государственной политики. Расцвет монастырей, их признание и почитание со стороны народа свидетельствуют о том, что процесс христианизации страны носил необратимый характер и не являлся лишь результатом деятельности княжеской власти.

Роль церковной организации в жизни русского общества в киевской период оставила неизгладимый след в русской истории. В критической ситуации XIII в., когда Константинополь был захвачен крестоносцами, а Русь оказалась под властью кочевников, Церковь сумела не только сохранить себя, но и стать связующим звеном в условиях государственного распада. В то время как католичество пыталось воспользоваться центробежными процессами для подчинения власти римского престола «греческих схизматиков», русская церковная организация сохраняла усвоенное православное наследие и подчиненность православному патриарху, находившемуся в Никее. Создание в 1261 г. Сарайской епархии открывало возможность и поддержки русских пленных, и миссии среди несториан, которых было немало среди монголов и татар-язычников. Русская миссия среди татар имела важные успехи: Петр, племянник хана Берке, принял христианство и создал монастырь в Ростове, Беклемиш (Михаил), сын князя Бахмета, крестился со многими татарами, приняли Православие царевич Берка (Иоанникий), царевич Аредич, князь Чет (Захария), родоначальник Годуновых, и целый ряд других известных лиц. Еще быстрее пошел процесс христианизации после взятия Казани, когда крещение принимали уже тысячи.

Языческая Литва тоже находилась под сильным влиянием Православия: ее князья неоднократно принимали православную веру, хотя и не всегда оставались в ней в силу стойкости языческого культа и политических причин. Сын Миндовга Войшелг принял постриг и создал монастырь близ Новогородка, а принявший Православие Ольгерд и женатый на православной вернулся к язычеству и стал гонителем христиан (при нем пострадали Антоний, Иоанн и Евстафий), но перед смертью вновь вернулся в Православие и принял схиму. Литовские князья после долгих колебаний выбрали союз с католической Польшей. Однако и в условиях объединенного Польско-литовского государства православные сохраняли свое богослужение и церковную организацию и среди православных были не только русские, но и знатные литовские фамилии.

Начавшийся в XIV в. расцвет русского монашества был частью общего подъема православной культуры. Создание монастырей на Русском Севере способствовало дальнейшей христианизации этого края. Свидетельствовавшие о истинности христианских норм, о возможности осуществления этих норм в реальной жизни, монастыри становились духовными центрами и для окрестного населения. Валаамский монастырь явился таким центром для карелов, Челомогорский монастырь (близ Каргополя) - для чуди, Троицкий (в устье реки Колы) - для лопарей. Основатель последнего, преподобный Феодорит, учил лопарей грамоте и переводил на их язык молитвы. Его проповедь продолжил Трифон Печенегский.

Зырянский народ был просвещен трудами святителя Стефана Пермского, создавшего грамоту и переводившего тексты богослужений на зырянский язык. Его преемники, епископы созданной в 1383 г. Пермской епархии, продолжили проповедь среди народов Перми.

В XVI в. христианство начало проникать в Сибирь, в Енисейске был устроен монастырь. С XVI в усилилась проповедь православной веры и на Кавказе и многие черкесские князья приняли Православие.

Распространение христианской культуры, которая была воспринята Русью из Византии, стало возможным только благодаря духовному подвигу новокрещенного народа. И основы этой христианской культуры были заложены уже в начальный период русской истории.

^{___________________________}

1 Н а з а р е н к о А. В. Русская Церковь в X – 1-й трети XV в.//Православная энциклопедия. Т.0. Москва, 2000. С. 38-39.  

2 Память и похвала князю русскому Владимиру//Библиотека литературы Древней Руси. Т.1. СПб., 1997. С. 322.

3 Владимирский-Буданов писал: «Обычное русское право во многом прямо противоречило учению христианской морали и церковного права (многоженство, способы и условия совершения брака, отпущение жены, наложничество и пр.) <...> Такой всеобъемлющий переворот мог бы повести к полной замене местного права чужим, но благодаря устойчивости русского обычного права он привел только к необходимому усвоению церковного права и к частичной и свободной рецепции некоторых кодексов византийского права ».  

4 Из летописной статьи под 1037 г.//Библиотека литературы Древней Руси. Т.1. С.194.

5 РИБ. Т.6. № 5.

6 ПСРЛ. Т.II. Стб.639.

7 Поучение Владимира Мономаха // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т.1. С.462.

8 «Правило о церковных людях» : «Нищих кормление и чад мног, странным прилежание, сиротам и убогим промышление, вдовам пособие, девицам потребы, обидимым заступление, в напастех поможенье, в пожаре и в потопе, пленным искупление, в гладе прокормление, в худобе умирая покровы и гробы»9 РИБ.6. Прил.1.С.3.