СЛУЖЕНИЯ

«Без перемен в собственной душе мы падаем в бездну»

17 марта Митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий, председатель Макариевского фонда, председатель Историко-правовой комиссии, дал интервью радиостанции «Свобода».

- Владыка, в своем последнем Рождественском послании Вы процитировали русского религиозного философа начала ХХ века - князя Евгения Трубецкого: «Человек должен или подняться над собой, или упасть в бездну; вырасти или в Бога по благодати или в зверя». В настоящий момент человечество стоит на перепутье, оно должно окончательно определиться в ту или другую сторону. Чем надлежит быть вселенной - зверинцем или храмом? Скажите, чем обусловлен выбор именно такой цитаты?

- Сегодняшнее время - и для страны нашей, и для Церкви - не только переломное, но и созидательное. И Церковь должна использовать это время, чтобы возвысить свой голос и сказать всем о том, что нравственность, история православная - это та основа, на которой должны зиждиться государственные устои. Сегодня Церковь не просто должна говорить о негативных явлениях, которые мы наблюдаем в нашей стране или среди народа нашего, но и предлагать какие-то средства, лекарства для того, чтобы излечить недуги, которыми болеет общество.

На мой взгляд, мы сегодня много говорим о проблемах в экономике, социальной сфере и других областях человеческой деятельности, но часто опускаем основную проблему, которая объединяет все эти сферы: мы забываем о том, что в любой из них занят человек. И до тех пор, пока мы не решим проблему становления человека, мы не решим и многие другие проблемы.

Вот пример из жизни нашей Церкви, из жизни епархии, в которой я несу уже 20 лет свое послушание. Когда представилась возможность приступить к реставрации храмов, мы активно взялись за строительство. И у нас очень хорошо это получалось, потому что мы понимали, что это надо делать, и мы не заметили, как постепенно стали превращаться в строителей. Духовенство стало постепенно превращаться в реставраторов внешних зданий - здания храма, дома при храме, школы и т.д. И тогда я собрал духовенство и сказал: «Отцы! По-моему мы увлеклись. Наше призвание -созидание храма души человеческой». И вот здесь, я должен вам откровенно сказать, мы встретились с трудностями. Храм мы можем построить в течение года - полутора лет, на воспитание священника, церковного деятеля или человека, который трудится в этой сфере, требуются годы, и работа значительно сложнее.

Поэтому сегодня мы пересматриваем идеологию своей работы, и мое обращение в Рождественском послании, эта цитата, которую Вы сегодня привели, на мой взгляд, затрагивает самое глубинное существо вообще бытия нашего мира, человечества и жизни нашей страны. Если мы останемся на прежних позициях и будем сегодня, пользуясь представленной свободой, заниматься больше какими-то другими делами- да, это жизнь, - тогда не будет стержня, который является основополагающим для созидания и духовности и государственности. Мы будем перечислять во многочисленных теле- и радиопрограммах те проблемы, которые нас окружают и которых набирается изо дня в день все больше и больше, но без кардинальных перемен в собственной душе мы не сможем сдвинуть их с мертвой точки - все останется на прежних позициях.

- Я хотел бы несколько слов сказать, прежде всего, об этой дате. Мною овладел шок - все то, что произошло тогда, 11-го числа. После этого, начались какие-то мои раздумья, рассуждения, начались какие-то анализы, которые, в общем-то привели меня к мысли о том, что происшедшее - это не, так сказать, лицо какой-то национальности, скрывающейся где-то там в Ираке или Афганистане - нет, это не один человек, это не одно лицо, это не действие одной какой-то группировки - это история, которая требует долгого разбирательства. На мой взгляд, здесь повинны многие страны - в частности, и те страны, которые называли себя сверхдержавами, когда одна страна пыталась, так сказать, досадить другой, воспитывая, может быть, вот это вот течение - когда одна страна отвечала другой, воспитывая и финансируя это вот движение, а в результате оно выросло, благодаря нашим общим усилиям, и сегодня это терроризм, который без лица, национальностей, и религии - он сегодня начинает себя проявлять. Но это одна сторона, это характеристика самого терроризма.

Сегодня все стараются противопоставить эти две традиционные вековые религии, которые, в частности, в нашей стране имеют длительную историю плодотворного сотрудничества. Я ни в коем случае не хотел бы согласиться с тем, что событие 11 сентября прошлого года разделило мусульман и православных, на мой взгляд, оно выявило еще больше то, что и мусульманам, и православным, и народам других вероисповеданий грозит одно общее - то, что мы называем сегодня словом «терроризм».

А что касается наших отношений, Церквей, нет, они, на мой взгляд, сегодня еще более засвидетельствовали друг перед другом то, что мы всегда были в мире, в дружбе. Наша страна долгое время говорила о том, что в Чечне происходит не локальный какой-то конфликт, а там задействованы многие международные силы, международный капитал. Но нас не особенно слушали в этом плане, скажем, европейские форумы, когда рассматривали эти вопросы. А вот после 11-го числа, мне кажется, более конкретно определилось это зло, которое угрожает и мусульманам, и православным, и нациям другим - терроризм. А отношения между религиями, отношения, в частности, между мусульманами и православными отошло на второй план, как бы подтвердив, что отношения между религиями не имеют ничего общего с тем, что произошло 11 сентября.

- О закономерности говорить в этой связи я бы не стал, потому что отношения между нашими Церквами развивались по-разному. У нас были и добрые отношения, мы решали и общие задачи на международной арене. Но после событий на Западной Украине, когда три епархии нашей Церкви в буквальном смысле были разгромлены, конечно, отношения эти приняли несколько другую форму. К сожалению, эта форма сохраняется ввиду отсутствия диалога, контактов, решения общих проблем. На мой взгляд, объявление повышения статуса католических приходов на территории нашей страны имело негативную форму.

Святейший Патриарх отсутствовал, он был в поездке, и католики решили быстренько воспользоваться этой ситуацией и принять решение без согласования с Русской Православной Церковью. На мой взгляд, такое решение не принесло пользы отношениям между нашими Церквами. Оно не улучшило их.

Я думал, что та рассудительность, та степенность, та взвешенность, дипломатическая взвешенность, которой всегда славился Ватикан в принятии своих решений, на сегодняшний день как-то изменила католикам. На мой взгляд, внешняя политика церковная должна быть построена на проведении диалога, каким бы он ни был, и мы не должны отказываться от этой позиции. 

- Да, я не исключаю этого момента, и тогда это еще хуже, если Ватикан такими провокационными действиями пытается вызвать нашу Церковь на принятие каких-то решений. Не секрет, что Католическая Церковь отслеживает положение в нашей Церкви и знаете, что сегодня мы находимся в таком состоянии, когда еще не восстановили всего: следует возводить храмы, решать кадровую проблему. Наша Церковь находится в процессе, скажем, реанимации после долгих и долгих лет, когда она не имела права жить полнокровной жизнью в нашем обществе. Католики учли такое состояние нашей Церкви и сделали свой провокационный шаг.

Я уверен, что мы могли бы решать подобные вопросы путем диалога - той цивилизованной формы, к которой, получив свободу, мы направляем свои шаги.

- Сегодня пресса пытается противопоставить меня митрополиту Кириллу - это совершенно не соответствует действительности. Да, я занимаюсь по благословению Святейшего Патриарха тем послушанием, которые мне отведено, поэтому догадки, предположения, всякие инсинуации существуют лишь в воображении корреспондентов. Все мы живем под Богом, и Господь руководит Церковью.

А разногласия бывают быть может, «внутриведомственные»: я с чем-то согласен, он с чем не согласен, наоборот бывает, - это нормальное явление, это нормальная жизнь.

Меня называют лидером какого-то нового церковного движения. Да никакого не нового! Я воспитан в церковной среде, в церковной семье - мое видение перспективы Церкви таково: Церковь, конечно, с Божией помощью должна подняться из того состояния, в котором она есть: встанут храмы, я уверен, поднимется духовенство. А что дальше? Церковь призвана осуществить свою главную миссию - служение людям, Богу. А в чем заключается это служение?

Это и социальное служение. Очень много здесь еще нерешенных проблем. Сегодня мы только еще вступаем на этот путь. Задача состоит в том, чтобы мы не только могли окормлять, скажем, места лишения свободы, но чтобы священники были постоянно, служили в тюремных храмах, чтобы священнослужители не только говорили с амвона о помощи обездоленным, старикам, детям, которых сегодня огромное количество беспризорных, но и чтобы Церковь окормляла, поддерживала интернаты, дома престарелых.

Пример могу привести, поскольку я - митрополит Воронежский. Сегодня у нас такая программа: восстанавливается или вводится новый храм где-либо - в райцентре или отдаленном селении - рядом с ним мы строим дом для престарелых. Тем прихожанам, которые в 60-е годы приходили в храм, не стесняясь того, что их порой лишали и очереди на квартиры, и времени на отпуск за то, что они крестили скажем, детей, но они приходили в 60-е годы и поддерживали Церковь, мы помогаем сегодня.

Это и образование, потому что подрастающее поколение, которое воспитывает улица, подворотни или те, кто их пытается втянуть в наркобизнес, не может составлять костяк будущего нашей страны. И в этом наша озабоченность, и в этом мы должны принимать активное участие. И Святейший Патриарх нас призывает.

Я вижу жизнь Церкви в дальнейшем в ее огромном духовно-нравственном служении своему народу. «Не ждите, пока к вам придут, а идите сами к людям» - вот стремление нашей Церкви, вот ее миссия.

(Публикуется в сокращении)