Дочь штурмового полка

В годы войны жительница Левой Россоши Мария Некрасова спасла жизнь раненому советскому летчику

Когда мы узнаем о чьем-то героическом, мужественном поступке, о беззавет­ном самопожертвовании, то в восхищении произносим: «Подвиг!» А если не узна­ем? Разве от этого благое деяние становится менее значимым? Мария Васильевна, Некрасова не считает, что она совершила подвиг. Она - одна из многих тысяч безымянных российских героев, чья бескорыстная любовь к Родине стала залогом Великой Победы.

«Черная смерть» из фанеры

– В 41 -м году я должна была перейти в 8-й класс. Но судьба распорядилась иначе. Жили мы в Левой Россоши. Когда немцы стали подходить к Воронежу, на аэродром, который был от нас километрах в трех, перебазиро­вался 41-й штурмовой авиаци­онный полк. Штаб полка разме­стился в нашем доме.

До сих пор помню, как мы с матерью по просьбе офицеров освободили большой деревян­ный сундук, окованный желе­зом, – военные использовали его в качестве сейфа и хранили в нем полковую документацию.

Когда передний край подо­шел вплотную к нашему селу, практически все жители эва­куировались. Но мы с мате­рью остались, у нас было осо­бое поручение командования – мы кормили летчиков. Лич­но я каждый день возила на аэродром продукты...

Воздушные бои велись каж­дый день. Немцы рвались на Во­ронеж, наши не пускали. Жалко было летчиков – они ведь все мо­лодые ребята были, в основном лет по 20... А самолеты у них ка­кие тогда были? Фанерные... Ка­бина да двигатель из металла, а остальное – дерево и ткань! Но фашисты боялись – называли даже Ил-2 «Черной смертью» и «Летающим танком»! «Черная смерть» – не потому, что их спе­циально разрисовывали – это фашисты разных змей и драко­нов на своих самолетах выписы­вали, а наши приходили с завода вообще не крашенные. Торопи­лись на фронт – не до краски тут. Вылеты – один за другим. Меха­никам некогда было их «копче­ные» животы чистить, вот и по­лучались через 2–3 недели «чер­ные» самолеты.

Спасла жизнь? Ну и забудь...

– Особенно несладко нашим летчикам приходилось, когда са­молеты Ил-2 только пришли на фронт. В кабине было место толь­ко для пилота, и только позже в экипаж стал входить воздушный стрелок. Штурмовики бомбили окопы, «утюжили» пехоту, но если на них выходили вражеские истребители, становились практически беспомощными.

Однажды над нашим селом немцы сбили тяжелый бомбардировщик. Летчик ценой своей жизни спас нас – если бы он вып­рыгнул с парашютом, самолет c зажигательными бомбами упал бы на дома. Но пилот на брею­щем полете «тянул» над крыша­ми до луга. Сам погиб, а людей спас. Я была рядом, когда он упал – воронка осталась больше нашего дома. Мне «на память» прилетело два осколка: один в ногу, другой в грудь.

А одного летчика подбитого самолета Бог помог мне спасти. Я, как всегда, тащила на санках продукты на аэродром. И тут са­молет – до аэродрома дотянуть не может, стелется над самой землей! Он врезался в берег реч­ки. Сразу в разные стороны по­летели эти фанерные крылья, дым, огонь! Я сразу побежала к нему. До сих пор в ушах стоит крик летчика – почти нечеловеческий! Молодого парня за­жало в кабине. И тут я, девчонка. Ростика небольшого, не ска­зать чтобы особо крепкая – обычная деревенская «топтыжка»… Откуда только силы взялись? Я смогла его вытащить из кабины, положила на сани и три километра во­локла по снегу к аэро­дрому... Пилот вы­жил. Говорят, потом он стал большим на­чальником. Тогда, после войны, на цен­тральном телевиде­нии была передача «Подвиг». Люди ис­кали однополчан, ис­кали тех, кому не ус­пели сказать «спаси­бо» на войне. Соседи говорили, что в од­ном из выпусков выступал военный лет­чик, теперь уже боль­шой командир, который рассказывал, как под Левой Россошью был сбит и как его спасла девоч­ка Мария. Искал меня. Но я не откликнулась - постеснялась. Мать сказала еще тогда, в 42-м: «Спасла? Ну и забудь. Выжил человек, и слава Богу!»

Погибнет ли Память?

– Но несмотря на потери, дра­лись наши ребята в небе самоотверженно и умело. Не зря их нем­цы боялись. Когда хожу по воронежским улицам, названным в честь героев-летчиков, погиб­ших в боях за Воронеж, – Демь­янова, Замкина, Злобина, Щер­бакова, – каждый раз благодарю пилотов 41-го штурмового пол­ка за их мужество. Молодой па­рень, сержант Миша Дьяченко: возвращался с боевого вылета, успешно выполнив задание (под Нижнедевицком штурмовики атаковали и разгромили колонну противника). Над линией фронта его самолет атаковал «мессершмидт». Самолет загорелся, и Дьяченко, развернув его в сторону вражеского тыла, направил его на немецкие танки…

Лейтенант Павел Злобин в одном из боев был серьезно ра­нен, но не прекратил атаку. Толь­ко после того, как боевая задача была выполнена, он вернулся на аэродром. После посадки он уже не смог вырулить на стоянку. Механики подбежали к штурмо­вику, остановили двигатель, вы­тащили из кабины летчика, но он был уже мертвым.

О каждом летчике 41-го штурмового Воронежского авиа­ционного полка можно рассказы­вать очень долго – здесь не было трусов, не было тех, кто не рис­ковал своей жизнью, спасая Ро­дину.
 

Александр ИВЧЕНКО