|
Настоящая фамилия священника Александра Шатилова – Попов. (Шатиловы –
это фамилия приемной семьи). «Видимо, я из священнического рода», –
размышляет батюшка.
И воспоминания его уносят в детство.
«Благословение в семинарию»
Родился я в 1940-м в Сталинграде, вырос же в
Мичуринске (туда нас эвакуировали). Окончил, слава Богу, десять классов.
Наш Мичуринск (до этого Козлов) – бывший купеческий городишка. В
Тамбове, губернском городе, было двенадцать церквей (до революции), а в
Мичуринске аж четырнадцать. Был и Боголюбский женский монастырь. Его,
конечно, закрыли в советские годы. Но старые монахини остались жить в
городе. Мои приемные родители были людьми верующими. В те годы они,
конечно, каждое воскресенье в храме не бывали. Это сейчас у нас есть
такая возможность. Но в праздники, особенно в посты, шли в церковь. И
меня приводили. Священник меня исповедовал, причащал.
И вот родители решили посоветоваться с мичуринскими монахинями о том,
куда дальше мне идти учиться. А те и говорят: «Давайте спросим у отца
Севастиана». (Тут, пожалуй, надо поставить восклицательный знак, потому
что в голосе отца Александра зазвучал мажор.)
Есть такой святой – Севастиан Карагандинский – один из продолжателей
духовной традиции оптинского старчества. (В октябре 1997 года в
Караганде были обретены его честные мощи, и в этом же году состоялось
поместное прославление. В августе 2000 года Севастиан Карагандинский
включен в Собор новомучеников и исповедников Росскийских для
общецерковного почитания). Отец Севастиан жил в Мичуринске лет пять.
Здесь сделаю одно небольшое отступление. Мичуринск – родина Владыки
Питирима (Нечаева). Его отец – священник Владимир Нечаев – служил в
Ильинском храме и переписывался с оптинским старцем Нектарием. А отец
Севастиан был его келейником (сначала он был келейником старца Иосифа, а
потом уже – Нектария). После революции Оптину пустынь закрывают, в 28-м
умирает старец Нектарий. И Нечаев приглашает отца Севастиана к себе
служить. Они вместе служили около года. Потом отца Владимира
арестовывают. Матушка с семьей остается на попечении отца Севастиана. А
лет через пять и его арестовывают. Сначала отправляют в Тамбов, затем в
Караганду. Сейчас написана книга: «Преподобный Севастиан карагандинский
старец». Мичуринцы часто ездили к нему в Караганду, духовно окормлялись
у него. Поэтому и порешили: «Как отец Севастиан скажет». И вот
возвращается из Караганды его духовная дочь Клавдия Алексеевна Сафонова,
приносит нам девятичинную просфору со словами: «Благословение в
семинарию».
 |
 |
 |
 |
| Накануне
поступления в семинарию |
С будущей
супругой Лидией |
В сущем сане
(Уфа, 1961 г.) |
Св. Севастиан
Карагандинский |
О поступлении в духовную школу
Другие по скорби и затруднениям,
которые следовали за их начинанием, заключали,
что дело их согласно с Божественною волею,
по слову Апостола:
восхотехом приити к вам и единою, и дважды,
но возбрани нам сатана
(1Сол. 2, 18)
Лествица прп. Иоанна,игумена Синайской горы
Слово 26:113
Мои земляки учились кто в Московской, кто в Ленинградской семинариях.
Тогда еще девять семинарий было. Тамбовская епархия относилась к
семинарии Саратовской. Но наши все тамбовчане ехали в Ленинград. Ректор
Ленинградской семинарии протоиерей Михаил Сперанский когда-то был
настоятелем Иоанно-Богословского собора в Тамбове. И своих земляков
принимал с удовольствием. Подаю я туда документы, жду вызова на
экзамены. Нет вызова… На Рождественские каникулы приезжает ректор в
Тамбов к своим родственникам. Я еду туда: «В чем дело?» А он и говорит:
«Вам нет восемнадцати». А мне тогда трех месяцев до восемнадцати не
хватало. Власти же искали любые причины в семинарию не принять.
Перебирали документы – есть причина. Документы отложили.
Какие были еще сложности. Только сейчас начинаю это понимать, читая
книги. С высшим образованием и отличникам в те времена было трудно
поступить в духовную школу. Я учился хорошо. Литература – пять, русский
– четверочка. У меня ни одной тройки в аттестате не было бы. Но сдавая
алгебру, мню, по Божией воле, сделал ошибку, и мне поставили три. И по
всей математике выставили тройки. Если бы у меня в аттестате были
четверки и пятерки, меня бы в семинарию не приняли.
Ректор мне и говорит: «После Нового года вам как раз исполнится
восемнадцать (у меня день рождения 30 января), мы вас и зачислим». Жду…
Опять не зачисляют. «Почему?» – «Закончилась квота на прописку. Не можем
вас прописать. На будущий год приезжайте». Что же мне делать?
Поехал к отцу Севастиану в Караганду. Он на меня посмотрел, послушал. А
я уже прислуживал при храме долгое время, хорошо читал по
церковно-славянски. Говорит: «А что ты в первый класс собрался, давай
готовься во второй». С этим и вернулся.
К нам на приход в 1957-м приехал священник Георгий Плужников, который
только что окончил Московскую семинарию. Он говорит: «Слушай, что ты
собрался в Ленинградскую. Я учился в Московской. Поедем к нам – в
Московскую». Приезжаем. Попадаем к иерею Константину Нечаеву (это сын
отца Владимира Нечаева, впоследствии – митрополит Питирим). Священник с
нашего прихода ему говорит: «Вот так и так, отец Севастиан благословил
его (показывает на меня) поступать во второй». – «Посмотрим». Взял
программу. Поговорили, побеседовали. И отец Константин говорит: «А зачем
тебе во второй, давай в третий ко мне. Я там классный руководитель.
Подготовишься за лето к сдаче экзаменов за два курса» (!). Дал
программу, дал учебники. А учебники были машинописные. Выносить их из
Лавры нельзя было. Слава Богу, сдал. Попал к Нечаеву в класс. Учился на
одном курсе с ныне почившими архиереями Платоном (Лобанковым), Антонием
(Вакариком); с иеромонахом Наумом (Байбородиным), нынешним старцем
Троице-Сергиевой Лавры (он был старше нас на четырнадцать лет). Я был
самым младшим на курсе. Женился. На четвертом курсе епископ Дмитровский
Пимен (Извеков), будущий Патриарх, рукоположил меня во диакона в
Ильинском храме в Обыденном переулке. Наступало время распределения по
епархиям.
«А в Уфу поедете?»
В Тамбовской епархии, где жили мои приемные
родители, Владыка Иоасаф (Журманов) был парализован. Не принимал, не
разговаривал. Наш староста курса был из Воронежа. Он мне и посоветовал:
«Поезжай в Воронеж, там хорошая епархия». Руководил ею в то время
Владыка Иосиф (Орехов). Приезжаю. К Владыке на прием не попал.
Поговорили с секретарем:
– Хочу к вам в епархию.
– А четвертым в собор пойдешь?
– А с пропиской поможете?
– Все будет. Пиши прошение на имя митрополита.
Написал.
– Что мне еще нужно?
– Поезжай в учебный комитет, и напиши там прошение. Они распределяют.
А мы отсюда дадим вызов.
Но вызов не пришел. Что-то видимо не получилось. Выпуск… Мне дают
направление. Стерто: «Казанская епархия». Напечатано поверх крупно:
«Тамбовская». Приезжаю в Тамбовскую. А я там никому не нужен. Местная
власть меня не принимает. Я с образованием. А у них священники без
образования и с местной властью в «добрососедстве». Архиерей не
принимает – болеет. Секретарь. А что секретарь? Говорит: «Иди к
уполномоченному». Родители были уже старенькие, им было за семьдесят.
Стали звать в Мичуринск. Там, говорят, свободные места есть. А
уполномоченный препятствует. Хочешь в Мичуринск – иди на завод. А через
время устраивает мне экзамен: «Скажите, пожалуйста, вот четыре
евангелиста. У трех о воскрешении Лазаря ничего не говорится. А у
четвертого – Иоанна – говорится о его смерти и воскрешении из мертвых.
Как это можно объяснить?» А я возьми, да ответь, как положено: «Когда
писали Евангелисты Матфей, Лука и Марк, то Лазарь был еще жив. Чтобы не
навлечь на него гонения, они о нем и не упомянули. А когда Евангелие
писал святой Иоанн, то Лазарь, уже по воскрешении из мертвых, отошел ко
Господу. Поэтому Апостол и Евангелист Иоанн о нем уже пишет». – «Ах, ты
еще понимаешь, разбираешься! Пошел вон». Тут же вызвали меня в
военкомат. А я гипертоник, у меня давление и давление. Я к воинской
службе не годен. Военком вызывает, посмотрел документы и говорит: «Я
слышал, вы хотели куда-то уезжать. Мы вас не можем взять в армию по
состоянию здоровья, можете уезжать». Дали мне понять, что я здесь им не
нужен.
Я куда? В учебный комитет в Москву еду. К товарищу приезжаю, он в
Академии учится. Володя, так и так. Володя Диваков – теперь
завканцелярией Московской Патриархии. Он москвич. Говорит: «Поедем ко
мне, домой зайдем. Потом в храм. Настоятель сейчас замещает Председателя
учебного комитета. Что-нибудь придумаем». Приходим: «А куда бы вы
хотели?» – «Туда, где я нужен». «А в Уфу поедете?» – «Поеду».
Крестный ход на Пасху: «Как положено, так и
пройдем»
Сейчас молодым путь в семинарию открыт. В наше
время он был тернист. Если школьника увидят в праздничный день в Церкви
– беда будет. В школе такое идеологическое давление после этого было,
что в храм заходить всякое желание пропадало. Да еще и родителей к
директору могли вызвать, на работе проблемы создать.
Когда я служил в Воронеже в 60-е годы, к Покровскому собору нельзя было
подойти. Оцепления комсомольцами, милицией; учителя стояли. На
Рождество, на Пасху детей к храму не подпускали.
Когда на Воронежскую кафедру в 1975 году приехал Владыка Ювеналий
(Тарасов), то Его вызвали к уполномоченному:
– Владыка, у нас на Пасху в Покровском соборе бывает следующим образом:
крестный ход идет из боковой двери внутри двора, обходит алтарь и в
противоположную боковую дверь заходит.
– Я не знаю как у Вас, я знаю как у нас в Церкви. Как положено, так и
пройдем, – он им отвечает.
– Владыка, Вас задавят, народу будет много. Вы не пройдете.
– Ну, охрану поставьте.
На этом и договорились. Но уполномоченному твердость Владыки не
понравилась. Пасха. Владыка облачается. Начальник милиции центрального
района вызывает Его. Он через пономарку выходит.
– Владыка, народу много. Я Вас предупреждаю, идите вот так и так.
– Нет, у меня есть договоренность с уполномоченным. Давайте ее
исполнять.
– В таком случае я снимаю охрану!
– Ах, вы охрану снимаете! А если я сейчас архиерейское облачение сниму,
и службы не будет. На завтра вся Европа, весь мир узнает об этом… Так
что давайте каждый свою службу править будет.
Его «собеседник» под козырек и … крестный ход прошел как положено.
Владыку через несколько лет отправили в Иркутск. Вот так мы и жили.
Зато на службах народу было много. На Преждеосвященной литургии от 300
до 700 человек причастников. А в субботу, в воскресенье Великим постом
тысячи по полторы, по две причастников.
Это при том, что в Кафедральном Покровском соборе в 70-е годы служило
четыре священника. Хотя по положению могло быть в штате до пяти. Но
уполномоченный больше не разрешал. А к Пасхе оставалось только двое.
Владыка говорил: «Отец Александр, приходили люди. Пять-шесть приходов
без священников в епархии. Что делать? Отправим одного». Отвечаю (а я
тогда нес послушание настоятеля собора): «Как благословите». Проходит
неделя. «Давайте еще одного пошлем, а я приду вам помогать», – говорит
Владыка. И он приходил к нам Великим постом, надевал епитрахиль, и
исповедовал, и причащал людей с нами, священниками.
 |
 |
 |
|
Семинарские годы (1958 г.) |
Благословение митрополита Ювеналия |
Клир Покровского собора (конец 70-х гг.
XX в.) |
«А на оленях еще лучше»
В последний год пребывания Владыки Ювеналия на
Воронежской кафедре произошел символический случай. День тезоименитства
Владыки. От кафедрального собора преподносим ему статуэтку – три оленя.
Как говорится, что смогли в полупустых магазинах найти подходящее в то
время, то и подарили. И вручая, (надо ведь было как-то преподнести) как
сейчас помню, произношу: «Владыка, самолетом хорошо, пароходом хорошо, а
на оленях еще лучше». И через несколько недель Его переводят туда, где
ездят на оленях – в Иркутск. Владыка увез этот сувенир с собой...
«ЖМП», номер такой-то…
Церковный совет был райисполкомовским. Он мог на
епископа порочащую статью написать в газету. Члены епархиального совета
могли поехать пожаловаться Патриарху, сказать, что нам этот архиерей не
подходит, уберите его. Архиереев перемещали по кафедрам через год,
полтора. И нас перемещали. Чтоб на одном месте не сидели, духовных чад
не имели. И каждый год нужно было сдать в епархию по две проповеди на
проверку. А мы знали, куда эти проповеди идут – уполномоченному по делам
религий. Берешь «Журнал Московской Патриархии», находишь проповедь
поменьше, переписываешь ее и подписываешь: «ЖМП», номер такой-то. Тут
уже уполномоченный ничего не мог сказать. Если бы я такую проповедь
произнес, то он мог бы к чему-нибудь придраться. А эту в Москве уже
проверили. А рамки допустимости в Москве и в Воронеже были разные. Что
можно было сказать с амвона в столице, в провинции сказать было нельзя.
Но мы выходили из положения – «ЖМП», номер такой-то…
О реставрации Никольского храма
В 1982 году приезжает Владыка Мефодий (Немцов) и
назначает меня настоятелем Никольского храма, поручает провести в нем
реставрационные работы. Представительница райисполкома, староста храма,
довела церковь до аварийного состояния. Крыша прохудилась, штукатурка
промокла. И в один из праздничных дней кому-то из прихожан осыпалась с
потолка на голову. Тут стал вопрос о закрытии церкви. Но время-то шло к
тысячелетию Крещения Руси. В Москве уже отдали Даниловский монастырь. И
храм решили ремонтировать. Вызывает меня уполномоченный по делам религий
и говорит: «Делай все, что нужно. И «богов» рисуй». Что мы и сделали!
Крышу перекрыли, старую штукатурку со сводов и со стен убрали. Заново
поштукатурили все. Господь послал человека из Москвы, который руководил
всеми работами. Пригласили художников. Они заново сделали роспись.
Иконостас был старенький. Мы его поновили, позолотили. Прихожане
помогали, на храм жертвовали охотно. На эти средства мы сделали
полностью реставрацию. Иконостас в Никольском храме сохранился с тех
времен. А роспись, увы… Уже при другом настоятеле произошло следующее:
стали делать промывку. Попались не специалисты, и стенопись попортили.
Знаете же, что на стенах и копоть от кадила оседает, и пыль. И делается
специальный раствор для очищения. К Пасхе организуют легкую промывочку,
а лет через пять, через семь проводят основательную.
Помню, был такой период, что священнослужителей не хватало. Приходилось
служить одному месяцев пять-шесть, без диакона. Служил и утром и
вечером. Потом назначили диакона. А в это время в Покровском соборе было
семь священников.
В то время для нас был свят сам храм. А какие иконы на стенах – этому не
уделялось столь много внимания, как сейчас. Главное, есть храм, в
котором можно совершать Литургию, и слава Богу. Есть образа в храме, и
слава Богу.
 |
 |
 |
 |
| День
тезоименитства митр. Ювеналия - 1977 г. |
На уроке в
семинарии |
Воспоминания... |
Пасха, 2006 г. |
«Чтоб батюшка земледелец был» В начале 90-х Господь судил вернуться в Воронежскую епархию. (Отец
Александр Шатилов с 1984 по 1992 годы являлся штатным клириком
Тамбовской и Мичуринской епархии). Правящий Архиерей назначил меня
настоятелем Богоявленского храма в селе Рудкино.
Там был прекрасный староста. Жители этого местечка под его руководством
отремонтировали храм и не раз просили назначить к ним священника. А
секретарь епархии их озадачивал: «Где у вас батюшка жить будет?» Они же
руками разводили. Через некоторое время за храмом через дорожку
освободился колхозный дом, при нем 20 соток земли, обрыв – Дон… Тогда
рудкинцы снова приезжают в епархию: «Нам теперь батюшка нужен не какой
попало, а чтоб земледелец был!» Я приезжаю, а в огороде огурцы, помидоры
растут. Весной (а приехал я летом) на участке картошечку посадили.
Встретили меня прекрасно. В храме, с Божией Помощью, поновили роспись на
стенах. Стал службы править. Все было слава Богу.
Потом служил в Нижнедевицке. В Хохле Господь сподобил храм возводить.
Затем в Малышево церковь восстанавливал. А в 2003 году меня зачислили в
штат Успенского церкви при Воронежской Духовной школе, и по 2006-й нес
послушание духовника воспитанников семинарии.
О первом десятилетии XXI века
Возрождение духовности – процесс постепенный Выросло целое поколение людей, которое не имеет основ семейной
литургической жизни. Закон Божий в школе не преподают. Мы, послевоенное
поколение, основы православного вероучения переняли от родителей. А
современной молодежи теперь не от кого воспринять. Хоть в гимне и
написано, что Россия – Богом хранимая земля, но декрет Ленина от 1918
года, по которому государство было отделено от Церкви, существует. А где
азы Православия молодое поколение может узнать? Только в Церкви. Кто-то
один попал в церковную ограду. Приобщился или, как сейчас говорят,
воцерковился. И все. Да, он может товарищам рассказать о вере. Но основа
– это воспитание в семье. Родители выросли во времена безбожия. О какой
литургической жизни молодого поколения можно говорить? Они ведь о Боге
понятия не имеют. Молодому человеку сейчас трудно приобщиться к Церкви.
Да, у нас есть теперь возможность нести свет Христовой Истины детям в
Православной гимназии, юношам в Православной Духовной семинарии. Почти
при каждом приходе открыты воскресные школы. Но они не дают воспитания.
Дети урок-то прослушали, но какими были в плане воспитанности, такими и
остались. Как в школе бегали, шумели, кричали. Так и в воскресной школе
ведут себя. Воспитание человек получает только в семье. И духовное, и
нравственное. А его-то дети в современной семье не получают. Нет
духовного закона в душе, нет в семье, нет в школе, нет в обществе.
Возрождение духовности – процесс постепенный. С помощью Божией будет
восходить от силы в силу, от меры в меру. Надо молиться, чтоб Господь
дал возможность Церкви занять решающее значение в воспитании молодежи.
Пока видны только первые ростки. И слава Богу за это.
Господь же Сам призывает молодежь в церковную ограду из нецерковной, из
мира. Что движет юношами, поступающими на пастырское отделение нашей
семинарии? Некоторые, действительно, подают документы, руководствуясь
личным духовным опытом. То есть, они воцерковленные, им родители привили
любовь к богослужению, к чтению Священного Писания. А кто-то поступает
по убеждению своих родителей, с целью испытать себя: получится у меня
или не получится, смогу или не смогу. Господь призывает каждого из них.
Кого-то через внешние обстоятельства, кого-то – посредством внутренних.
Монашество принимают немногие. Время обучения в семинарии – это еще
время духовного становления, испытаний, многих трудов. Скольких из них
Господь сподобит принять сан? Поживем – увидим.
Время тяжелое. Казалось бы, с внешней стороны – благоприятное,
спасительное. Но… диавол не дремлет.
Сейчас многие стали ездить на святые источники для того, чтобы омыть
грехи. Особенно с этой целью стремятся на Крещение в прорубь с
освященной водой. Это же язычество! Люди думают, что окунувшись три
раза, а лучше три раза по три, смоют с себя грехи. Грехи омываются
слезами покаяния. Исправление должно быть.
Человек должен готовиться к исповеди, должен испытывать свою совесть.
Что я скажу Богу в присутствии духовника? Покаяние – это, во-первых,
осознание своей виновности перед Богом и ближними. А во-вторых, желание
исправления, отрешения от всего греховного. О чем говорит Иоанн
Креститель в Святом Евангелии? «Сотворите же достойные плоды покаяния»
(Лк. 3, 8). Господь изрек: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи!
Господи!», войдет в Царство Небесное» (Мф. 8, 21). Иуда Искариотский
тоже раскаялся. Но впал после раскаяния в отчаяние, пошел и удавился.
Покаяние, повторю, состоит из двух частей. Первое – осознание своей
греховности, а второе – с Помощию Божиею, ибо Господь говорит, что без
Меня не можете делать ничего доброго (Ин. 15, 5), необходимо принести
плоды покаяния.
Мария Египетская, когда просила взять ее на корабль с людьми,
направлявшимися в Иерусалим на праздник Воздвижения Честного и
Животворящего Креста Господня, какую цель преследовала? Не покаяние
двигало ею, она не стремилась поклониться святыне. А хотела
удовлетворить свою блудную страсть. Но Господь при входе в храм
остановил ее и дал ей почувствовать ее греховное состояние. Она
задумалась: почему она не может переступить через порог храма? Как
молния ее совесть озарило осознание греховности. Увидев в притворе икону
Матери Божией, она стала просить Богородицу, чтобы и для нее,
недостойной, открылись двери церкви для поклонения Божественному Кресту.
После того, как она приложилась к Древу, Господь сподобил ее впервые
причаститься Святых Христовых Таин в храме Иоанна Крестителя по пути на
другой берег Иордана. Подал ей духовную помощь. И потом в пустыне она
семнадцать лет приносила плоды покаяния. Семнадцать лет враг мучил ее
помыслами греховными. А затем только началось духовное восхождение. И
перед кончиной Господь, послав старца Зосиму, снова сподобил ее принять
Тело Христово.
Вот каким должно быть покаяние. А мы думаем, что только слово на
исповеди сказали: грешен, – и можно считать, что раскаялись. Это только
первая ступень.
Вы спрашиваете, как научиться искренне каяться? Просите об этом Господа!
Без Бога не может быть ни покаяния, ни исправления. «Просите, и дано
будет вам» (Лк. 11, 9). Что нам необходимо? С чего начинать покаяние? Со
смирения. Смирение ведет к терпению. Терпение и смирение приведут ко
спасению. «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать» (1 Петр.
5, 5). Нужно об этом всегда помнить.
«Царство Небесное нудится» (Мф. 11, 12). Необходимо употребить труд,
пост, молитву, принести покаяние, сотворить добрые дела. Вера без добрых
дел мертва есть (Иак. 2, 20). А что значит сотворить доброе дело? Это
значит помочь кому-то. Вот мне говорят: «Батюшка, благословите на добрые
дела». Спрашиваю: «А что собираетесь делать?» «Да вот, убраться,
постирать», – отвечают. Какие же это добрые дела? Это наши обязанности
по дому. А сделать добро – значит, помочь ближнему. Раньше, в
дореволюционное время, люди всем миром собирались в Церковь в
воскресный, праздничный день. Помолились, побыли в храме Божием. А потом
шли и трудились на огороде бедного, вдовы, инвалида. Трудиться в
праздник на своем поле нельзя, а у бедного можно. Для убого что-то
сделать в воскресенье можно, нужно, спасительно.
Последние времена наступят тяжкие. Люди будут более сребролюбивы, нежели
боголюбивы. Отвратят слух свой от Истины. Будут искать учителей,
ласкающих слух. (Ср.: 2 Тим. 3, 1-2; 2 Тим. 4, 3-4). Учителя, ласкающие
слух – это те учителя, которые много говорят, а сами этого не выполняют.
Что есть Истина? Господь говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.
14, 6). Если человек отвратит свой слух от Истины, от учения Христова,
то примет любое лжеучение. Если человек принял другое учение, то он уже
не служит Христу. Многие боятся печати Антихриста. Куда ее будут
ставить? Как об этом написано в Откровении святого Иоанна Богослова? На
правую руку и на чело. Что мы руками делаем? Работаем. Что мы головой
делаем? Думаем. Так вот, человек, принявший такую печать, не будет
работать ради Христа и думать о нем. Он не сложит три перста и не
возложит их на чело свое и на рамена (плечи). Сохрани нас от сего,
Господи! |
